Слотеры. Песнь крови - Обедин Виталий - Страница 62
- Предыдущая
- 62/107
- Следующая
— Пусти!!!
Горло Морганы издало низкий рык.
— Вспомни, он уже справился с тобой один раз. — Я повысил голос. — Один раз он ушёл и от меня. И это было до Пустышки Треверса. Теперь же Ренегат стал ещё сильнее. Не торопись, Моргана! Мы должны ударить наверняка.
Алые уголья её глаз прожигали насквозь, но она остановилась.
Уф.
…Насчёт увлечения Ришье молоденькими актрисками Моргана ничуть не приукрасила. Я подумал об этом, аккуратно переступив через тело стройной рыжей девушки, которую, кажется, как-то видел на уличных представлениях, время от времени устраиваемых актёрами театра Ла-Фанье для небогатой публики. Она лежала на спине раскинув руки и словно бы отвернувшись. Расшнурованный лиф не скрывал холмики небольших, крепких грудок. Даже сейчас они стояли торчком. В остекленевших глазах я не прочёл ни страха, ни боли. Лицо с мягкими кошачьими скулами также осталось спокойным, не искажённым гримасой агонии. Казалось, девица просто заснула, так и не успев предаться шалостям, ради которых сюда пришла. Впечатление портила только ниточка слюны, стекавшей с уголка её губ.
Ренегат свернул рыжеволосой красотке шею точно курёнку. Думаю, она даже не успела понять, что умерла. Странный приступ милосердия для чудовища, разрывающего своим жертвам глотки. Хотя какое там милосердие? Мерзавец просто не хотел перебивать себе аппетит!
Девушку я нашёл на ступеньках, ведущих на второй этаж особняка. До неё мне пришлось пройти ещё мимо двух мёртвых тел: пожилого мужчины, облачённого в ночной халат и колпак, а также дородной женщины с добрым круглым лицом и толстыми руками. Слуги, присматривавшие за особняком.
К ним смерть была менее милосердна. У мужчины был вырван кадык. Он остался лежать в луже крови, халат нелепо задрался, открывая костлявые волосатые ноги. Служанку, судя по иссиня-чёрным следам на шее, удавили — медленно и тихо. Женщина крупная, она пыталась сопротивляться — на руках остались следы грязи, под ногтями частички кожи. Да только силы оказались неравны.
Зная чуткость вампиров (и этого в особенности), я не старался красться, чтобы застать Ренегата врасплох. Пустое было бы занятие. Уверен, он не только учует меня, но и угадает по шагам. Что ж, пусть знает, что я иду.
Пусть боится.
Хозяина особняка и его ночного гостя я застал на втором этаже в дверях спальни, до которой Ришье и его рыжая пассия так и не добрались.
— Сет! — пробулькал вампир-безумец, отрываясь от шеи Малигана.
Судя по голосу, ни чёрта он не испугался.
Я шевельнул ноздрями: в воздухе стоял едва слышный запах серы.
Ришье лежал поперёк тощего колена вампира, слабо шевеля руками. На Малигане оставались только белая ночная рубашка и лёгкие бриджи. К слову сказать, прочие части туалета — его и рыжеволосой гостьи — встречались мне по всему дому, начиная от входной двери. Парочка увлеклась друг другом не на шутку, потому-то нападение и застало их врасплох.
Ришье, впрочем, показал себя настоящим Выродком — успел выхватить кинжал и даже ткнуть им вампира в бок, прежде чем тот пустил в ход клыки. Ренегат тоже увлёкся — кинжал так и остался торчать в ране…
Сейчас безумный вампир смотрел на меня и улыбался. Вязкие красные ручейки — Древняя кровь, вперемешку со слюной — стекали с его подбородка и струились по впалой птичьей груди, почти не прикрытой кожаной безрукавкой, пришедшей на смену обгоревшим лохмотьям.
Не говоря ни слова, я вскинул руку с пистолетом и пустил пулю в лоб сумасшедшему носферату.
Бабах!
Конечно, имелся шанс зацепить подмятого вампиром Ришье, но, как Слотеру, мне, в общем, не полагалось волноваться по поводу какого-то Малигана.
С неестественным проворством Ренегат присел, выпустив из рук тело обессиленной жертвы. Вампир двигался потрясающе быстро, но всё же не настолько, чтобы обогнать полёт пули. Серебряное ядрышко, проклятое в крипте Чёрной Церкви, зацепило кровожора: шваркнуло по голове, содрало длинную полоску кожи и, срикошетив о череп, ушло в сторону.
