Ссыльнопоселенец - Стрельников Владимир Валериевич - Страница 44

• Предыдущая
• 44/59
• Следующая

— Если примите на службу и Герду. Она моя напарница, и служить тоже умеет. А толку от нее порой больше, чем от меня. — На это мое заявление голована приподняла веко, и весело поглядела на меня. Мол, что, напарник, только додумался?

— Ну, насчет голованы — это не ко мне. Знаешь, поехали к мэру. Мы городская полиция, хоть в вопросах закона не подчиняемся мэрии, но вот все вопросы по обеспечению и снабжению с ней согласовываем. Не будет возражать — примем и Герду. Она как, только с тобой службу нести будет? — Шериф встал, одел на голову шляпу, поглядел на себя в мутноватое зеркало. Кивнул каким-то своим мыслям, и первым шагнул на улицу. Я пошел за ним, и недовольная тем, что приходится уходить с теплого места Герда тоже.

Как оказалось, шериф решил проехаться, для чего он через несколько минут вывел из-за офиса запряженную невозмутимым мерином бричку. Интересно, у коновязи перед офисом лошадей нет, видимо, для приезжих сделана. А своих коней держат где-то сзади. Конюшня там, что ли?

— Ну да, — на мой вопрос кивнул Зубов. — Постоянно пяток лошадей держим, мало ли что. Это здесь единственный доступный транспорт. Залезайте.

Подняв на руки Герду, я посадил ее на сидение брички. Сам уселся рядом, а Зубов уселся на место кучера. Взял длинный хлыст, звонко прищелкнул вожжами, и мерин довольно шустро побежал по хрусткому щебню. С неба так и сыпал снежок, потихоньку укрывая крыши домов, обочину дороги, тротуары. Тонкие ветви деревьев свисали под тяжестью снежных шапочек, порой задорно стряхивая их, осыпая случайных прохожих.

- «Скупка артефактов». — совершенно случайно прочел я, скользя взглядом по вывескам вдоль улицы. — Это что, артефакты Прошлых скупают?

— А? — Шериф обернулся, глянул коротко на небольшую лавку в одном из двухэтажных домов. — Да, именно. У нас еще одна есть, в порту, но принадлежат они обе одному хозяину. Так что нет разницы, куда сдавать, цену одну держат. Есть что продать?

— Ну да, пара мелочей. — Я кивнул, глядя на прошедших мимо девушек или молодых женщин. Одна латиноамериканка, две мулаточки, две азиатки. Весело разговаривают между собой о чем-то, посмеиваются.

Зубов увидел мой взгляд, усмехнулся.

— Тащим девок отовсюду. Европеек маловато, но есть. Но много девчонок и молодых баб с планет-колоний Латинского, Азиатского и Африканского секторов. Там сам знаешь, порой хуже, чем в двадцатом веке на Земле в Азии и Африке. А попасть молодой девке в тюрьму — значит просто кончиться в самом расцвете сил. Или на запчасти разберут, или торганут куда-либо, где долго не живут, на какую-нибудь станцию в бордель.

— Это я знаю, мой первый абордаж. Брали совместно со Спецназом ГРУ такую станцию, насмотрелся.

— Вот и сюда и тянем, через скупщиков артефактов и торговцев продовольствием. Фактически, девок на мясо меняем, — шериф усмехнулся, и поторопил мерина щелчком вожжей.

Мэрия оказалась простым бревенчатым домом на пригорке возле порта. Шериф привязал поводья мерина к коновязи, и поднялся на высокое крыльцо — веранду.

— Пойдем, чего встал? — Поторопил он меня. А я рассматривал вид, открывшийся отсюда. Блин, как здесь все-таки красиво. Потрясающе! Красивая планета!

Внутри мэрия оказалась едва ли не проще, чем снаружи. Простые столы в большом помещении с двумя печами, как подсказала информация из имплантов, булерьянами, несколько шкафов. Щелканье пишущей машинки, треск передвигаемой каретки, и снова щелканье. Молодая женщина, занятая печатаньем, подняла голову от текста, улыбнулась, причем очень тепло, шерифу, и снова застучала клавишами со скоростью эдак знаков двести в минуту. Нормально так.

— Доброго дня всем, — шериф поздоровался со всеми сразу, и подошел к молодой женщине. — Мария, здравствуй.

— Здравствуй, Илья. — Женщина улыбнулась. Потом показала на стопку листов. — Не обижайся, но у меня завал, нужно отпечатать все сегодня. Мэр у себя, как обычно.

— Пошли. — Зубов толкнул дверь, отгораживающую единственный кабинет в этой конторе.

В небольшом помещении стоял стол, за которым сидел здоровенный мулат с совершенно седой головой. Оторвавшись от чтения вроде как газеты, он поднял голову, и с интересом поглядел на меня и Герду, а потом встал и пожал руку шерифу.

