Кейн. Ветер ночи - Вагнер Карл Эдвард - Страница 25

Коренастый чернобородый мужчина держал в руке натянутый арбалет, обводя взглядом зал и балкон, на котором стояла Клесст. Другой, с непропорционально длинными конечностями и волосами мышиного цвета, потрясал мечом необыкновенных размеров. Видимо, он был командиром, потому что отдавал распоряжения кому-то снаружи.

Обитатели постоялого двора и гости замерли у стойки. Тут были и мать (ее лицо ничего не выражало), и Селле — костлявая горничная, прижимающаяся к ней. Пузатый бармен Холос нервно облизывал губы. Тут же был Маудерас — конюх, выполняющий в «Гнезде Ворона» всю грязную работу. Последний с мрачным видом сжимал окровавленное предплечье. Двое постояльцев — по виду погонщики скота — тоже стояли у стойки. Еще один гость, чей зеленый мундир свидетельствовал о принадлежности к армии, скорчившись, лежал у перевернутого стола со стрелой в спине.

«Бандиты, — с дрожью подумала Клесст, припомнив все страшные рассказы, которые слушала, сидя в безопасности у камина. — Грозные убийцы, хозяйничавшие в недоступных горах, напали на «Гнездо Ворона» в эту страшную ночь — ночь моего дня рождения»:

Девочка заметила движение у дверей. Появились еще два разбойника, согнувшиеся под тяжестью третьего. У одного из них, жилистого мужчины с залысинами, не хватало зубов, хотя, судя по шевелюре, он совсем не был стар. У другого, крепкого и смуглолицего, были оттопыренные уши и переломанный нос. Человек, которого они несли, выглядел громадным — таким, как оба тащивших его человека, вместе взятые. Спутанные рыжие волосы спадали на заросшее звериное лицо. Клесст вспомнились рассказы об упырях и троллях, которые обитают в горах, укрываясь в недоступных пещерах и выходя из них ночью, чтобы нападать на путников и похищать маленьких девочек…

Казалось, высокий мужчина, похожий на тролля, был без сознания. Однако когда его внесли в зал, он выпрямил колени, и Клесст услышала его голос:

— Я сяду там.

Нетерпеливым движением он высвободился из рук товарищей и опустился на стоящий у камина стул с низкой спинкой. Безухий бандит поставил на ножки перевернутый стол и придвинул его к гиганту, а белобрысый забрал у Холоса бутылку и пересек зал. Рыжеволосый великан взял бутылку из рук бандита и припал к ней губами. Когда он с глухим стуком поставил ее на стол, она оказалась наполовину пуста.

Легким движением он откинул с лица взмокшие пряди волос и набросил на плечи плащ из волчьей шкуры. Из раны в боку — из-под наскоро сделанной повязки — сочилась кровь. На голове у бандита тоже была ссадина, но там кровь уже запеклась неровными полосами. Лицо его было бледным.

Его глаза при свете камина сияли странным голубым светом. Взгляд раненого блуждал по залу, а потом задержался на укрытом в тени балконе, встретившись со взглядом Клесст. Девочка в ужасе замерла. В глазах незнакомца было что-то неестественное и в то же время смутно знакомое. Кейн, хоть и заметил ее, продолжал дальше разглядывать зал.

Он задержал взгляд на лице матери Клесст, словно роясь в памяти.

— Добрый вечер, Ионор, — приветствовал он ее.

Губы матери остались крепко сжатыми. Наконец, не выдержав паузы, она ответила бандиту.

— Здравствуй, Кейн, — прошептала она и быстро отвернулась.

У Клесст перехватило дыхание. Кейн — безжалостный главарь шайки убийц; немало рассказов слышала о нем маленькая девочка. Неудивительно, что все стояли ни живы ни мертвы…

Она услышала, как Кейн спросил:

— Уид, есть кто-нибудь в комнатах наверху, кроме ребенка, который прячется за балюстрадой?

— Я только что осмотрел пристройки, — ответил худой светловолосый мужчина, — сейчас обыщу все здесь. Они говорили, что больше тут никого нет…

— Убедись в этом, — последовал приказ. — А ребенка уложи в постель.

Но Клесст уже сама побежала в свою комнату.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Уид, пораженный тем, как быстро Кейн пришел в сознание. Впрочем, в теле рыжеволосого гиганта всегда таился какой-то неиссякаемый запас сил.

Кейн уклончиво пробурчал:

— Чертова лихорадка, приходит и уходит. По большей части я с трудом различаю, где нахожусь… Могу поклясться, что никогда еще не был так серьезно ранен. Видимо, стрела была отравлена.

