Храм - Рейли Мэтью - Страница 95

• Предыдущая
• 95/128
• Следующая

Воины заторопились.

— Лена, — сказал Ренко.

— Да, брат? — Рядом с ним появилась его прекрасная сестра. Когда она пришла, то улыбнулась мне, ее глаза светились.

— Мне нужно, чтобы ты нашла самый большой сосуд, — сказал Ренко. — Наполни его дождевой водой.

— Будет сделано, — Лена поспешила прочь.

— А если Эрнандо появится, когда мы будем заняты возвращение рап в их логово? — спросил я у Ренко.

Ренко ответил:

— По словам моей сестры он преследует нас со следопытами чанка, то появившись здесь, он сразу узнает, в каком направлении мы ушли. Верьте мне, добрый Альберто, я принимал во внимание такое развитие событий. Когда он меня найдет, то найдет и идола... и даю слово, что отдам ему его.

— Эрнандо — холодный бессердечный человек, — сказал я, — жестокий и беспощадный. Вам не следует полагаться на его честность. Он непременно убьет вас, едва вы отдадите ему идола.

— Я знаю.

— Тогда почему...

— Что есть большее благо, друг мой? — тихо спросил Ренко. Его лицо было добрым, а его голос спокойным. — Я останусь в живых, а Эрнандо получит идола моего народа? Или я умру, а он получит бесполезную копию?

Он улыбнулся мне.

— Между нами, я скорее всего окажусь жив, но боюсь, что на карту поставлено больше, чем просто моя жизнь.

Крепость превратилась в муравейник, когда жители Вилкафора начали готовиться к грядущему.

Ренко ушел, чтобы подробнее поговорить с воинами. Я воспользовался возможностью ненадолго присоединиться к Бассарио и посмотреть, как он доделывает копию идола. По правде говоря, и бог простит меня за это, у меня были свои мотивы, чтобы поговорить с ним.

— Бассарио, — нерешительно прошептал я, — у Лены есть муж?

Бассарио хитро ухмыльнулся.

— Почему, монах, ты старый плут... — громко произнес он.

Я попросил его говорить потише. Бассарио, как и следовало ожидать от такого мошенника, был весьма доволен.

— Когда-то у нее был муж, — помолчав, сказал он. — Но их брак закончился много лун назад, до прибытия пожирателей золота. Мужа Лены звали Хуарка, он был многообещающим молодым воином. Их брак, в той степени, в которой может быть свадьба по договоренности, тоже казалась многообещающей. Однако мало кто знал, что Хуарка был подвержен приступам ярости. После рождения их сына Хуарка начал жестоко избивать Лену. Говорят, что Лена терпела эти побои, чтобы защитить Мани от ярости его отца. По-видимому, она достигла своей цели. Хуарка ни разу не ударил мальчика.

— Почему она не ушла от него? — спросил я. — В конце концов, она — принцесса вашего народа...

— Хуарка угрожал убить мальчика, если Лена кому-нибудь расскажет о побоях.

Боже, подумал я.

— Что произошло потом? — спросил я.

— Все раскрылось случайно, — сказал Бассарио. — Однажды Ренко неожиданно позвал Лену и нашел ее съежившейся в углу дома с ребенком на руках. В ее глазах были слезы, а лицо было в крови и синяках.

Хуарку немедленно поймали и приговорили к смерти. Я думаю, что его бросили в яму с парой диких кошек. Они разорвали его на части.

Бассарио покачал головой.

— Монах, человек, который бьет свою жену, — самый низкий трус. Я думаю, что Хуарка заслужил свой конец.

Я оставил Бассарио за работой и пошел в угол крепости, чтобы подготовиться к будущим событиям.

Чуть позже ко мне присоединился Ренко. Он все еще был одет в испанское одеяние, которое много недель назад украл в тюрьме — коричневый кожаный жилет, белые панталоны и кожаные сапоги до колен. Дополнительная одежда, как он однажды сказал мне, оказалась для него очень важна во время нашего трудного пути по джунглям.

Он надел через плечо колчан, и начал надевать перевязь.

— Ренко?

— Да?

— Почему Бассарио был в тюрьме?

— А, Бассарио... — он печально вздохнул.

Я ждал продолжения.

— Верьте или нет, но когда-то Бассарио был принцем, сказал Ренко. — Очень уважаемым молодым принцем. На самом деле его отец был королевским каменщиком, выдающимся строителем и резчиком по камню, самым выдающимся инженером империи. Бассарио был его сыном и протеже, и вскоре тоже стал блестящим каменщиком. Когда ему было шестнадцать лет, он превзошел своего отца в знаниях и мастерстве, несмотря на то, что его отец строил цитадели для Сапа Инка.

Бассарио был беспечен. Он был выдающимся спортсменом, ему не было равных в стрельбе из лука, но, как и многие люди подобного типа, он был склонен к пьянству, азартным играм и развлечениям с хорошенькими молодыми девушками из самых злачных кварталов Куско. К несчастью для него, его успех у женщин не отражался на успехах в игорных домах. Он задолжал огромные суммы мало уважаемым людям. Когда долг оказался чересчур велик, чтобы он мог его выплатить, эти негодяи решили, что Бассарио вернет его другим способом — с помощью своих больших талантов.

— Как?

— Бассарио возвращал долг, используя свой выдающийся талант каменщика для того, чтобы вырезать подделки знаменитых статуй и бесценных сокровищ. Из чего бы не была сделана вещь, изумруд или золото, серебро или нефрит, Бассарио мог повторить даже самый сложный предмет.

Когда он копировал знаменитую статую, его мерзкие соучастники забирались в дом владельца настоящего сокровища и заменяли подлинник на подделку Бассарио.

Эта схема работала почти год, и преступники получали огромные прибыли, когда однажды «друзей» Бассарио обнаружили в доме двоюродной сестры Сапа Инка, в момент замены настоящего идола на подделку.

Вскоре была раскрыта роль Бассарио в этой схеме. Его отправили в тюрьму, а вся его семья попала в опалу. Его отец был смещен с должности королевского каменщика и лишен своих титулов. Мой брат, Сапа Инка, постановил, что семья Бассарио будет переселена из своего дома в королевском квартале в самые отвратительные трущобы Куско.

Я молча слушал.

Ренко продолжал: «Я подумал, что наказание слишком сурово и сказал об этом своему брату, но он хотел сделать из Бассарио пример остальным, и проигнорировал мою просьбу».

Ренко глянул на работавшего в углу Бассарио.

— Бассарио был благородным молодым человеком. Безусловно испорченным, но по существу — благородным. Когда спасение идола из Кориканчи стало моим долгом, я решил, что использую его таланты, чтобы помочь выполнению моей задачи. Я посчитал, что если преступники Куско пользовались его мастерством для своих целей, то я тоже могу воспользоваться ими в моей миссии для спасения Духа моего народа.

• Предыдущая
• 95/128
• Следующая