— Добрый день, Илья. Кого привел? — и рукой указал на стулья около стены.

— Добрый, Мэтью. Это Матвей Игнатьев, я хочу его в помощники взять. Но у него голована, и он просит оформить ее как полагается.

На планетах Метрополии очень часто голованы работали вместе с хозяевами, и получали зарплаты. Именно потому никто и не возразил среди лесорубов, когда Герде выделили долю. Она пусть и в бухгалтерии не разбирается, но все-таки вполне разумное существо.

— Да ты погляди, надо же. Я уж думал, что больше никогда не увижу их в живую. — Мэр вышел из-за стола, и, присев на корточки, протянул ручищу Герде. Та спокойно подала ему лапу. — Конечно оформляй, она тоже кушать хочет. Да и дом ей нужен. Оформляй как эксперта, ставь сотню кредитов в оклад. Отработает, от голованов сплошь польза. — И повернулся ко мне. — Значит, про тебя рассказывали лесорубы? И тебя сватает в помощники шерифа Илья? Нам хорошие люди нужны! Тем более те, которые сумели так умело слинять из Щучьего. Поганое место!

И вернулся на свое место, грузно опустившись на скрипнувший под немалым весом стул. Мэр и шериф обменялись еще парой малозначимых фраз, и мы, попрощавшись, вышли из мэрии. Зубов успел обменяться парой любезностей с Марией, и подтвердить совместный ужин. Тоже в «Царь-рыбе», кстати.

— Ну, так как, согласен? — Шериф уселся на свое место, и подождал, пока мы с Гердой сядем тоже.

— Мне несколько дней нужно на обжиться. А так да, согласен, — я кивнул. Ну а что, нормальная служба в нормальном месте. На первое время просто отлично, а дальше видно будет.

— Тогда сейчас приедем в офис, заключим контракт, принесешь присягу на Библии. И через три дня, к семи утра сюда. Начнешь службу. Только просьба — шинель эту не одевай. Не надо народ провоцировать, спьяну могут и за новичка принять.

— Я, вообще то, и есть новичок, — рассмеялся я на это заявление. Герда тоже фыркнула.

— Ну да, новичок. Птру! Куда прешь, идиот? — шериф с трудом остановил мерина, под копыта которому чуть не упал пьяный мужик. Тоже в шинельке, кстати. Впрочем, на ногах он удержался не долго, и в конце концов таки упал. — Вот новичок! Из крайнего завоза, Абилин нам часть спихнул.

Это шериф произнес, уже соскочив с брички, и приподняв за шиворот пьяницу. Попытался его вообще поднять, но выходило только наполовину.

— Так, Матвей, помоги! Замерзнет а то насмерть, если часок поваляется так. Впрочем, вряд ли, но нам все равно сюда ехать придется, вызовут. Так что закинем в участок, отоспится в камере. Потом пару недель на общественных работах повкалывает, нужники городские почистит.

Мы с Зубовым закинули бедолагу в бричку, под сидение. И поехали в офис. Там сгрузили вдребезги пьяного мужика с брички, я с помощником шерифа затащил его в камеру, и уложил на нары из грубо оструганных досок. Пьянчуга что-то бормотал по-немецки, вроде как, но просыпаться не собирался.

— Ну, Матвей, подписывай, — мне протянули лист бумаги с отпечатанным текстом. Прочитав его, я взял ручку, настолько простую в исполнении, что обалдеть. Стальное перо на деревянной палочке. Макнул его в чернильницу, и, стараясь не поставить кляксу, расписался под десятком других подписей.

— Ну, теперь главное. — Шериф протянул мне Библию. — Положи на нее левую руку, и подними правую, открытой ладонью вверх. Повторяй за мной. Клянусь служить верой и правдой…

Красивая обнаженная девушка с собранными в высокое гнездо волосами, слегка прихваченными тонким платком, стояла на маленьком балкончике, и смотрела вдаль. Рядом с ней, буквально рукой подать, была заснеженная крона какого-то дерева с ярко-красными ягодами под снегом. Огромные, яркие звезды мерцали в морозном небе, а свет двух лун отбрасывал от фигуры девушки интересные тени. Я подошел к Вере сзади, протянул руку и принял тяжелую грудь в свою ладонь. Чуть сжал, наслаждаясь упругостью тела и остротой соска, провел второй рукой по гладкой спине и круглой попе. Вера, откинувшись назад, нашла мои губы своими, завела руки за голову, обняв меня и сильно прижав к себе. А потом рывком развернулась, и прижалась ко мне всем телом, жадно, страстно целуясь. Так и не закрыв дверь на балкон, мы снова оказались в постели. И стоны-вскрики девушки были для меня лучшей музыкой на свете…

• Предыдущая
• 44/59
• Следующая