Если совершено убийство - Ренделл Рут - Страница 40

• Предыдущая
• 40/45
• Следующая

И Уэксфорд мог это увидеть. Больной глаз больше не беспокоил его. Даже в этом тусклом и пыльном свете он мог прочитать неразборчивый почерк и разглядеть лица на нечетких пожелтевших фотографиях. Он чувствовал, что легко написал бы биографию миссис Лайл. Вся она была здесь: каждый день жизни этой женщины, сохранивший ее живой и единственной в своем роде личностью, мечтающей, что ее похоронит внук, когда ей надоест жить.

Они перешли в другую комнату. Уэксфорд не знал, сколько было времени, — он боялся смотреть на часы. Должен быть более легкий способ найти Ребекку Фостер. Если бы только вспомнить, где он видел ее раньше…

Уэксфорд решил, что начнет с самой маленькой спальни, и именно там нашел то, что искал. Расстегнув чемодан, он раскрыл его и увидел, что там были только письма — некоторые в конвертах, отдельные листочки других затерялись среди остальных писем. И вот наконец: «36, Биретта-стрит, Юго-Запад, 10. 26 июня 1954 г. Дорогая Мэй, очень расстроилась, узнав, что у тебя проблемы со зрением…»

— Ну что, вам понадобилось не так уж много времени, не так ли? — спросила миссис Лайл. — Надеюсь, вы положили все мои вещи на место. Если так, я провожу вас, а сама, наверное, отправлюсь спать.

Наступил последний день. Уэксфорд думал о нем не как о последнем дне отпуска, но как о последней возможности раскрыть дело. Впервые в жизни он действительно почувствовал, что значит крайний срок. Раньше, в Киигсмаркхеме, конечно, тоже бывало, что старший констебль настаивал на определенных сроках, а иногда и угрожал вызовом в Скотленд-Ярд, но никто и никогда не говорил ему: «Даю двадцать четыре часа; по истечении этого времени дело будет передано другому следователю». Никто не говорил ему этих слов, кроме него самого.

Говард перестал считать его участником расследования этого дела. Кстати, он никогда и не говорил: «Это твое дело, раскрой его для меня». И как он мог допустить это в его положении? Просто ему было необходимо выслушать какие-то мысли или советы дяди, а когда Уэксфорд потерпел поражение, то и в этом отпала необходимость. Не то чтобы Говард дал понять, что разочарован; просто теперь он больше полагался на Бейкера, и именно о Бейкере шла речь прошлым вечером.

Вчера Уэксфорд слишком устал, чтобы понять все как следует. Единственное, что ему стало ясно, — это то, что Грегсон оставлен под стражей за нападение на офицера полиции, а Бейкер по-прежнему считает его главным подозреваемым, но, наряду с этим, он ведет расследование и по другим направлениям. В настоящий момент его заинтересовал шарф, и он возлагает большие надежды на допрос одного из обитателей Гармиш-Террас. Уэксфорд тогда не мог собраться с силами, чтобы задать вопросы, да и Говард очень устал, к тому же у него болела нога, поэтому он пожелал дяде спокойной ночи и оптимистично заверил, что дело будет раскрыто еще до его отъезда в субботу.

«Может быть, и будет, но не Бейкером», — подумал Уэксфорд утром своего последнего дня в Лондоне.

Женщины давно уже не ждали его внизу лестницы, приглашая к завтраку. Он чувствовал себя просто великолепно. Из-за вчерашних физических упражнений он даже потерял в весе, а съеденная пища не восполнила эту потерю, и даже сомневающаяся и заботливая Дора признала, что отпуск оказал на него благотворное действие. Ему трудно было уяснить, что нынешняя пятница была последним днем и ее отпуска, то есть настало время упаковывать вещи и бежать за последними подарками. Единственное, что беспокоило Дору, — это не забыла ли она сделать заказ, чтобы им оставили в субботу молоко, и найдется ли в угловом магазине для них буханка хлеба.

— Что ты сказала? — спросил ее муж.

— Хлеб, Рэдж. Я говорю, что надеюсь, Диксоны оставят мне буханку хлеба.

— Ты сказала «угловой магазин»… — Так вот где он ее видел! Нет, конечно, не в магазине Диксонов в Кингсмаркхеме, а в небольшом местечке, которое в какой-то степени можно было считать двойником его родного города, напротив розового дома в Фулхеме. Столько часов потерял, копаясь в архиве чужой жизни! — Жаль, что ты не сказала об этом раньше, — глупо заметил он.

