Вокруг света по меридиану - Файнс Ранульф - Страница 11
- Предыдущая
- 11/114
- Следующая
Минут пятнадцать — двадцать я тяжелой рысцой бегал вокруг снегохода, размахивая руками, как ветряная мельница, и вопя во все горло.
Наконец прибыл Ол.
«Ну вот, исправил. Что тут новенького?» — спросил он.
«Тут небезопасно. Я уже попробовал», — ответил я.
«Есть обходной путь?» А затем воскликнул: «Боже праведный, да ты и впрямь проверил!»
Начались лихорадочные действия. Я уселся к нему в «скиду», и мы медленно двинулись туда, где Чарли возился с опрокинувшимися нартами. Они мгновенно разбили палатку, разожгли примус, разрезали на мне обувь и волчью шкуру, отыскали запасную одежду. Вскоре мое мокрое снаряжение висело над огнем, роняя крупные капли, кипел чай, а Оливер втирал жизнь в пальцы моих рук и ног.
Я заверил остальных, так же как и самого себя, что в дальнейшем ледовая разведка будет проводиться с еще большими предосторожностями. Следовать одному только правилу «белый лед толстый, а серый — тонкий» было теперь недостаточно. Впредь придется использовать ледоруб или шест во всех сомнительных случаях.
Двенадцать часов спустя моя одежда была все еще влажной, но уже пригодной для носки.
Мне повезло — я остался в живых; немногим удается это после купания в Ледовитом океане. Мне был преподан урок, однако Арктика не место для учебы, потому что здесь, к тому времени, как вы научитесь всему, часто становится слишком поздно для того, чтобы воспользоваться этими знаниями. Руки Джеффа — другая тема для разговора. Однако случай со мной уникален — в дело вмешалась слепая удача, к счастью, он был единственным за время этого путешествия.
Если в середине марта были отмечены рекордно низкие температуры, теперь же мы присутствовали при рождении рекордов тепла — паковый лед стал взламываться на месяц раньше обычного. Поверхностный слой льда сделался рыхлым, и «скиду» буксовали.
Оливер и Чарли, казалось, не понимали, что значит для нас это потепление. Меня же угнетала мысль о том, что мы так и не дойдем до полюса. Это будет первый случай, когда я не достигну цели экспедиции. В мрачном настроении я подгонял мою команду, чтобы по меньшей мере подобраться к полюсу как можно ближе. Ночью я лежал в палатке, завернувшись в размышления, думая о будущем, хотя знал, что извожу себя понапрасну.
Наше снаряжение теперь не просыхало и смерзалось в зависимости от того, находилось ли оно в палатке или снаружи. Нам удавалось спать по ночам в среднем часа по четыре, несмотря на то что время от времени мы принимали таблетки «valium». Пальцы причиняли адские страдания Оливеру, их кончики почернели, кожа шелушилась везде, кроме мизинцев, их била мелкая дрожь. Я обморозил три пальца, нос и одно ухо тоже пострадали, и я спал только на одном боку или на спине.
Однако наша попытка достичь Северного полюса была лишь тренировочной экспедицией, а ведь в будущем нам предстояло идти по суше и пересечь всю Антарктиду. Хватит ли у нас сил?
В течение трех лет, проведенных в нашем лондонском оффисе, и за четыре месяца в одной палатке на Гренладском ледяном щите мы сохраняли идеальные взаимоотношения. Теперь же стали сказываться тяготы полярного путешествия. Прелести Арктики преследуют человека денно и нощно, расшатывая его нервы, не позволяя сохранять хладнокровие. Проявление любой слабости усугубляется, значение каждого высказанного слова преувеличивается. Были случаи, когда в нас закипали страсти, брало верх раздражение, мелочи вырастали в нечто значительное, застарелые привычки выпирали наружу — и вот уже один из нас закипал в безмолвном праведном гневе. С каждым днем я все сильнее чувствовал, как Оливер все чаще язвит по моему адресу безо всякого повода. Нередко и я приходил к выводу, что не могу мириться больше с его непоколебимым оптимизмом, потому что я сам, когда все шло хорошо, всегда готовился к худшему. Оливер же, напротив, с воодушевлением воспринимал малейший успех и, заметив мой неумолимый пессимизм, пытался, бывало, ободрить меня, т. е. поднять уровень моего настроения до своего собственного. Если бы не «предохранительные клапаны» в виде ежедневных записей в дневниках, кое-что из этого могло бы вылиться в непростительно жесткие фразы.