Кровь и пепел! Такая рана не остановит даже зачуханного хуча.
Целясь вторым пистолетом, я бросил «единорог» и потянулся за «громобоем», продолжая идти на носферату (за спиной осталось клубиться кислое облако пороха). Теперь уже можно не бояться подстрелить Малигана, мешком шмякнувшегося на пол.
Бабах!
Ренегат скользнул вдоль стены, падая на четвереньки, и утяжелённая свинцом сандаловая чётка лишь выбила фонтанчик штукатурки.
Ещё два шага вперёд, чтобы выйти из пороховой дымки. Второй «единорог» упал на пол, освобождая руку для следующего пистолета.
Кровожор развернулся и с ненавистью уставился на меня. Кажется, он больше не собирался убегать.
— Се-э-эт!
Рёв перешедшего в атаку мутанта потряс стены.
Я успел взвести курки первого «громобоя» и ещё дважды выстрелить в вампира, чёрным пауком мчавшегося навстречу. Одна пуля попала ему в икру, даже не замедлив бега (а ведь на сей раз все мои пистолеты были заряжены серебром!), от второй он увильнул — она сшибла картину со стены в конце коридора.
Я выхватил последний заряженный пистолет — как раз в тот момент, когда Ренегат прыгнул, с силой оттолкнувшись от пола всеми четырьмя конечностями. Прыгнул потрясающе высоко, гигантской уродливой лягушкой распластавшись в воздухе. Я успел навести оружие, но, чтобы нажать спусковой крючок, не хватило какой-то доли мгновения. В полёте вампир отбил мою руку в сторону, и пятый выстрел, прозвучавший в апартаментах Ришье Малигана, причинил Ренегату не больше вреда, чем предыдущие.
Вампир-убийца упал мне на грудь, как охотничий сокол падает на зайца. Будь носферату немного тяжелее, он, несомненно, сбил бы меня с ног. Но, несмотря на избыток проворства и силы, веса тщедушному кровососу не хватало. Я устоял.
Когтистые лапы нежити мгновенно разодрали мой колет в клочья, однако до толстой шкуры Сета Слотера не добрались — соскользнули, пробороздив длинные царапины по воронёным кольцам поддетой под него кольчуги.
— Сюрприз! — прохрипел я, хватая Ренегата свободной рукой за шею.
Просунув пальцы под перепачканный кровью подбородок, я нашёл тощее горло с жадно дёргающимся адамовым яблоком и сдавил его, что было сил. Удушить существо, которое в принципе не дышит, ещё никому не удавалось, да я этого и не пытался сделать — важно было удержать клыки вампира подальше от своей шеи.
Мы закружились в диком танце.
Стычка на кладбище повторялась почти один в один. Снова Ренегат висел в воздухе, извиваясь всем телом и отчаянно стремясь дотянуться до моей глотки. И снова я удерживал его на вытянутой руке, напрягая все силы, для того чтобы не подпустить лязгающие клыки к себе и одновременно не позволить противнику вырваться. Разница заключалась в том, что на сей раз в брюхе вампира-отступника не торчал осиновый кол.
И это было очень некстати.
Едва ли кому-то ещё удалось бы удержать вампира вот так — схватив за горло и подняв над собой. Но я Сет Ублюдок Слотер! Самый здоровый и злобный мордоворот во всём Блистательном и Проклятом. Ренегату предстояло убедиться, что большая часть историй про меня ещё смягчает действительность.
— Никак не уймёшься, родич! — шипела тварь, раздирая когтями звенья кольчуги, скрипевшей и расползавшейся под ними, точно дерюга.
Сил у тощего мерзавца и впрямь значительно прибыло.
— Тогда я сам уйму тебя!
Сучащие в воздухе ноги так и норовили пнуть меня в пах, но пока удавалось отбивать их левой рукой, в которой оставался зажат пистолет. Уловив момент, я прижал «громобой» к солнечному сплетению нежити, направив их снизу вверх. Ренегат задёргался, когда спаренные стволы глубоко вдавились под его рёбра, туго обтянутые кожей.
— Уйми это!
Грянул выстрел, и серебряное ядро, загодя высверленное так, чтобы плющиться, встречая на своём пути сопротивление, ударило в тело Ренегата, проделав дыру чуть повыше брюха. Удар вышел таким сильным, что нежить вырвало из моей хватки и отшвырнуло на несколько шагов назад. Смрад горящей плоти распространился в воздухе, забивая ноздри и перебивая кисло-тухлый запах пороха, которым наполнился весь коридор особняка.
- Предыдущая
- 62/107
- Следующая