Они смотрели на него, как на сумасшедшего, а Дениз такая мысль и раньше нередко приходила в голову.

— Как будешь сегодня развлекаться, дядя Рэдж? — поинтересовалась она.

— Со мной все будет в порядке.

— Собираешься сходить в последний раз к святому Томасу?

— Сэру Томасу. — Он улыбнулся ей, вдыхая исходивший от нее тонкий аромат и любуясь ее изяществом и очарованием, довольный, что скоро уедет от ее безупречно отлаженного хозяйства и опасных растений. — Не тревожься обо мне. У меня много дел. Говард уже уехал?

— Кто-то приехал, чтобы отвезти его.

Он подождал, пока женщины ушли из дому купить игрушки для внуков, и отправился пешком по дороге в колледж Святых Марка и Иоанна, отыскивая взглядом рыжие волосы, возможно принадлежащие Верити Бейт. Она напомнила ему о поражении. На этот раз поражения не будет. Все прекрасно встало на свои места. Теперь он даже знал, почему Лавди выбрала на Белгрейд-роуд этот цветной дом напротив магазина в качестве адреса для Пегги Поуп. Именно туда он сейчас и направлялся. Зачем трудиться и искать эту Биретта-стрит, которая находится где-то далеко отсюда на полуострове, каковым является Челси, но выглядит так, как Вилман-парк или Кенберн-Вейл.

И вот этот магазин перед ним: на витрине — небрежно написанное объявление о снижении цен, снаружи — ящики с овощами и дворняга, привязанная к фонарному столбу. Уэксфорд вошел в магазин. Он был заполнен покупателями: стояла бесконечная очередь из женщин с длинными списками покупок. Их обслуживали две продавщицы: молодая девушка и женщина с огромной розовой бородавкой, из-за которой ее нос был чуть свернут набок.

Не оставалось ничего другого, как ждать, пока магазин опустеет (если такое вообще случалось по пятницам) и пока покупатели не запасутся товарами на все выходные. Он стал прохаживаться по улице туда и обратно, но время тянулось досадно медленно. Примерно так же он чувствовал себя много лет назад, когда был молодым и слишком рано приходил на свидание с девушкой. Сегодня в городе стоял холодный туман, и он весь продрог, а пальцы окоченели. Жаль, что не подумал надеть перчатки. Перчатки… В своем расследовании он не должен забывать о девушке в перчатках.

Когда Уэксфорд подошел к двери магазина в четвертый раз, осталась только одна очередь, которую обслуживала молодая девушка. Женщина с бородавкой отошла к окну и складывала кусочки мыла в пирамиду.

— Миссис Фостер? — спросил он ее хриплым голосом, чувствуя, что у него пересохло в горле.

Женщина удивленно отступила на шаг и кивнула. Бородавка, которая когда-то портила хорошенькое личико, теперь была лишь одной уродливой деталью на фоне общего уродства. Женщине было лет пятьдесят. «Ах, стены вокруг сада высоки, и перебраться через них трудно…»

— Я — офицер полиции и хотел бы поговорить с вами.

Когда она заговорила, он услышал ровный, невыразительный, безо всякого акцента голос человека из секты «Дети Апокалипсиса».

— О чем? — спросила она.

— О вашей племяннице, — ответил Уэксфорд. — Дочери вашего брата.

Она не стала спорить или протестовать, а просто велела девушке присмотреть за магазином и проводила его в маленькую заднюю комнату.

— Я разговаривал с миссис Лайл, — пояснил Уэксфорд.

Лицо ее покраснело, она сжала не очень чистые руки. Невозможно было представить ее юной девушкой, Джульеттой, спустившейся по лестнице на руки возлюбленного.

— Миссис Лайл… Она еще там живет? Рядом с моим братом?

— Она совсем ослепла. И ничего не знает — только ваш адрес.

— Ослепла, — произнесла миссис Фостер. — Ослепла. А я — вдова, а Рэчел… — И к ужасу Уэксфорда, заплакала. Она плакала, стыдясь своих слез и тут же вытирая их. — Мир несправедлив, — заявила женщина. — Он нуждается в переменах.

• Предыдущая
• 40/45
• Следующая