Голодные игры: Из пепла (СИ) - Ясинская Яна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/78
• Следующая

А ты придешь к тому дереву у реки

Где я просил тебя бежать, чтоб были свободны мы?

Странные вещи случаются порой

И будет не так странно

Если в полночь у виселицы мы встретимся с тобой.

До меня не сразу доходит, что песня Китнисс звучит не только в моём сознании. Открываю глаза. Растерянно оглядываясь.  Мне кажется, или её голос на самом деле раздаётся где-то совсем рядом? Я иду на звук. На кухню. Никого. Выхожу через заднюю дверь во двор, который за время моего отсутствия уже успел зарасти травой и теперь сверкает сочным зелёным ковром на солнце.

А ты придешь к тому дереву у реки

Наденешь ожерелье из пеньки, рядышком со мной?

Странные вещи случаются порой

И будет не так странно

Если в полночь у виселицы мы встретимся с тобой.

Ветерок колышет свежее выстиранные белые простыни. Из-за них я не сразу замечаю Китнисс, которая стоит, босая, на траве, в своем стареньком синем платье и сосредоточенно прикрепляет прищепками к верёвке мою постиранную рубашку.

- Китнисс, - чуть слышно выдыхаю я.

Она не уехала! Она осталась со мной!

Китнисс поворачивается на мой голос. В первое мгновение мне кажется, что она рада меня видеть, но очень скоро я понимаю, что сильно ошибаюсь на её счёт. Китнисс хмурится, поднимает пустую плетеную  корзину и идёт мимо меня в дом. Словно я пустое место.

- Китнисс!

- Ты засранец, Пит Мелларк! – внезапно взрывается она. – Да как тебе в голову могло придти, что я уеду с Гейлом?!  После всего, что нам пришлось пережить?! После того, как я чуть не сошла с ума, зная, что ты у Сноу! Даже после этого ты решил…

- Но Китнисс, ты же сама сказала нам с Хэймитчем, что Гейл…- невольно начинаю оправдываться я.

- Я просто рассказала вам, что Гейл предложил мне с ним уехать! Потому что не хотела делать из этого никакой тайны! Но вы с Хэймитчем, как всегда, решили всё за меня! – Китнисс уже орёт на меня, угрожающе размахивая корзиной.

В целях собственной безопасности предпочитаю отойти от неё на шаг. Интересно, Китнисс знает, какая она забавная, когда сердится?

- Китнисс, я люблю тебя, - пытаюсь сгладить ситуацию, но тщетно.

- А я тебя нет! – в запале кричит она, огревая меня плетёной корзиной. – Потому что ты конченный эгоист! И трус! Взял и сбежал в Капитолий! Даже не предупредил меня! Да я вообще с тобой разговаривать не буду! Понял?!  Всю неделю!

Спасибо за столь конкретное уточнение!

- И спать ты теперь будешь в комнате мамы! Потому что ты – самодовольный засранец, Пит Мелларк!

На этой высокой ноте разъярённая Китнисс залетает домой.

Я стою на крыльце и не знаю: то ли мне с ней плакать, то ли смеяться. Но одно я понимаю точно: злая ли, крикливая ли, обиженная на меня, но она дома. Рядом со мной. И больше мне ничего не надо.

========== 15. Супружеский долг ==========

- Как сложилась бы моя жизнь, если бы "Голодных игр" не было? – последнее время я всё чаще задаюсь этим вопросом.

Были бы мы с Питом или нет?

Пит уверен, что нет. А вот я почему-то сильно в этом сомневаюсь.

Пит упёртый. И что-то подсказывает мне, что, даже не будь в нашей жизни "Голодных игр", он всё равно нашёл бы дорогу ко мне. К моему сердцу. По-другому просто не могло быть. Потому что, если без Гейла я могу дышать, то без Пита – моментально задыхаюсь. Спасибо президенту Сноу, он наглядно показал мне, что, если нет Пита, то нет и меня.

Я сижу на ковре напротив пылающего камина, прислонившись к дивану. Заворожено смотрю на огонь. За окном тарабанит весенний тёплый ливень. Неподалёку от меня – на диване расположился Пит. Я украдкой то и дело поглядываю на него. Любуюсь его светлыми пушистыми ресницами.

Пит не замечает моих взглядов. Он сосредоточенно раскрашивает очередной рисунок, который по моей просьбе внёс в "Книгу памяти". Так я называю те пергаментные листы, которые прислал мне из Капитолия доктор Аврелий. Теперь каждый день я трачу минимум четыре часа, чтобы вписать в эту книгу обрывки своих воспоминаний обо всех тех, кто принимал участие в "Голодных играх". Тех, кто осмелился бросить вызов Капитолию. Кто, так или иначе, соприкоснулся с моей судьбой.

Я не хочу их забывать.

И в то же время я бы дорого отдала, чтобы всё забыть.

Тогда бы, по крайней мере, меня не мучили по ночам эти жуткие кошмары.

Кстати, о кошмарах. Моя угроза отправить Пита спать в комнату мамы оказалась не очень состоятельной. Нет, Пит, конечно, послушно пошёл туда ночевать. Но моя бессонница и ощущение приближающихся кошмаров сделали своё дело. Я струсила и в первую же ночь не утерпела: сама припёрлась к нему. Всё ещё не разговаривая с Питой, я с хмурым видом без объяснений, забралась к нему под одеяло. Мамина кровать, конечно, в два раза уже моей, но ничего, мы вполне удобно разместились. Всё не пол мокрой пещеры и на том спасибо. По привычке устроившись у него на руке, я почти сразу отключилась. О том, как спал Пит, я не знаю. Но вид у него был вполне довольный.

И вообще я решила так: наши ночи вдвоём - это наказание Питу за то, что он уехал без предупреждение и бросил меня! Он сказал, что ему непросто спать рядом со мной? Прекрасно! Вот пусть теперь и мучается! Я ещё и ногу для верности во сне на него забрасываю - вот! Нечего было меня обижать!

Пит вернулся больше недели назад. Долго злиться и дуться на него у меня не выходит, поэтому мы снова разговариваем. Правда, говорим, почему-то всё не о том.

Сегодня утром я написала в "Книгу памяти" свой рассказ об отце Пита – пекаре Мелларке. О том, как он пришел проводить меня на "Голодные игры". Подарил печенье, которое всегда было нам не по карману, и пообещал, что моя Прим никогда не будет голодать. Только сейчас я понимаю, насколько добрым был этот человек. И насколько сильно он любил мою мать, что даже спустя столько лет сумел найти в своём сердце место и для её дочерей: детей любимой женщины от другого мужчины. Думаю, своё доброе сердце Пит унаследовал именно от отца.

Пит сосредоточен. Его мысли явно витают где-то далеко. Внезапно, я понимаю, что не я одна понесла потери. Да. Моя младшая сестрёнка Прим мертва, но… Пит тоже похоронил своих близких. И не просто одного человека, а сразу всю семью: родителей и братьев. В один день. В один миг. Семью, которую он очень любил. От осознания этого мне вдруг становится не по себе. Какая же я эгоистка! Я настолько погрузилась в свою боль из-за утраты Прим, что совсем не подумала о нём. И только сейчас до меня доходит смысл слов Хэймитча: теперь вся семья Пита – это я.

• Предыдущая
• 16/78
• Следующая