Ссыльнопоселенец - Стрельников Владимир Валериевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/59
• Следующая

— Тогда распишись еще здесь, — Сергеич снова накарябал пару строк, и протянул девушке листок. — Еще пятьдесят в месяц как фельдшер. И Вера, ты не торопись, приедем в Звонкий, поговорим с нашим главврачом. Ну, нашей больнички. Если договоритесь, то община возьмет на себя твой долг Матвею.

Девушка внезапно снова заревела, спрятав лица в руках. А я сидел как истукан, и понимал, что вроде как сделал неплохое дело.

— Ну, Матвей, топай, проверь баню, Вера первая пойдет. Марк, ты пока ужин готовь, — бугор подсел к девушке, и обнял ее за плечи. — Ты, дочка, если хочешь — поплачь. Женская слеза любое горе смоет. И здесь ты в безопасности, мои парни — ребята отличные. Правда, и кобели хорошие, но тут уже от твоего согласия все зависит.

— Спасибо вам. — Шмыгнув носом, Вера вытерла лицо рукавом шинели, окончательно размазав по лицу саже и грязь. — Спасибо огромное. Но на сексуальные свершения меня, наверное, еще долго тянуть не будет, слава богу, что срок действия контрацептива заканчивается через полгода. Точно от тех уродов не залечу.

— Это твое право и проблемы наших парней. — Усмехнулся бригадир. — Иди. Мойся. Учти, это не душевая комната, осторожнее там. Не ошпарься, и кипяток на себя не опрокинь с непривычки. А про людоловов забудь. Теперь ты вольная женщина, тебя обижать — себе дороже. За обиду свободной женщине и повесить могут.

— А где можно мой рюкзак просмотреть, а то эти, — тут она с ненавистью мотнула головой в сторону, куда ушли людоловы, — все перекопали, а потом просто все спрессовали.

— Пошли, я покажу тебе твой угол, — Марк засунул за пояс свою поварешку и повел девушку в барак.

А я спросил, задумчиво глядя в ту же сторону, куда недавно глядела Вера:

— А вот интересно, если я сейчас их выслежу и вырежу, это как? Ну, или перестреляю, по крайней мере? Очень уж охота, если честно, — на самом деле, руки просто чешутся поотстрелять им причиндалы, да и головы.

— Это плохо. Матвей, мы стараемся жить по хоть плохонькому, но закону. Эти — наши. Нигде не написано, что запрещается ловить женщин, — бугор положил на стол немалые кулаки. — Я их сам терпеть не могу, но просто так стрелять своих нельзя. Если уверен в себе — в следующий раз спровоцируй перестрелку, словом можно любого завести, сам знаешь. Но если ты сделаешь это в моей бригаде без моего разрешения — я тебя уволю.

Бугор полез в карман, и достал кисет с табаком и трубку. Как я обратил внимание, здесь в ходу древние, натуральные наркотики. Причем высочайшего качества.

— Меня другое интересует. Кто засунул в выживальщики молоденькую горожанку? Она же явно в лесу всерьез впервые оказалась, — Сергеич пыхнул дымом, образовав в воздухе колечко. С удовольствием поглядел на него, и затянулся снова. — Тут что-то неладное было, мутное. Впрочем, теперь этого не исправить.

Вера тем временем вышла из барака со свертком в руках, и, провожаемая Марком, пошла к бане. Провожаемая взглядами, исчезла внутри, а Марк подошел к нам.

— Так, Матвей, Федор. Пойдемте со мной, нужно девчонке угол отгородить. Хоть переодеться спокойно сможет, чтобы вы ей под подол не заглядывали. Вставайте, вставайте, бездельники. Виктор, мы старый брезент возьмем со склада?

— Берите, — Кивнул бугор. — Но парни сами справятся, ты давай, ужин организовывай. И так вес график коту под хвост, — Герда приподняла голову, и осмотрелась, выискивая кота. Убедившись, что кошек поблизости нет, она снова завалилась около стола.

Из бани вышла совсем другая девушка. Чистенькая, свежая, в чистой одежде, с чалмой на голове из полотенца. И, похоже, хоть чуть-чуть, но полегче на душе ей стало.

— Ну вот, умница-красавица, — довольно поднял большой палец Марк. Указал ей на место за столом, усадил. Поставил перед Верой глубокую миску с ухой.