— Пусть Бредиас прочистит рану и наложит свежую повязку. Возможно, яд разъел уже весь бок…

— Позже. Я не хочу, чтобы рана снова кровоточила. — Кейн осторожно вытер лоб, стирая высохшую кровь и капли пота. — Я почувствую себя лучше, когда поем и чуть-чуть вздремну. Только пару часов, не больше. Пледдис недалеко.

— Думаю, мы можем рискнуть пробыть здесь до рассвета. Пледдис должен будет сделать привал. Сегодня луна Повелителя Демонов… — Уид на секунду умолк, а потом добавил: — Мы потеряли по дороге Фарассоса.

— Нет смысла его искать, — быстро сказал Кейн. — Не в эту ночь.

Обойдя второй этаж, Сет вернулся в зал.

— Никого не нашел, — сообщил он. — Только та худенькая девчонка. Я запер ее. Второй этаж пуст, а вот на третьем есть комната, в которой горит камин.

Кейн кивнул. Ему было трудно сосредоточиться; он чувствовал, что силы вновь оставляют его.

— Уид, расставь караульных так, чтобы они могли наблюдать за двором, — приказал он. — И здесь, внутри, тоже поставь кого-нибудь. Рядом с кухней — кладовая. Свяжи этих людей и запри их там. Убивать их незачем. Труп брось туда же… Женщин оставь, пусть уберут этот разгром. Сомневаюсь, что кто-нибудь еще здесь сегодня появится. Но если все-таки это случится — не поднимайте сразу ум… Женщины пускай приготовят нам поесть. Но повнимательнее с ними…

Он бросил взгляд на хмурое лицо Ионор.

— Ты ведь не попытаешься меня отравить, правда?

— Ты заслуживаешь куда более худшей участи, — вызывающе ответила она.

— Принеси мне еще одну бутылку, — попросил он насмешливо. — А на вертеле я вижу, между прочим, гуся…

Она неохотно повиновалась. Кейн следил за ее движениями, пока она осторожно к нему приближалась. Вспомнив что-то, он скривил рот в холодной усмешке.

— Садись, — бросил он.

Поскольку это было отнюдь не приглашением, Ионор уселась напротив, отодвинув стул, который он попытался было поставить к себе поближе.

— Неужели твои воспоминания так тягостны, а, Ионор?

Ее голос, на первый взгляд звучавший совершенно спокойно, на самом деле был пропитан ненавистью.

— Ты и твои бандиты напали на постоялый двор моего отца, перебили наших гостей, уничтожили мою семью, разграбили и подожгли «Гнездо Ворона». Ты отдал моих сестер своим людям на поругание, и смерть стала для них избавлением. Я слышала их крики, хотя мною занялся ты сам. Я до сих пор слышу их крики. Нет, Кейн! Тягостны — это слишком мягко сказано.

Бледное лицо Кейна не выражало никаких чувств.

— Ты не должна была убегать от меня, — сказал он, разрывая зажаренную дичь с удивительной ловкостью. — Я помог бы тебе забыть обо всем этом.

Ионор радовалась в душе, видя, как горячка терзает исполинское тело разбойника.

— Ничто и никогда не сотрет из моей памяти ту ночь, — прошептала она.

Чья-то рука крепко ухватила ее за плечо и стащила со стула.

— Принеси нам пожрать, — рявкнул Сет. Его рот был набит мясом с тарелки убитого солдата.

— Может, поговорим позже? — бросил Кейн вслед Ионор. Она вздрогнула, но не отозвалась.

— Хочешь опиума? — спросил Бредиас у Кейна, когда все пленники были заперты. — Он смягчает боль, и ты сможешь поспать. Завтра тебе потребуется много сил.

— Засну и так, — пробормотал предводитель бандитов, глотнув еще вина. — Не хочу дурманить голову. Пледдис может настичь нас прежде, чем мы доберемся до следующего холма.

Его подбородок медленно опустился на грудь. Через минуту он резко вздернул голову и обвел зал свирепым взглядом.

— Принесите мне меч, — потребовал он. — Пледдис наступает нам на пятки, а я сижу здесь, размякший, как купец на собственной свадьбе. Нет времени спать. Набейте мне трубку, она не даст мне заснуть.

Уид подозвал Бредиаса, и щербатый бандит стал набивать чубук скверным табаком, всыпав на дно щепотку опиума. Он раскурил трубку и передал ее Кейну.