Мир, где все наоборот - Коган Татьяна Васильевна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/55
• Следующая

Тубис вспомнил, как поведал Оксане о необходимости расстаться. Девушка сидела на кровати, испуганно поджав коленки, и полными слез глазами смотрела на него. Создавалось впечатление, что она не совсем понимает, о чем идет речь. Как будто не человеческий голос звучал поблизости, а откуда-то издалека доносился клекот большой и странной птицы. Сан Саныч тоскливо взирал на это жалкое трясущееся создание, некогда мерещившееся ему величавой Царевной, и чувствовал себя так, словно собирается убить младенца. Тяжело ему дался этот разрыв. Во всех отношениях тяжело.

В день их разлуки произошла страшная неприятность, едва не стоившая Тубису жизни. Будто небо твердо вознамерилось проверить его на прочность и обрушило на него сразу все имевшиеся в закромах испытания. Оживлять в памяти подробности того ужасного дня Сан Саныч не любил. Главное, он успел поблагодарить Оксану за нежную, пусть и короткую любовь. Успел завершить отношения красиво, пусть и поспешно…

До позднего вечера Тубис не терял надежды встретить привлекательную незнакомку, которую он захочет привести в собственный дом. В одном из кинотеатров он почти сделал выбор. Симпатичная, румяная пышечка в модном сиреневом комбинезоне покупала попкорн и минералку. Сан Саныч стоял неподалеку и хорошо рассмотрел женщину. Была она ладная, гладкая, как спелое яблоко. Так и хотелось провести ладонью по ее упругой щеке. Пухлые белые пальчики с идеальным маникюром украшали два золотых колечка и один перстень с крупным фиолетовым камнем. Все-то в ней было гармонично, все со вкусом. Он даже причмокнул от удовольствия. Во взгляде пышечки сквозила неприкрытая радость, абсолютно не замутненное счастье. Тубис даже разволновался, предвкушая, как будет разгадывать причину столь искреннего довольства жизнью. Двинулся к незнакомке, чтобы представиться, но его опередили. Крепенький, курчавый пацаненок лет шести подбежал к матери и обнял ее ногу:

– Мама, ну скорее же, мультик скоро начнется!

Женщина потрепала малыша по светлому загривку (глаза ее засияли еще ярче) и направилась в кинозал, плавно покачивая бедрами. Тубис разочарованно вздохнул ей вслед: внезапное появление ребенка развеяло таинственное очарование незнакомки. Ее секрет оказался до банальности прост – источником света являлось обыкновенное материнство. Какая скука…

Вернулся он домой расстроенный. Анька почувствовала состояние хозяина, стала ластиться и все норовила лизнуть его руку. Он, однако, живо пресек ее инициативу.

– Не лезь, Анька, не до тебя сейчас! – буркнул он. Поднявшись на крыльцо, обернулся. Овчарка сидела внизу у ступенек и в молчаливой скорби взирала на хозяина. Заметив его внимание, собака тихо заскулила, но тут же умолкла, боясь переиграть.

– Чего хнычешь, дурочка? – помягчел Тубис. – Миску неси, жратвы тебе дам.

До самой ночи он ходил по дому, не находя себе места. Сел играть в шахматы, но передумал, еще не сделав первого хода. Пытался смотреть телевизор, но ничего толкового не показывали, – так что и это занятие бросил. Имелась бы сердечная подруга, не возникло бы подобной проблемы. Может, не стоило так перебирать? Маниакальная разборчивость еще никому не упрощала жизнь. Выбрал бы любую девицу, и дело с концом.

Сан Саныч подошел к комоду, выдвинул верхний ящик и достал маленькую прямоугольную коробочку, в которой хранился локон Тамары. После стольких лет он все еще пахнул слабым пряным ароматом. Тубис прикрыл глаза и вдохнул поглубже, в ту же секунду ощутив чье-то незримое присутствие. Образ из прошлого материализовался из воздуха и застыл, паря над полом. Тубис понимал, что это всего лишь игра воображения, и все-таки не спешил открывать глаза, продлевая упоительную иллюзию. Ему даже показалось, что он услышал чье-то тихое дыхание и горестный вздох. Так вздыхала Тамара в последние дни их любви. Наверное, предчувствовала неизбежную разлуку.

