Бытие - Брин Дэвид - Страница 130
- Предыдущая
- 130/181
- Следующая
Отказываясь отвлекаться, Бен Фланнери вздохнул.
– Вы это хотели нам сказать? Что некоторые музейные экспонаты, возможно, посверкивали, до того как их обточили и привели в негодность? По вашей рекламе я понял, что у вас есть нечто ощутимое.
Хахой Мин покачал головой.
– Почти было. Очень многообещающий камень выскользнул у нас из рук. И не один раз, а несколько на протяжении трех десятков лет.
– Трех десятков? – переспросила Акана, явно удивленная. – Но…
– Столько времени мы подозревали, что в частном владении находится нечто значительное – нетронутый камень-посланец. И несколько раз приближались к нему в своих поисках.
«А если бы вы получили работающий космический кристалл до того, как я снял этот с орбиты, – размышлял Джеральд, – разве поделились бы им со всем миром, как поделились мы?»
Хахой Мин между тем продолжал:
– Самая последняя неудача – и мне очень неприятно об этом говорить – постигла нас примерно сутки назад. Точнее, тридцать часов. С тех пор мы продолжаем непрерывные поиски. Похоже, тем же заняты и другие силы.
– Но… – Акана подалась вперед, упираясь локтями в гладкую поверхность стола. – Откуда вы знаете, что это не просто камень-фетиш, или каменный череп, или что-то еще, изготовленное человеком?
– Знаем, – отрезал представитель Китая. – И теперь мне разрешено показать вам, что мы знаем.
Чередой хмыканий и движений руками Хахой Мин вызвал над столом изображение: какой-то свиток или хрупкий документ на тонкой бумаге, одна страница которого мерцала пикселированными радугами словно под боковым освещением. Джеральд сощурился, его ир принялся переводить и комментировать.
Лист памяти. Старинное десятипетабайтное устройство для хранения оцифрованных данных.
Хрупкий объект – синтетическое трехмерное изображение – поплыл над ними, потом как будто распрямился, поворачиваясь и переливаясь всеми цветами радуги.
– Эта запись оказалась в нашем распоряжении всего три часа назад. Сейчас ее самолетом перевозят в Пекин, но предварительная перезапись содержит поразительнейшую информацию – мне приказано поделиться ею с вами.
В углу листа появилось маленькое зернышко черноты. Раскрылось раз, другой… несколько… чернота распространялась в десятках направлений. В ней появились точки звезд, они разбегались, и вскоре появился трехмерный эрзац-космос, вплоть до незнакомых созвездий… все это окружало сине-коричневую планету. Совершенно явно не Землю. Джеральд не узнавал и планеты, которые показал Артефакт.
– Как я сказал, самого межзвездного путешественника мы не обнаружили, – объяснил Хахой Мин. – Этот кристалл уже может быть укрыт в тайнике государством, заговорщиками или бандой. Но сочувствующий гражданин предоставил нам десятки часов записи информации из Небесного Яйца.
– Небесного Яйца?
– Сам артефакт – китайская государственная собственность. Он наш, и мы вправе называть его как угодно. И, позвольте заверить, мы его отыщем! Между тем здесь лишь малая часть его сокровищницы. Я тоже вижу все это впервые.
Хахой сделал знак, и повествование, состоящее исключительно из изображений, продолжилось.
Началось все с того, что туземные обитатели сине-коричневой планеты выпустили маленький мерцающий зонд. Потом с помощью гигантской машины толкали его развернувшийся в бескрайнем космосе хрупкий парус. Геннадий и Рамеш комментировали отличия этого способа передвижения от того, что был описан Гаванским артефактом. Остальные молчали. Маленький посланник продолжал нестись сквозь тьму… потом темнота поредела – быстро приближалось Солнце.
У Джеральда захватило дух: быстро появившийся Юпитер подхватил и отбросил маленького посланника… который начал отскакивать от планет, с каждым разом замедляясь, пока не показался знакомый шар и не схватил звездного путешественника в свои пламенные объятия…
…за которыми последовало чудесное, смягченное снегом падение. Потом посланца нашел человек в одежде из шкур… А рассказ едва начался.
Перерывов – на еду, даже на туалет – не было, и все молчали. Пока над столом не появилось единственное слово, сверкающее, повисшее над накрытым Гаванским артефактом. Оно представляло собой старинный китайский иероглиф, изображенный в каллиграфически резком стиле. Даже гневном.
