Время жить и время умирать - Ремарк Эрих Мария - Страница 53

• Предыдущая
• 53/78
• Следующая

Гребер ничего не ответил. Он сел и принялся смотреть, как портной утюжит. От теплого воздуха его разморило. Война вдруг отошла куда-то далеко. Лениво жужжали мухи, шипел утюг, и от всей этой маленькой комнаты веяло давно забытым ощущением безопасности.

— Вот все, что можно было сделать.

Портной протянул Греберу брюки. Тот внимательно рассмотрел их. Пятно почти исчезло.

— Отлично.

Брюки пахли бензином, но он ничего не сказал и быстро переоделся.

— Кто это вас так обкорнал? — спросил портной.

— Какая-то женщина, у нее муж на фронте.

— Можно подумать, что вы стриглись сами. Погодите-ка минутку.

Кенгуру прикоснулся ножницами в нескольких местах.

— Так, теперь сойдет.

— Сколько я вам должен?

Портной отрицательно помотал головой.

— Тысячу марок или ничего. Ну, значит, ничего. Свадебный подарок.

— Спасибо. Не знаете ли вы, где тут цветочный магазин?

— Недалеко, на Шпихернштрассе.

Магазин был открыт. Две женщины торговались с хозяйкой из-за венка.

— Да ведь ветки-то с настоящими шишками, — убеждала их хозяйка. — А с шишками всегда дороже.

Одна из женщин бросила на хозяйку негодующий взгляд. Ее дряблые, морщинистые щеки дрожали.

— Но это же спекуляция! — воскликнула она. — Настоящая спекуляция! Пошли, Минна! Мы найдем в другом месте подешевле.

— Не хотите, так не берите, — заявила хозяйка. — У меня товар не залежится.

— При таких-то ценах?

— О да, и при таких ценах! Венков не хватает. Ежедневно все распродаю, мадам.

— Значит, вы наживаетесь на войне.

Обе женщины, хлопнув дверью, вышли из лавки. Хозяйка, казалось, хотела крикнуть что-то им вслед, потом повернулась к Греберу. На ее щеках горели красные пятна.

— А вам? Венок или украшение на гроб? Видите, выбор невелик, но у нас очень хорошие еловые ветки.

— Мне не надо ничего похоронного.

— А что же тогда? — удивленно спросила хозяйка.

— Мне нужны цветы!

— Цветы? Могу предложить лилии.

— Нет, лилий не надо. Что-нибудь к свадьбе.

— Лилии вполне подходят для свадьбы, сударь! Это символ невинности и чистоты.

— Верно. Но нет ли у вас роз?

— Розы? В это время года? Откуда? В теплицах теперь выращиваются овощи. Да и вообще нигде ничего нет.

Гребер обошел прилавок. Наконец за каким-то венком в виде свастики он обнаружил букет нарциссов.

— Вот это подойдет!

Хозяйка вынула букет из вазы и дала стечь воде.

— К сожалению, придется завернуть цветы в газету. Другой упаковки у меня нет.

— Не беда.

Гребер заплатил за нарциссы и вышел. Он сразу же почувствовал себя как-то неловко с цветами в руках. Каждый прохожий, казалось, разглядывает его. Сначала он держал букет вверх ногами, потом зажал его под мышкой. При этом его взгляд упал на газету, в которую были завернуты цветы. Рядом с нарциссами он увидел физиономию какого-то военного с раскрытым ртом. Это был председатель чрезвычайного трибунала. Гребер вчитался в текст. Четырех человек казнили за то, что они уже не верили в победу Германии. Им отрубили головы топором. Гильотину давно упразднили: она оказалась слишком гуманным орудием. Гребер снял с цветов газету и выкинул ее.

Чиновник оказался прав: бюро регистрации браков помещалось в гимнастическом зале городской школы. Регистратор бюро сидел перед канатами для лазанья, нижние концы которых были прикреплены к стене. Между канатами Гребер увидел портрет Гитлера в мундире, а под ним — свастику с германским орлом. Греберу и Элизабет пришлось ждать. До них были на очереди немолодой солдат и женщина с золотой брошкой в виде парусной лодочки. Солдат волновался, женщина была спокойна. Она сочувственно улыбнулась Элизабет.

— А свидетели? — спросил чиновник. — Где ваши свидетели?

Солдат, запинаясь, что-то пробормотал. У него не было свидетелей.

— Я думал, когда женится фронтовик, они не нужны, — наконец произнес он.

— Этого еще не хватало! Нет, у нас во всем образцовый порядок.

