Время прощаться - Пиколт Джоди Линн - Страница 33

• Предыдущая
• 33/94
• Следующая

Элис

Бабушки в Ботсване учат своих детей: если собираешься идти быстро — ступай один. Если собираешься идти далеко — бери друга. Это высказывание справедливо для жителей деревни, с которыми я познакомилась. Но как ни удивительно, это же справедливо и для слонов.

Часто наблюдают, как слоны в стаде трутся друг о друга, гладят хоботом, засовывают свой хобот в рот другу, который пережил какую-то стрессовую ситуацию, таким образом удостоверяясь, все ли в порядке. Но в Амбозели ученые Бейтс, Ли, Нджирайни, Пул и другие решили доказать, что слоны способны сочувствовать. Исследователи разбили на категории случаи, когда слоны, как казалось, осознавали, что их собрат в опасности или страдает, и пытались сделать что-то, чтобы изменить ситуацию, например: звали на помощь других слонов или защищали детеныша, который не мог сам о себе позаботиться; присматривали за чужим детенышем, успокаивали его, позволяя сосать грудь; помогали застрявшему или упавшему слону, когда тот не мог подняться самостоятельно; вытаскивали из тела собрата посторонние предметы, к примеру копья, или убирали с его конечностей проволоку от силков.

Мне, к сожалению, не представилась возможность провести свое исследование, сравнимое по масштабности с исследованием, проведенным в Амбозели, но у меня есть собственные примеры того, как слоны проявляют сочувствие. В заказнике был самец, которому мы дали кличку Стампи, потому что еще подростком он потерял бoльшую часть хобота, запутавшись в силках. Он не мог ломать ветки и вырывать траву, наматывая ее на хобот, как спагетти на вилку, а выкапывал ее ногтями на ногах и клал в рот. Бoльшую часть жизни, даже когда он повзрослел, стадо кормило Стампи. Я видела, как слоны разработали четкий план, позволяющий вытащить детеныша на крутой берег реки, серию скоординированных действий: несколько слонов утаптывали берег, чтобы он стал более пологим, другие выводили детеныша из воды, а остальная часть стада помогала втащить его наверх. Вы не можете не согласиться: Стампи и этот детеныш остались живы только благодаря наличию у слонов способности к саморазвитию.

Однако становится еще интереснее, поскольку проявление сочувствия не имеет никаких преимуществ с точки зрения эволюции. Будучи в Пиланесберге, я наблюдала, как однажды слониха наткнулась на застрявшего в грязи у водопоя детеныша носорога. Носороги были возбуждены, что, в свою очередь, расстроило слониху, которая стала топтаться на месте и трубить. Каким-то образом слонихе удалось убедить носорогов, что у нее есть опыт в подобных вещах, — только уйдите с дороги и позвольте помочь детенышу! С точки зрения экологической системы слонихе не было никакой выгоды спасать детеныша носорога. Однако она подошла и в конце концов хоботом вытащила малыша, хотя самка носорога атаковала ее всякий раз, когда слониха пыталась помочь детенышу. Слониха рисковала жизнью ради спасения детеныша другого вида. Точно так же в Ботсване я наблюдала, как матриарх наткнулась на львицу, которая разлеглась рядом со слоновьей тропой, а прямо посреди этой тропы играли ее детеныши. Обычно, когда слон видит льва, то атакует его — слоны считают, что львы представляют для них угрозу. Но эта слониха терпеливо ждала, пока львица соберет детенышей и уйдет с тропы. Объективно говоря, львята не представляли для слонихи угрозы, хотя когда-нибудь они и вырастут… Однако в тот момент они были просто чьими-то детенышами.

При этом у сочувствия есть пределы. Несмотря на то что слонят воспитывают все самки в стаде, если биологическая мать погибает, обычно та же участь ждет и малыша. Осиротевший детеныш, который питается молоком, не отойдет от материнского тела. В конечном итоге стаду придется делать выбор: остаться со скорбящим детенышем, рискуя не накормить или не напоить собственных… или уйти, расценив гибель одного слона как несущественную потерю. Честно признаться, волнующее зрелище. Я стала свидетелем того, что можно назвать церемонией прощания: слоны прикасались к детенышу и трубили о своем горе. А потом стадо уходило, и детеныш умирал с голоду.

