Бытие - Брин Дэвид - Страница 45

Само это многообразие убеждало комитет советников в том, что они имеют дело не с розыгрышем. Одну или две необычные грамматики можно придумать, но зачем шутникам прилагать такие усилия, создавая множество грамматик, которые явно оспаривают друг у друга внимание землян? Авторы розыгрыша скорее хотели бы передать впечатление уверенности и властности, а вовсе не внутренних споров и разногласий.

Да, похоже, это что-то настоящее. Артефакт-посланник, представляющий целый зверинец разумных рас, бесчисленные диалекты, панораму изображенных множеством красок и сверкающих живой роскошью планет от водяных миров до тусклых пустынных шаров. Само это разнообразие как будто бы убеждало. Ибо если такое множество различных рас образовали сообщество, человечеству нечего бояться.

Джеральд почувствовал, как рука помимо его воли сама приближается к овоиду, словно влекомая привычкой или собственным разумом. И вскоре Артефакт отозвался. Неясные туманные пятна прояснились, превратились в более четко очерченные вихри, которые собрались и прилепились к внутренней поверхности ближе всего к Джеральду. Вернулось ощущение глубины. Ему снова показалось, что он смотрит внутрь… вниз…

…и вскоре появилось несколько миниатюрных фигур, видимых словно с большого расстояния, сквозь мерцающую дымку-мираж. Вначале маленькие и неразличимые, эти существа начали подъем; с каждым мгновением они увеличивались, как будто приближались сквозь слои многоцветного тумана.

«Кажется, физический контакт с моей рукой больше не требуется, – удивленно подумал Джеральд. – Достаточно приблизиться».

Было и еще одно отличие.

Их сразу несколько.

Прежде всегда создавалось впечатление исключительности. С его рукой встречалась одна рука. Один чуждый алфавит ненадолго задерживался, потом его отталкивал и сменял другой.

Теперь Джеральд насчитал четыре… нет, пять фигур, которые как будто шли рядом, с каждым шагом обретая цвет и подробности. Две неясные двуногие тени в сопровождении этакого четвероногого кентавроида, существа-краба и… ну… чего-то вроде помеси рыбы с головоногим, которая, передвигаясь на пульсирующих щупальцах, не отставала от идущих.

Очевидно, там у реальности свои законы.

– Какого дьявола вы делаете? – прошипела рядом с ним Акана. – Мы договорились не вызывать реакцию, пока не велит президент!

– Я ничего не делаю, – ответил Джеральд, солгав лишь отчасти. Его рука по-прежнему не касалась Артефакта, но он и не отводил ее. А существа определенно направлялись к нему, привлеченные его вниманием.

Кстати о внимании. Джеральд чувствовал, как вокруг него сановники прекращают разговоры и поворачиваются к большому экрану; возбужденный гул нарастал. Те, что были ближе, столпились за Джеральдом и смотрели не на экран, а на сам Артефакт. Джеральд чувствовал тепло их дыхания и запах завтрака, приправленного карри.

– Вы… должны… – начала Акана. Но он видел, что она увлечена не меньше прочих. Происходило что-то очень важное. Не просто нарушение протокола.

В этот миг, когда фигуры чужаков были еще на некотором «отдалении», кто-то нажал переключатель и во внутреннем тумане занавес на сцене разошелся, показав помост и большой экран тысяче человек в зале… и нескольким сотням миллионов зрителей по всему земному шару.

Спустя несколько мгновений гул разговоров прорезали фанфары оповещения. Краем сознания Джеральд отметил, что на сцену, должно быть, выходит президент. Как раз тогда, когда никто на него и не взглянет.

Пять фигур приближались; они заполнили всю внутреннюю поверхность Артефакта, лицами к Джеральду. По предыдущим кратким встречам он узнал кентавроида и одного из двуногих. У первого было ястребиное лицо с двумя огромными глазами по бокам свирепого клюва. Возможно, ночное существо, хотя свет его как будто не тревожил. Другой шел на двух ногах, переставляя их как ходули, и, чтобы продвигаться вперед, сильно наклонялся. Всю его голову покрывали червеобразные щупальца без малейших промежутков и проплешин.

Существо-краб очень напоминало… э… позапозавчерашний обед Джеральда: тогда водное существо казалось еще чем-то вроде кошмара. Таковы были его смутные впечатления. Честно говоря, Джеральд не имел возможности отвлекаться. Несмотря на все предыдущие встречи с чужаками, он чувствовал, что прирос к месту, зачарованный не меньше, чем люди, глядевшие на это из своих домов по всей планете.

Джеральд вдруг понял, что существ стало больше, они появились в отдалении и торопливо шли вперед – по крайней мере десять – двенадцать, и все спешили догнать первых.

Первые пятеро остановились и сгрудились на выпуклой границе между миром овоида и миром Джеральда. Он чувствовал, что они смотрят наружу, но не на него, а на Акану и остальных. Он вдруг перестал слышать чужое дыхание, чувствовать его на шее: несколько мгновений никто не дышал.

Потом от каждой из пяти фигур отделилось по точке. Черные точки росли и расплющивались, приобретая форму. Символы или глифы. Причем все разные, непохожие друг на друга. Один с острыми углами. Другой весь из наклонов и пересечений. Третий похож на примитивную диаграмму… и так далее. Знаки прильнули к выпуклой поверхности, образовав ряд в том месте, где внутренний мир Артефакта встречался с миром землян.

Что это? Новый набор загадок? Ну, по крайней мере некоторые из них для разнообразия действуют вместе. Может, мы запускаем долгий процесс…

Символы снова начали меняться. Каждый преобразовывался, и Джеральд чутьем понял: они становятся буквами латиницы, точно как при первом контакте.

«Если они снова напишут «здравствуйте», я закричу», – подумал он.

К счастью, обошлось. Почти обошлось.

На этот раз образовалось одно слово, точнее – три:

ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К НАМ.

Путешествие в три тысячи ли началось с подкупа и нехватки воздуха.

И пингвиноподобного робота, стоявшего на низком обеденном столе, вытащенном Пэнем Сянбином с затопленной виллы. С механической твари, которая, оставаясь безупречно вежливой, отдавала множество приказов, способных навсегда изменить жизнь самого Сянбина, его жены Мейлин и их маленького сына.