Солдат обратился к Греберу.

— Может, ты нам пособишь, приятель? Ты и твоя фрейлейн? Ведь только подписать.

— Ну, ясно. А потом вы подпишете для нас. Я тоже не думал, что нужны свидетели.

— Кто же об этом помнит!

— Каждый, кому дороги обязанности гражданина, — резко заявил чиновник. Он, видимо, считал эту небрежность личным для себя оскорблением. — Может быть, вы и в бой идете без винтовок?

Солдат в недоумении уставился на него.

— Так там совсем другое дело. Свидетель-то ведь не оружие.

— Я и не утверждаю. Это всего-навсего сравнение. Ну, как же? Есть у вас свидетели?

— Вот этот военный и его дама.

Чиновник сердито посмотрел на Гребера. Он был явно недоволен, что все разрешилось так просто.

— А у вас бумаги в порядке? — спросил он Гребера с затаенной надеждой.

— Да. Мы и сами собираемся регистрироваться. Чиновник что-то пробурчал и взял документы. Он внес имена Элизабет и Гребера в книгу.

— Распишитесь здесь.

Все четверо поставили свои подписи.

— Поздравляю вас от имени фюрера, — холодно сказал чиновник солдату и его жене и повернулся к Греберу.

— А ваши свидетели?

— Вот, — Гребер указал на тех двоих.

Чиновник отрицательно покачал головой.

— Я могу признать только одного из них, — объяснил он.

— Почему же? Ведь нас вы признали.

— Вы еще не женаты. А эти двое уже супруги. Свидетелями могут быть два лица, не состоящие в родстве. Супруга таким лицом не считается.

Гребер не знал, прав чиновник или это придирка.

— Нет ли здесь кого-нибудь, кто бы мог явиться свидетелем? — спросил он. — Может быть, кто-нибудь из служащих?

— Я здесь не для того, чтобы подыскивать вам свидетелей, — со скрытым торжеством заявил чиновник. — Если у вас нет свидетелей, вам нельзя сочетаться браком.

Гребер оглянулся.

— В чем дело? — спросил пожилой человек, который, подойдя к ним, прислушивался к разговору. — Нужен свидетель? Возьмите меня.

Он встал рядом с Элизабет. Чиновник холодно посмотрел на него.

— Документы есть?

— Конечно. — Он небрежно вытащил из кармана паспорт и бросил на стол.

Чиновник посмотрел его, поднялся и гаркнул:

— Хайль Гитлер, господин обер-штурмбаннфюрер!

— Хайль Гитлер! — небрежно ответил обер-штурмбаннфюрер. — И прекратите эту комедию, понятно? Что это вам взбрело в голову так обращаться с солдатами?

— Слушаюсь, господин обер-штурмбаннфюрер! Пожалуйста, будьте любезны, распишитесь вот здесь.

Вторым свидетелем Гребера, оказывается, стал оберштурмбаннфюрер СС Гильдебрандт. Первым был сапер Клотц. Гильдебрандт крепко пожал руку Элизабет и Греберу, потом Клотцу и его жене. Чиновник достал из-за канатов для лазанья, похожих на веревки для повешения, два экземпляра книги Гитлера «Мейн кампф».

— Подарок государства, — кисло объяснил он, глядя вслед Гильдебрандту.

— В штатском, — пробормотал он. — Как его узнаешь!

Направляясь к выходу, обе пары прошли мимо кожаного коня и брусьев.

— Тебе когда возвращаться? — спросил Гребер сапера.

— Завтра, — Клотц подмигнул. — Мы уж давно хотели пожениться. Зачем дарить деньги государству? Если со мной что случится, пусть хоть моя Мария будет обеспечена. Как ты считаешь?

— Верно.

Клотц расстегнул ранец. — Ты меня выручил, приятель. У меня есть тут отличная колбаса. Кушайте на здоровье! Не отказывайся, я из деревни, этого добра у меня хватает. Я было хотел дать тому чиновнику. Подумай, этакому стервецу!

— Вот уж ни за что бы не дал! — Гребер взял колбасу. — А ты бери книгу. Больше мне тебя отдарить нечем.

— Да ведь я получил такую же.

— Не беда, будут две. Одну отдашь жене.

Клотц повертел в руках книгу «Мейн кампф».

— Шикарный переплет, — сказал он. — А тебе она действительно не нужна?

— Нет, не нужна. У нас дома есть переплетенная в кожу с серебряными застежками.

— Тогда дело другое. Ну, прощай.

• Предыдущая
• 53/78
• Следующая