Провел пальцем по серому завитку волос, оживляя в памяти ночь перед расставанием. Сан Саныч отрезал локон, когда Тамара спала. А потом задушил ее. Очень быстро. Она даже не успела осознать, что происходит.

Было около четырех утра. Почуяв что-то неладное, тогда еще юная Анька прибежала из кухни, где ночевала, и заскреблась в закрытую дверь комнаты. Хозяин не откликался, и овчарка совсем ополоумела: завыла в голос, не переставая остервенело корябать деревянную преграду. Тубис сидел на кровати рядом с мертвой возлюбленной и не мог пошевелиться. Он будто очутился в тугом, теплом коконе, внутрь которого не проникали ни свет, ни посторонние звуки. И так уютно было в этом сонном оцепенении, так свободно вопреки тесноте. На какой-то миг – а может, на целую вечность – он превратился в существо, доселе не рождавшееся на планете. Все его чувства обострились, мозг заработал быстрее, а где-то пониже лопаток начали пробиваться тонкие, удивительно прочные крылья.

Впоследствии Тубису неоднократно удавалось вызывать это необычное, ни на что не похожее состояние. Со временем он понял его природу и научился извлекать более мощные эмоции, погружаться в них еще глубже. Но тот первый раз запомнился сильнее остальных. Просто потому что был первым.

Тубис очнулся от ужасающего, надрывного воя, раздававшегося за дверью. Встал с кровати и впустил Аньку в комнату. Увидев хозяина живым и здоровым, собака исступленно загавкала, выражая всю силу своей радости. Затем внезапно умолкла, напрягла уши и осторожно приблизилась к кровати. Понюхала неподвижную женскую руку, брезгливо фыркнула и, бросив на хозяина понимающий взгляд, медленно удалилась на кухню.

Тело Тамары Сан Саныч отволок в сарай, облил бензином и поджег. Обгоревшие останки сложил в плотный пакет, отвез в лес и закопал. Дачу, где несколько месяцев был так счастлив, продал, а сам переехал в другой город. Без малого год он жил воспоминаниями, а потом почувствовал острую необходимость повторить свой упоительный опыт.

Четвертую неделю Егор соблюдал новый ежеутренний ритуал: просыпался, натягивал спортивную одежду и шел в ближайший парк на пробежку. После той изнурительной ночной гонки, когда он мчался по городу, борясь с метелью, парень почувствовал удивительный прилив душевных сил. И хотя травмированная в аварии нога нещадно ныла, через два дня Егор рискнул повторить забег. Он заметно хромал, но процесс бега и его последствия оказались настолько приятными, что перебивали все неудобства. Сначала Егор бегал по пятнадцать минут, потом по двадцать. Сегодня он уже довольно легко преодолел получасовой рубеж.

Но самым удивительным было даже не улучшавшееся день ото дня самочувствие, не беспричинно хорошее настроение и даже не то, что нога после нагрузки болела меньше прежнего. Самым удивительным было то, что Егор нашел работу. Вернее, работа сама нашла Егора.

Пару недель назад он бегал в парке. Было солнечно и слякотно: за считаные дни снег растаял и наступила настоящая весна – со свежим ветром, ясными рассветами и хлюпающей под ногами грязью. Егор бегал по широкой асфальтированной дорожке, огибающей парк. Несколько раз он встречал на пути любителей-физкультурников, и каждый раз их лица озарялись улыбкой сопричастности. Закончив бегать, Егор размялся, сделал упражнения на растяжку и, заметив развязавшийся шнурок, сел на лавочку, чтобы завязать его.

– Здравствуйте, – послышалось рядом.

Парень поднял голову и увидел пожилого сухопарого мужчину в синем спортивном костюме и голубой бейсболке.

– Я смотрю, в полку любителей бега трусцой прибыло? – улыбнулся незнакомец и сел рядом. – Раньше я вас не видел. Недавно начали?

Егор кивнул, с любопытством разглядывая собеседника. Несмотря на преклонный возраст, тот был в прекрасной физической форме.

– Да, недавно. Около месяца.

Мужчина одобрительно улыбнулся:

– Поздравляю. Если месяц бегаете, значит, уже не бросите. Затягивает.

Парень протянул руку:

– Егор.

– Федор Сергеевич, – мужчина ответил на рукопожатие и поинтересовался: – Я вас не задерживаю? Я-то на пенсии, мне спешить некуда.

• Предыдущая
• 33/55
• Следующая