Роскошная уха, кстати, густая, светлая. Из осетра, сазана и пары судачков. Небольших относительно, килограмм по шесть. Конечно, сегодня ее всю съесть проблематично, но она завтра холодцом застынет, и на утро на ура пойдет. Тем более, что Марк собирается блины жарить, и паштетом из рыбы с отварным рисом их начинит. Ох и любит мужик готовить, да еще у него к этому и руки правильно приделаны, и талантом господь не обделил. Так же на столе стояли свежие пресные лепешки, чашка с солеными грибами, зеленой грудой лежал лук. Кроме того, посреди стола стояла большая чашка с отварной картошкой.

— У вас здесь еда такая, что не каждому богачу по карману, — заметила девушка, беря ложку. Попробовала осторожно уху, восторженно причмокнула. — Потрясающе вкусно!

— Что да, то да, — согласился я, беря картофелину и макая ее в крупную соль. — Здесь, на этой планете, вообще еда потрясающая.

— Что вы хотите? Народу почти нет, все натуральное. Мясо бегает, птица летает, рыба плавает. Вон, Марк если за день на лодке не выйдет и сеть не проверит — спать спокойно не будет. — Мих Мих усмехнулся.

— Ну, преувеличивать не надо. Сеть я проверяю, да, но спать я не смогу, если перемет не проверю. Зимой бутерброды из соленой осетрины — самое то! — Повар поднял вверх половник.

Следующим днем мы работали с Федькой на плотах, когда у него провернулось под сапогом бревно и он ушел под воду. Только правая рука судорожно цеплялась за сучок.

— Твою душу, — я огромными прыжками подскочил к этому бревну и, уперевшись ногами в него, попытался отодвинуть. Удалось чуть сдвинуть, кроме этого бревна с той стороны еще пяток, и сторона как раз на течении. Воткнув багор в щель, налег изо всех сил, аж рукоять затрещала. А потом, уперевшись в одну сторону руками, а в другую ногами, отодвинул бревно достаточно, чтобы Федор смог вылезти в зазор между бревнами. — Вылазь скорее, у меня сейчас кишки через повылазят!!!

Федька, уцепившись за закрепленное бревно, вывалился из воды, а я отпустил жутко давящие под напором течения бывшие деревья. Они гулко стукнули в плот, на которым валялись мы с Федькой.

— Спасибо, век не забуду, — выкашляв воду, и бессильно развалившись на сколоченном плоту, сказал мой напарник.

— На здоровье. — Я сам лежал рядом, тяжело дыша. От лагеря бежала Вера с Гердой. — Смотри, как красиво бежит.

Если голована бежала с трудом, то Вера летела как ветер, стремительно и легко. Только коса по ветру развевалась.

— Ага. Слушай, ты молодец. Я вот не знаю, решился бы вот так. Отдать кучу денег, и потом вольную выписать, да еще такой девушке, — Федор приподнялся на локте и поглядел на подбегающую Веру. Снова откинулся на пахнущие свежей смолой лесины. — Еще раз спасибо тебе. Здесь течение сильное, меня сразу под плоты потянуло. И в сторону особо не нырнешь, там тоже плоты. Думал — все. А тут ты, выручил.

— Вы как? — Вера легко перепрыгнула на плот, который даже не качнулся. — Федя, Матвей, как себя чувствуете?

Коротко глянув на мокрого Федора, она шагнула ко мне.

— Отхаркни как следует, и плюнь мне на ладонь! Быстро! — Девушка протянула ко мне свою узкую, красивую и сильную ладошку. — Давай, кому сказала!

— Ты чего?! — Я здорово удивился.

— Быстро! — В голосе девушки прорезались командные нотки. Ну, раз командует, значит, знает для чего. Плюнув на ладонь Веры, я снова завалился на бревна. Внимательно рассмотрев мой плевок, девушка ополоснула руку в воде, отправила Федора переодеваться, и сама селя рядышком со мной, обняв колени и щурясь на осеннем солнышке. Герда легла у ее ног, положив морду мне на ногу. Идиллия.

— Я побоялась, что ты надорвался. Тут несколько тонн бревен, которые ты двигал против течения. Потому и плеваться заставляла. — Вера коротко глянула в мою сторону, и снова повернулась к солнцу. — Напугали вы, и сильно.

— Бывает, — лежа пожал плечами я. — Что ты хочешь, никакой механизации, а уж тем более автоматики. Все руками. Мозоли уже на всю ладонь за эти три недели, что я здесь.

Вера молча посидела и тихо заговорила.

— Матвей, я очень благодарна тебе за то, что ты сделал. Ты не можешь себе представить, как сильно. Я не ожидала ничего хорошего, с ужасом ждала ночи, и тут вы. У меня было надежда забрезжила, и погасла. И вдруг ты… — Девушка посмотрела на меня своими огромными, ясными глазами. Помолчала и спросила: — Почему ты это сделал?

• Предыдущая
• 32/59
• Следующая