Хотя однажды в дикой природе я столкнулась и с другим поведением: увидела оставленного у водопоя одинокого слоненка. Не знаю, как он там оказался: то ли его мать погибла, то ли слоненок заблудился и отбился от стада. Как бы там ни было, мимо проходило другое стадо, и одновременно с другой стороны трусила к слоненку гиена. Для гиены слоненок — легкая добыча, беззащитный лакомый кусочек. Однако у матриарха проходящего мимо стада был свой детеныш, только чуть старше. Слониха заметила, что гиена нацелилась на брошенного слоненка, и отогнала нахалку. Слоненок подбежал к матриарху и стал ластиться, но слониха оттолкнула его и двинулась дальше.

Следует заметить, что это нормальное поведение для слонов. Зачем, с точки зрения Дарвина, слониха будет ограничивать запасы воды и пищи для собственного детеныша, привечая чужого? И хотя есть случаи, когда внутри стада детенышей усыновляли, большинство самок не станет опекать осиротевшего слоненка — в противном случае может не хватить молока для собственных отпрысков. Более того, этот слоненок не имел к стаду никакого отношения, у матриарха не было биологических связей с осиротевшим детенышем.

Но слоненок отчаянно затрубил от страха и одиночества. В тот момент матриарх находилась от него в добрых тридцати метрах. Она застыла, повернулась и понеслась к детенышу. Такое поведение могло напугать малыша, но он не двигался с места. Матриарх схватила его хоботом, решительно засунула себе между ног — импровизированный манеж — и отправилась дальше с ним. В последующие пять лет всякий раз, когда я видела этого слоненка, он все еще был частью своей новой семьи.

Я бы сказала, что особенное сочувствие слоны испытывают к матерям и детям — неважно, своего или чужого вида. Для слона отношения мать — дитя, похоже, наполнены особым смыслом и горько-сладким знанием. По всей видимости, слоны понимают: если теряешь ребенка — страдаешь.

Серенити

Мама, которая не хотела, чтобы я демонстрировала свой Дар, прожила достаточно долго и застала то время, когда весь мир провозгласил меня успешным экстрасенсом. Я привезла ее на свою съемочную площадку в Лос-Анджелес, чтобы она могла встретиться со своей любимой звездой из сериала «Мрачные тени», которая пришла ко мне на шоу погадать. Я купила ей небольшое бунгало возле своего дома в Малибу с участком, чтобы она могла выращивать овощи и апельсиновые деревья. Я водила ее на премьеры фильмов, на вручение премий и за покупками на Родео-драйв. Драгоценности, машины, отпуск в любой точке мира — я могла дать ей все, что она пожелает, но не смогла предвидеть рак, который в конечном счете сожрал ее.

Я видела, как мама постепенно усыхала, пока не умерла. На момент смерти она весила всего тридцать пять килограммов, и казалось, что от сильного ветра она сломается. Много лет назад у меня умер отец, но сейчас все было по-другому. Я была лучшей актрисой мира — заставляла зрителей думать, что я счастлива, богата, успешна, когда в действительности я понимала, что что-то главное во мне умерло.

После маминой смерти я стала еще лучшим экстрасенсом. Теперь я интуитивно понимала, как люди хватаются за соломинку, которую я могу им протянуть, пытаясь залатать прореху в том месте, откуда вырвали их близких. На студии в гримерной я смотрела в зеркало и молилась, чтобы ко мне пришла мама. Заключала с Дезмондом и Люсиндой сделки, чтобы они хоть что-то мне показали. Я же экстрасенс, черт побери! Я имела право получить какой-нибудь знак, чтобы знать: где бы мама сейчас ни находилась по ту сторону — с ней все в порядке.

За три года я получила послания от сотен духов, которые пытались связаться со своими близкими, оставшимися здесь на земле… и ни одного словечка от собственной мамы.

Но однажды, усевшись в «мерседес», чтобы ехать домой, я швырнула на пассажирское сиденье сумочку, и она упала прямо маме на колени.

• Предыдущая
• 33/94
• Следующая