Мы оказались в Арктике для того, чтобы проверить самих себя и снаряжение — и то и другое в самом деле подверглось самому суровому испытанию. Сможем ли мы терпеть друг друга еще лет шесть? Если бы мне пришлись не по душе товарищи, я не пригласил бы их в основную экспедицию. Если бы я сам не понравился им, они были вольны покинуть меня.
Теперь мы опасались несчастного случая. Каждый день приходилось принимать решения, ставившие нас, так сказать, на лезвие ножа. Достаточно ли прочен лед? Когда и где? Один неверный шаг — и мы могли потерять человека и все его снаряжение. Встречались разводья, лопался лед — трещины распространялись быстро, издавая жужжание, напоминающее пчелиное, либо шипение с присвистом, словно шепотом, предупреждающим о наступлении слякоти. Другие льдины сращивались со звуком, напоминающим зубовный скрежет, перемалывая зеленоватые ледяные глыбы своими смыкающимися и размыкающимися челюстями.
Успех нашего предприятия, можно сказать, повис в воздухе. Мы работа ли много и тяжело, разговаривали мало, спали немного, исхудали, наши силы таяли, мы жили словно во сне и давно уже не видели землю. Для нас не существовало ни дня, ни ночи. Солнце описывало круги над горизонтом, почти не изменяя своей высоты, излучая постине призрачный свет. Пейзажи вокруг нас, конечно, менялись, но их составляли только лед, снег, вода, небо.
Мы были обязаны идти на север. Каждая минута, затраченная на продвижение в истинно северном направлении, доставляла удовлетворение, любая задержка наводила на мысли о крушении надежд. Мы были на ходу по двенадцать часов, становились лагерем на шесть. Дважды нам удалось пройти около сорока километров в сутки.
На 86° северной широты мы побили достижение шведского исследователя Бьёрна Стайба в 1963 году, на 84°14? прошли отметку, достигнутую Нансеном, на широте 86°34? побили итальянца лейтенанта Каньи.
7 мая на широте 87°11?30'', примерно в 167 милях (310 км) от полюса, мы окончательно остановились — нас окружала кипящая «каша». В чем мы тогда действительно нуждались, так это в обуви-поплавках, чтобы перебираться через эту «овсянку». Однако было слишком поздно загадывать желания — такого снаряжения у нас не было, и мы уже не смели надеяться на то, что «каша» подмерзнет, ведь было соответствующее время года. Если бы мы пересекли этот район раньше, то могли рассчитывать на успех. Мы ждали девять суток, надеясь хоть на слабые заморозки, но температура воздуха поднялась еще выше. Промедление с решением вело к тому, что мы влипали в ситуацию под названием «слишком поздно», т. е. оказывались в том положении, когда вокруг уже не осталось бы достаточно длинных полей для посадки двухмоторного «Оттера».
Если бы мы продолжали рисковать и провалили посадку самолета, тогда наша репутация в Уайтхолле, Министерстве иностранных дел и среди наших спонсоров пострадала бы настолько, что нам просто не дали бы другого шанса. Я подумал о Шеклтоне, который достиг ближних подступов к Южному полюсу за несколько лет до появления там Амундсена. Шеклтон тоже был на широте 87°. Однако, исчерпав запасы продовольствия, он решил спасти своих людей и повернул назад. Вокруг нас взламывались ледяные поля, мы тоже должны были отступить.
16 мая приземлился «Оттер», мы погрузили снаряжение и полетели в Алерт. Две приветственные телеграммы ожидали меня, одна из них от Уолли Херберта: «Вы побили отметки Симпсона, Стайба и даже самого Нансена и можете гордиться своим достижением. Самые сердечные поздравления. Уолли». В другой телеграмме сообщалось, что Его Королевское Высочество принц Уэльский согласился быть патроном нашей главной трансглобальной экспедиции.
Лишь о немногих людях можно уверенно сказать, что они действительно достигли Северного полюса. Мы подошли ближе многих неудачников и тем не менее провалились. Удастся ли наша следующая попытка? Окажут ли люди доверие нам после такой катастрофы? Хотя мы имели за спиной более полутора тысяч арктических километров, только 420 из них были сделаны в сторону самого полюса. Не слишком утешительный результат для убеждения людей, скептически относящихся к нам.
- Предыдущая
- 11/114
- Следующая
