Селестинские пророчества - Редфилд Джеймс Redfield - Страница 14

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая

– Ничего не вижу, – вздохнул я.

– Тогда присядьте на корточки, – посоветовала Сара, – и сосредоточьте внимание на пространстве между людьми и растениями.

На какой-то миг мне показалось, что я увидел блик света, но посчитал, что это солнечный отблеск или мне просто померещилось. Я еще несколько раз попытался что-нибудь увидеть, но потом бросил.

– Не получается, – разочарованно сказал я, вставая.

– Ничего страшного, – похлопала меня по плечу Сара. – Первый раз всегда труднее всего. Как правило, приходится немного поэкспериментировать, чтобы настроить свой взгляд.

Один из студентов перевел глаза на нас и поднес указательный палеи к губам, поэтому мы пошли назад к строению.

– Вы надолго в Висьенте? – спросила Сара.

– Наверное, нет, – ответил я. – Человек, с которым я приехал сюда, разыскивает последнюю часть Манускрипта.

На ее лице появилось удивленное выражение:

– Я считала, что он найден весь. Хотя, откуда мне знать. Я настолько увлеклась той его частью, которая имеет отношение к моей работе, что остальное лишь пробежала глазами.

Я инстинктивно потянулся рукой к карману: у меня совершенно вылетело из головы, – куда я подевал перевод Сары? К счастью, он лежал на месте, сложенный в заднем кармане брюк.

– Видите ли, – начала Сара, – мы выяснили, что лучше всего наблюдать энергетические поля дважды: на закате и на восходе солнца. Если хотите, встретимся завтра на рассвете и попробуем еще раз.

Она протянула руку за бумагами:

– Если я возьму их с собой, то смогу снять для вас копию, и у вас будет свой экземпляр.;

Несколько секунд я обдумывал ее предложение и ре; шил, что это не помешает.

– А почему бы и нет? – согласился я. – Впрочем, мне нужно будет поговорить со своим приятелем и убедиться, что у нас достаточно времени. – Я посмотрел ей в глаза и улыбнулся. – А почему вы считаете, что у меня получится, и я научусь видеть эту штуковину?

– Назовем это интуицией. Мы условились встретиться на холме в шесть утра, и всю милю до усадьбы я шел один. Солнце зашло, но его отблески все еще окрашивали всеми оттенками оранжевого серые облака, нависшие над горизонтом. В воздухе чувствовалась прохлада, но ветра не было.

В просторной столовой усадьбы выстроилась очередь у стойки. Я был голоден и прошел в ее начало посмотреть, что предлагается на ужин. Там стояли Уил с профессором Хайнзом и непринужденно беседовали.

– Ну, – обратился ко мне Уил, – как прошел день?

– Превосходно, – отозвался я.

– Познакомьтесь – Уильям Хайнз, – добавил Уил.

– Мы уже знакомы, – объяснил я.

Профессор дружески кивнул.

Я упомянул о завтрашней встрече ранним утром, и Уил сказал, что это вполне осуществимо. Ему нужно было найти еще пару человек, с которыми он еще не успел поговорить, и поэтому он не собирался уезжать раньше девяти.

Очередь продвинулась, стоявшие сзади предложили мне присоединиться к моим друзьям, и я встал рядом с профессором.

– Какое же у вас сложилось впечатление от того, чем мы здесь занимаемся? – поинтересовался он.

– Трудно сказать, – признался я. – Нужно, чтобы все это немного улеглось. Для меня внове вся концепция энергетических полей.

– То, что они на самом деле существуют, – внове для каждого, – сказал Хайнз. – Однако интересно то, что наука во все времена как раз и пыталась обнаружить эту энергию как нечто обшее, что лежит в основе всякой материи. В частности, после Эйнштейна в физике ведется поиск единой теории полей. Не знаю, есть ли в Манускрипте ответ на этот вопрос, но даже если нет, эта рукопись дает толчок для некоторых интересных изысканий.

– А что нужно науке для того, чтобы согласиться с концепцией энергетических полей? – спросил я.

