Время прощаться - Пиколт Джоди Линн - Страница 65

• Предыдущая
• 65/94
• Следующая

И тут ниточки хладнокровия лопнули, я согнулась пополам — не могла дышать, не могла больше сдерживать слезы. Гидеон потянулся ко мне, но я отшатнулась.

— Поторопись! — прохрипела я и побежала вниз по лестнице назад, в наш домик.

Успела я как раз вовремя — Томас, весь в клубах пара, открывал дверь ванной.

— Я тебя разбудил? — спросил он и улыбнулся той особой, неправильной улыбкой, которая в Африке заставляла меня ловить каждое его слово и которая всегда стояла передо мной, когда я закрывала глаза.

Если у меня были шансы спасти Томаса ради него самого, то я должна была заставить его поверить, что я ему не враг. Он должен верить, что я верю в него. Поэтому я постаралась улыбнуться в ответ.

— Показалось, что Дженна заплакала.

— И как она?

— Крепко спит, — ответила я Томасу, проглатывая кость правды, вставшую у меня в горле. — Наверное, приснился кошмар.

Я обманула Гидеона, сказав, что не знаю, что написано на стене. Но я знала.

Это была не просто цепочка беспорядочных букв и цифр. Это химические формулы лекарств: анисомицин, U0 126, пропанолол, дициклоцерин, нейропептид-Y. Я писала о них в своих ранних работах, когда пыталась найти связь между памятью слонов и когнитивной способностью. Эти соединения, если ввести препараты сразу после травмы, взаимодействуют с мозжечковой миндалиной и не позволяют памяти закодировать то или иное воспоминание как болезненное либо травмирующее. Проводя опыты на крысах, ученым удалось исключить страх и стресс, которые вызывают определенные воспоминания.

Только представьте себе последствия этих экспериментов! А кое-кто из медиков уже представил. Возникли споры вокруг тех больниц, где намеревались вводить подобное лекарство жертвам изнасилования. Помимо практической стороны дела (останется или нет заблокированная память таковой навсегда), была еще и моральная: в состоянии ли жертва дать разрешение на использование подобного препарата, если уже по определению она находится в состоянии стресса и не может рассуждать логично?

Зачем Томас полез в мои бумаги и как все это может быть связано с планами заработать денег для заповедника? А может быть, никакой связи и нет? Если Томас действительно свихнулся, он и в ответах на кроссворд может разглядеть что-то важное, и в прогнозе погоды усмотреть смысл. Он создавал действительность из повседневных связующих звеньев, где остальным места не было.

Это было давно, но в заключение своей статьи я написала, что мозг не случайно устроен так, чтобы память могла подавать нам сигналы об опасности. И если это может помочь избежать грядущей опасности, неужели в наших интересах отключать память с помощью химических соединений?

Неужели я когда-нибудь забуду ту комнату, изрисованную граффити из химических формул? Нет, даже после того, как Гидеон вновь перекрасил все в белый. А возможно, оно и к лучшему, потому что она будет напоминать мне, что человек, которого, как мне казалось, я полюбила, совершенно не похож на того, кто сегодня, посвистывая, вошел в кухню.

У меня были идеи. Я хотела помочь Томасу. Но не успел он отправиться в свою обсерваторию, как явились Невви и Грейс.

— Нам нужна твоя помощь, чтобы перевести Гестер, — сказала Невви, и я вспомнила, что обещала ей сегодня попробовать посадить двух африканских слоних в один загон.

Я могла бы отложить перевод, но Невви поинтересовалась бы, в чем причина. А мне не хотелось обсуждать с ней вчерашнюю ночь.

Когда Грейс протянула руки к Дженне, я вспомнила наш вчерашний разговор.

— А Гидеон… — начала я.

— Закончил, — ответила она. Все, что мне было необходимо знать.

Я последовала за Невви в загон с африканскими слонами, вглядываясь в чердак сарая, откуда пахло свежей краской, и в стены, заделанные пластиком. Неужели Томас там? Даже сейчас? Разозлился, когда обнаружил, что его работа уничтожена? Раздавлен? Равнодушен?

Подозревает, что это моих рук дело?

— Ты где витаешь? — спросила Невви. — Я задала тебе вопрос.

— Прости. Плохо спала ночью.

— Хочешь убрать забор или выманить ее?

— Воспользуюсь воротами, — ответила я.

Мы поставили проволочный забор и пустили по нему ток, чтобы разделить Гестер и Мору, когда поняли, что последняя беременна. Откровенно говоря, если бы одна из слоних захотела оказаться по другую сторону, она легко бы могла разорвать проволоку. Но они недостаточно долго пробыли вместе, чтобы привязаться друг к другу. Они были знакомыми, но не подругами. Пока никаких особо теплых чувств они друг к другу не испытывали. Именно поэтому я и полагала, что план Невви не сработает.

В Ботсване есть поговорка: «Go o ra motho, ga go lelwe» — «Друзья приходят — горе уходит». Доказательство этому можно увидеть в дикой природе, когда слоны оплакивают смерть одного из членов стада. Через какое-то время несколько слонов отделяются и направляются к источнику. Другие уходят искать пропитание. Остаются один-два слона — обычно дочери или юный самец, сын упавшей слонихи, — которые не спешат вернуться к обычной жизни. Но стадо всегда возвращается за ними. Могут все вместе, могут послать одного-двух эмиссаров. Они издают рев «Идем!» и разворачиваются таким образом, чтобы пригласить скорбящего слона присоединиться к ним. В конечном итоге слоны слушаются. Но Гестер и Мора — не сестры. Они просто две африканские слонихи. Мора может не захотеть ее слушать. Стала бы я соглашаться на приглашение совершенно незнакомого человека, который бы просто подошел и предложил пообедать?

Пока Невви на вездеходе отправилась на поиски Гестер, я отсоединила забор от резистора и смотала проволоку, создав таким образом ворота. Дождалась, когда услышу рев двигателя, и увидела мирно следующую за Невви слониху. Она очень любила арбузы, а в вездеходе ее ждал целый арбуз, который мы собирались положить ближе к загону Моры.

Я запрыгнула на вездеход, и мы направились к могиле детеныша, где неподвижно, опустив хобот к земле, стояла поникшая Мора. Невви заглушила мотор, я спрыгнула с вездехода и положила для Гестер арбуз чуть поодаль от Моры. Мы и для Моры привезли угощение, но, в отличие от Гестер, она к своему даже не прикоснулась.

Гестер бивнем проткнула арбуз — сок закапал ей прямо в рот. Потом она хоботом обхватила большую ягоду, сняла ее с бивня-шампура и раздавила челюстями.

Мора не подавала виду, что заметила присутствие Гестер, но я увидела, как напряглась ее спина, когда она услышала хруст арбуза.

— Невви, — негромко сказала я, забираясь на вездеход. — Заводи мотор.

Мора молниеносно развернулась и бросилась на Гестер, качая головой и хлопая ушами, — драчунья, грозовое облако. Гестер взревела и отпрянула, но уступить не пожелала.

— Поехали! — велела я, и Невви развернула вездеход таким образом, чтобы отогнать Гестер до того, как она приблизится к Море.

Слониха даже голову не повернула в нашу сторону, пока мы отгоняли Гестер за проволочное заграждение. Просто стояла у свежей могилы своего детеныша, напоминающей темную плешь посреди травы.

Вся в поту, с бешено колотящимся сердцем, я принялась прилаживать проволоку и подключать клеммы, пока Невви уводила Гестер подальше в африканский вольер. Через несколько секунд она вернулась, я как раз заканчивала работу.

— Ну что? Я же тебя предупреждала, — сказала я.

Воспользовавшись тем, что за Дженной присматривает Грейс, я остановилась у сарая с африканскими слонами, чтобы поговорить с Томасом. Взобралась по винтовой лестнице и не услышала ни звука из комнаты на чердаке. Я начала гадать: увидел ли Томас выкрашенные стены? Достаточно ли этого для того, чтобы вернуть ему душевное равновесие? Я повернула ручку, вошла в комнату и увидела, что одна стена полностью исписана теми же символами, которые я видела вчера, а вторая — наполовину. Томас стоял на стуле и так яростно писал, что, казалось, краска вот-вот загорится. Я почувствовала, что окаменела.

— Томас, нам нужно поговорить, — сказала я.

• Предыдущая
• 65/94
• Следующая