Ир Джеральда перевел иероглиф без труда. И Джеральд сразу понял, почему Хахой и его начальники вдруг решили поделиться всем, что знают.
ЛЖЕЦЫ.
Вы должны передать это всем, кто работает в Комиссии по контактам. Они придумали хитрые уловки, чтобы добиться от Артефакта сотрудничества. Вначале дрессировка, как в последний месяц. А теперь отказ записывать бесконечные планы и технические руководства, которые предлагает зонд.
Кому бы пришло в голову попробовать сказать «нет» подарку? Отклонить то, чего страстно желает человечество – все эти передовые технологии, – в расчете получить что-нибудь более важное.
Но это разумно. Какова сверхзадача зонда? Повести нас к производству новых зондов, не принимая во внимание, хороша эта сверхзадача, плоха или нейтральна. Артефакт обязан стремиться к тому, чтобы передать нам эти технологии. И это его стремление обязательно нужно использовать. Хидеоши и ее команда – ушлые ребята. За так и не почешутся ради Артефакта. Чего же они требуют?
Больше интервью с пассажирами. Одно, или два, или сразу три.
Это требование стало более настоятельным, когда мы засекли в поясе астероидов лазеры и кинетические орудия. Комиссия потребовала объяснения – и Особо Мудрый вначале выразил удивление, потом равнодушие, а в конце концов приписал это «плохим машинам прошлых эпох».
И добавил: «Вы, люди, можете защититься, создав мощное оружие. Позвольте научить вас производить мощные лучи, которые очистят вашу Солнечную систему!»
Гм. Соблазнительно. Убедительно. Кто способен отказаться от больших пушек?
И Джеральд Ливингстон набросил Черный Покров, обрекая артиленов на темноту – пока не договорятся. Час за час. Час они нас учат – потом мы получаем некоторое разнообразие.
Мы вернулись к разговору с Низко Ныряющим Убийцей Рыб – самым молодым из артиленов, гордым тем, что именно его раса изготовила Артефакт, который попал к нам; его явно не тронуло то, что на его родине не обнаружили ни следа промышленного производства и радиоизлучений. «Все органическое умирает», – ответил он, пожимая своими странными крыльями.
А Кальмарик… она сама выбрала себе это имя из пятидесяти тысяч, предложенных школьниками со всей Земли. Своеобразное чувство юмора для машущего щупальцами псевдоголовоногого! Ее главный вклад в человеческую культуру – свежее и убедительное определение «иронии» – заставил интеллигенцию восклицать: почему мы сами об этом не подумали? Потребовался инопланетянин.
И все же Кальмарик не отошла от линии Ома. Он согласился с тем, что Артефакт действительно может быть вирусом – как говорят критики, – но вирусом полезным и способным к симбиозу. И привел сотни примеров из нашей медицинской литературы. Убедительных.
Других понять труднее. Возьмите существо-гусеницу – во время каждой беседы она смотрит на ближайшего человека, а потом производит поток пренебрежительных символов, которые можно перевести так: «Парень, какое у меня воображение!»
Явный случай болезни Ноакса, что позволило существу получить в Сетке – по общему согласию – имя Бенни.
– А чего вы ждали? – оттеснив Бенни, заметил М’м пор’лок, тот самый, что походил на гигантскую розовую выдру. – Мы проводим вечность, летя в пространстве, либо спим, либо забавляемся в обширных виртуальных слоях внутри нашего кристаллического корабля. Можно застрять во сне. Или утратить шанс вернуться в объективную реальность при встрече с новой живой расой.
Вы подобны мне? Понимаете, что сказал и чего не сказал М’м пор’лок?
И в еще более широком смысле – приносит ли это нам добро?
Конечно, это возбуждает в нас любопытство. Образчики чуждого искусства и встречи с разными культурами могут увлечь. Наши психологи и другие специалисты получили возможность изучать поведение, сопоставлять отношения чужаков и прочий научный материал. Но серьезно, на что они рассчитывали? Создать внеземной детектор лжи? Выработать способ определять, какие из рассказанных нам историй правдивы? Или отделить ценные предложения Артефакта от рекламы? Определить чисто эгоистические составляющие?
Подозрение остается. Разнообразие, которое мы видели – девяносто с лишним рас, – возможно, все это сочинено сознательно? Трюк, проверенный на многих аудиториях за десятки миллионов лет? Кукольное представление, преследующее главную цель – убедить?
- Предыдущая
- 130/181
- Следующая