– Понятие о том, как измерить их. Вообще-то существование этой энергии для нас не является таким уж неожиданным явлением. Мастера каратэ говорят об энергии ци, с помощью которой для них становится возможным выполнять казалось бы невообразимое: они разбивают ладонями кирпичи или один каратист может свести на нет усилия четырех человек, пытающихся сдвинуть его с места. Все мы также можем засвидетельствовать впечатляющие упражнения гимнастов, которые изгибаются, поворачиваются и зависают в воздухе, словно для них не существует силы земного тяготения. Все это – проявление сокрытой энергии, которая нам доступна.

– Но она, конечно же, не будет признана, пока люди не смогут на деле увидеть ее собственными глазами.

– А вы сами видели ее? – спросил я.

– Что-то я наблюдал, – отвечал профессор, – но вообще-то это зависит от того, чем вы питаетесь.

– Как это?

– Дело в том, что люди, которые видят энергетические поля, употребляют в основном растительную пишу, К тому же. они едят растения с высоким энергетическим уровнем, которые вырастили сами.

Хайнз указал на стойку.

– Кое-что из этого есть и там, хотя, слава Богу, у них имеются также блюда из рыбы и птицы для таких стариков, как я, которые не могут без мяса. Но если я заставляю себя перейти на другую пишу, то да – что-то вижу.

Я поинтересовался, почему он не ест другую пищу все время.

– Не знаю, – пожал плечами он. – От старых привычек не так просто избавиться.

Очередь продвинулась, и я заказал себе только овощи. Втроем мы устроились за большим столом, где уже сидело несколько человек. Мы целый час вели непринужденную беседу. Потом я с Уилом вышел к джипу, чтобы занести наши веши.

– А вы видели энергетические поля? – спросил я. Он улыбнулся и кивнул.

– Мой номер на шестом этаже, – сообщил он. – Ваш на третьем – триста шестой. Ключ можете получить у портье.

Телефона в номере не было, но дежурная, которую я встретил в коридоре, заверила, что мне постучат в дверь ровно в пять утра. Улегшись в постель, я успел еще несколько минут поразмышлять. Лень оказался долгим и насыщенным, и мне стало понятно, почему Уил хранил молчание. Ему хотелось, чтобы я открыл для себя Третье откровение по-своему.

Очнулся я от громкого стука в дверь. Посмотрел на часы – было пять утра. Когда постучали снова, я произнес «спасибо» достаточно громко, чтобы меня услышали, затем встал и выглянул в небольшое, открывающееся наружу оконце. О том, что уже наступило утро, можно было догадаться лишь по слабым сполохам на востоке.

Я прошел в ванную, принял душ, затем быстро оделся и спустился вниз. Столовая была открыта, и людей в ней было на удивление много. На завтрак я съел лишь фрукты и поспешил на улииу.

Над землей стелился туман и тянулся к отдаленной луговине. На деревьях перекликались трелями птицы. По мере того, как я удалялся от усадьбы, нал горизонтом на востоке показался самый краешек солнечного диска. Сочетание красок впечатляло: глубокая синева неба над окрашенным в ярко-персиковый цвет горизонтом.

Я поднялся на холм на четверть часа раньше, уселся под одним из развесистых деревьев, прислонившись к стволу, и так сидел, зачарованный хитросплетением сучковатых ветвей над головой. Через несколько минут я услышал, что кто-то идет ко мне по дорожке. Я оглянулся, надеясь увидеть Сару. Но вместо нее обнаружил какого-то незнакомца лет сорока пяти. Он сошел с дорожки и направился в мою сторону, не замечая меня. Метрах в трех он увидел меня и отпрянул от неожиданности. Я тоже вздрогнул.

– О, привет, – произнес человек с сильным бруклинским акцентом. Он был в джинсах и туристских ботинках, у него было телосложение атлета и вил человека, обладающего исключительным здоровьем. Вьющиеся волосы уже начинали редеть.

Я кивнул в ответ.

– Прошу прошения, что вот так, ни с того ни с сего, набрел на вас, – извинился незнакомец.

– Ничего страшного.

Он сказал, что его зовут Фил Стоун, а я, представившись, сообщил, что жду знакомую.

– Вы, должно быть, проводите здесь исследования, – добавил я.

– Не совсем, – ответил он. – Я работаю в университете Южной Калифорнии. Мы занимаемся проблемой хищнической эксплуатации лесов в другой провинции Перу, но, когда появляется возможность, я приезжаю сюда, чтобы развеяться. Мне нравится бывать в тех местах, где леса не похожи на остальные.

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая