Проценты с капитала - Рейнольдс Даллас МакКорд Мак - Страница 3

• Предыдущая
• 3/4
• Следующая

Он красноречиво пожал плечами.

– В то время как мы все знаем, что я всего лишь служащий Контракта.

– Я полагаю, – сказал сэр Роберт, – что вся эта история – чистейший вздор. Прошло сто лет со времени последнего, скорее всего мифического, визита нашего мистера Смита. За этот период на службе Контракта были честолюбивые люди и были беспринципные люди. Они состряпали эту фантастическую сказку для своей выгоды. Джентльмены, не существует никакого мистера Смита и никогда не существовало. Вопрос стоит таким образом: следует ли нам продолжать этот фарс или же принять меры для того, чтобы разделить капитал и дальше следовать каждому своим путем?

Негромкий голос от дверей произнес:

– Если вы думаете, сэр, что такое можно проделать, нам следует еще много поработать, чтобы Контракт стал воистину неуязвимым. Могу ли я представиться? Вы можете называть меня мистер Смит.

В тысяча восьмисотом он сказал:

– В течение двенадцати лет можете поддерживать авантюриста Наполеона. В восемьсот двенадцатом оставьте его. Вкладывайте средства в развитие молодой нации – в Соединенные Штаты. Немедленно посылайте представителей в Нью-Йорк. Это будет столетие революций и перемен. Не оказывайте никакой поддержки монархиям…

За столом пронесся вздох изумления.

– …поддерживайте представителей торговых классов. В Индии финансируйте некоего Роберта Клива. Изымите все капиталы из Испании и Латинской Америки. Во время Гражданской войны в Северной Америке примите сторону Севера.

В основном, джентльмены, это столетие будет столетием Англии. Помните об этом. – На секунду он замолчал, вглядываясь в неведомые дали. – Следующий век будет отличаться от этого, но даже я не знаю, что будет происходить во второй его половине и далее.

После того как он удалился, Амшел Мейир, представитель Вены, пробормотал:

– Коллеги, не кажется ли вам, что, по крайней мере, одна из реликвий Контракта имеет смысл?

Лорд Уиндермер нахмурился, не особенно пытаясь скрыть свой антисемитизм.

– Что вы хотите этим сказать, сэр?

Международный банкир открыл тяжелый ящик, содержащий документы, касающиеся Контракта начиная со времени Гольдини. Он извлек из ящика средней величины золотую монету.

– Одна из первоначально вложенных монет сохранилась и дошла до нас через все столетья, милорд.

Уиндермер взял монету и прочел: «Соединенные Штаты Америки».

– Но, согласитесь, это же нелепо. Кто-то просто пошутил. Эта монета не могла существовать во времена Гольдини: колонии провозгласили свою независимость менее двадцати пяти лет тому назад.

Амшер Мейир пробормотал:

– А число под гербом? Интересно, кто-нибудь рассматривал его как дату выпуска?

Унидермер снова пристально посмотрел на монету.

– Как дату? Не будьте ослом! Кто же выпускает монеты более чем на сто лет вперед!

Мейир задумчиво огладил рукой свое безбородое лицо.

– Более чем на шесть столетий вперед!

За сигаретами и бренди они снова начали обсуждать вопрос в деталях. Юный Уоррен Пидмонт сказал:

– Вы, джентльмены, имеете передо мной преимущество. Еще два года назад я знал о Контракте весьма смутно, несмотря на мое высокое положение в американской ветви иерархии. И, к несчастью, я не присутствовал, как вы, при появлении мистера Смита в тысяча девятисотом году.

– Вы ничего особого не пропустили, – проворчал фон Борман. – Наш мистер Смит, который всех нас столь крепко привязал к Контракту, что все, чем мы владеем, включая и эту вот сигарету, является на самом деле его собственностью, – так вот, наш мистер Смит представляет собой личность совершенно незначительную – абсолютная посредственность.

– Так, значит, такой человек действительно существует, – сказал Пидмонт.

Альберт Марат, представитель Франции, выразительно фыркнул:

– Что поражает, мсье, так это то, что его описание, включая одежду, остается неизменным со времени Гольдини.

Он хихикнул.

– Но на этот раз у нас есть одно преимущество. Пидмонт нахмурился.

– Преимущество?

– Тайком от мистера Смита мы его сфотографировали, когда он появился в тысяча девятисотом. Будет интересно сравнить изображение с оригиналом при следующем появлении.

Уоррен Пидмонт продолжал хмуриться, выказывая непонимание.

Хидека Митсуки разъяснил:

– Вы разве не читали романы прославленного мистера Герберта Уэллса?

– Никогда не слышал о таком.

Смит– Уинстон, представитель Британской ветви, произнес:

– Вкратце, Пидмонт, мы обсуждали возможность того, что наш мистер Смит является Путешественником во Времени.

– Путешественник во Времени! Ради бога, что вы хотите этим сказать?

Сейчас тысяча девятьсот десятый год. За прошедшее столетие наука ушла так далеко вперед, что это не могли бы вообразить даже самые выдающиеся ученые, жившие в тысяча восемьсот десятом году. О том, чего наука-достигнет за последующие пятьдесят лет, мы можем только догадываться. Согласен, то, что они смогут открыть возможность путешествия во времени, выглядит головокружительным, но не невозможным.

– Почему пятьдесят лет? Еще целое столетие до тех пор, пока…

– Нет, на этот раз мистер Смит информировал нас, что он не будет дожидаться двухтысячного года для своего визита. Он назначил шестнадцатое июля тысяча девятьсот шестидесятого года. И мне кажется, что на этот раз мы узнаем, что мистер Смит намерен делать с самым огромным капиталом, который когда-либо существовал в этом мире.

Фон Борман огляделся и проворчал:

– Не приходило ли вам в голову, что мы – восемь человек – единственные люди во всем мире, кто знает о существовании Контракта?

Он коснулся своей груди.

– В Германии даже кайзер не знает, что я прямо владею – от имени Контракта, разумеется, – чуть ли не двумя третями всего богатства Райха. А если и не прямо владею, то контролирую.

Марат сказал:

– А вам приходило в голову, что достаточно нашему мсье Смиту потребовать свои денежки – и мы останемся без единого су в кармане?

Смит– Уинстон издал горький смешок.

– Если вы намереваетесь что-нибудь предпринять против этого, то лучше оставьте свои намерения. Почти полсотни лет лучшие умы человечества занимались юридическим укреплением Контракта. Чтобы противостоять попыткам нарушить его, начинались войны. Разумеется, не в открытую. Те, кто в них погибал, умирали за религию, за национальную судьбу, честь страны… Но ни одна из попыток не удалась. Контракт выстоял.

Пидмонт сказал:

– Возвращаясь к этому его появлению в шестидесятом году. Почему вы думаете, что он раскроет свои намерения, если, конечно, справедливо это ваше фантастическое допущение, будто он путешествует во времени?

– Тут все сходится, старина, – ответил ему Смит-Уинстон. – Со времени Гольдини он объявляется в одежде, не слишком отличающейся от нашей. Он разговаривает по-английски с американским акцентом. Монеты, которые он вручил Гольдини, американские, с двойным орлом, отчеканенные в нашем веке. Примите все это к сведению. Наш мистер Смит пожелал сколотить огромный капитал. Он это сделал, и я верю, что в шестидесятом мы узнаем, на что же он хочет его употребить.

Он вздохнул и затянулся сигаретой.

– Боюсь, я этого не увижу. Пятьдесят лет – долгий срок.

Они оставили эту тему и перешли к другой, не менее для них интересной. Фон Борман проворчал:

– Я утверждаю, что если мы хотим, чтобы Контракт развивался и дальше, то Германии нужно больше места под солнцем. Я намерен построить железную дорогу Берлин-Багдад и немного подоить Восток со всеми его сокровищами.

Марат и Смит-Уинстон восприняли его слова без энтузиазма.

– Заверяю вас, мсье, – сказал Марат, – мы, со своей стороны, сделаем все, чтобы не дать вам осуществить этих планов. Для Контракта лучше всего поддерживать статус-кво; германская экспансия им не предусмотрена. Если вы будете настаивать на своем, это будет означать войну. Но припомните пророчества мистера Смита. В случае войны мы должны отказаться от поддержки Германии и, по некоторым причинам, России – и финансировать союзников. Мы предупредили вас, Борман.

• Предыдущая
• 3/4
• Следующая