Выбери любимый жанр

Смелая жизнь - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 44


Изменить размер шрифта:

44

– Слушайте-ка, что мне сейчас пришло в голову, мои друзья! Уж не ты ли сам, друг Саша, и есть та амазонка-девица, о которой говорит вся армия? Что вы скажете на это, господа? – обратился он к остальным трем офицерам.

Дружный хохот его друзей был ему ответом. Хорошо, что серебряный месяц скрылся за облако в эту минуту и наступившая внезапно темнота скрыла мертвенную бледность, покрывшую смуглые черты Нади. Сердце ее забилось так, что казалось, вот-вот оно вырвется из груди.

– Что за глупые шутки приходят тебе в голову! – собрав все свое спокойствие, насколько возможно небрежнее бросила она Шварцу. – Ужели ты ничего не мог выдумать поумнее?

– Нет, в самом деле, господа, – не унимался тот, – не странное ли дело: у амазонки, говорит Чернявский, есть солдатский «Георгий» за храбрость – и у нашего Сашутки он есть; амазонка совершила Прусскую кампанию – и Сашка тоже; наконец, Сашке, сам он говорит, двадцать два года, а ни усов, ни бороды на лице, и водку он не пьет, и талия у него тонкая, как у девицы!

– Ну, усов у него нет потому, что он лапландец! – засмеялся Чернявский. – Правда ли, ты лапландец, Сашук? – обратился он к Наде. – Недаром откуда-то с Севера родом!

– Нет, что ни говори, а сознайся, Александров, – подхватил Шварц, – что амазонка и ты – это…

Но ему, на счастье Нади, застывшей в одном сплошном порыве страха и отчаяния, не суждено было договорить своей фразы.

К костру приблизилась новая фигура, и грубый солдатский голос отрапортовал:

– Разведчики готовы, ваше высокородие. Господин ротмистр изволили приказать заезжать…

– Идем, Торнези, люди ждут! – облегченно вздохнув всею грудью, произнесла Дурова. – Или ты забыл, что сегодня наша очередь быть в секрете?

– Не забыл, конечно! – в один миг вскакивая на ноги, веселым голосом отозвался Иван Торнези. – Разве это можно забыть! Что ты, Александров?! Желал бы я не упустить случая и задать как можно больше перцу этим негодяям!

И оба, и Торнези и Надя, сопровождаемые солдатом, отошли от костра, и их фигуры скоро утонули во мраке.

– Желаем вам полного успеха, друзья! – крикнули им вслед оставшиеся у костра офицеры.

– Особенно вам, мадемуазель Сашенька, – донесся до Нади насмешливо-веселый голос Шварца.

– Несносный этот Шварц! – вскричала она сердито, в то время как Торнези расхохотался своим искренним безобидным смехом.

Несколько человек конных улан ждали их у опушки. Надя, как старший офицер и начальник отряда, приказала им спешиться и, обвязав копыта лошадей травою, вести их на поводу с перекинутыми на седло стременами.

Цель участников секрета была как можно ближе подойти к неприятельским позициям и, прикрываясь темнотою, узнать о расположении и силе врага. Это было важное и опасное поручение. Секрет мог быть легко обнаружен французскими часовыми, и тогда в лучшем случае отряд был бы перестрелян, а в худшем… Но Надя даже боялась подумать об этом худшем. Их могли перехватить и перевешать всех до единого, как шпионов. Недаром ротмистр Подъямпольский долго уклонялся послать туда молоденького Александрова, которого ему было свыше приказано беречь и всячески охранять от случайностей войны. И только горячая, полная воодушевления речь Нади о том, что солдату позорно уклоняться от опасности, заставила доброго эскадронного согласиться на ее мольбу и командировать ее в секрет в очередь, наравне с другими офицерами.

Весь маленький отряд лазутчиков двигался бесшумно по опушке леса. Надя, ехавшая впереди его, о бок с Торнези, чувствовала и сознавала всю важность возложенного на нее поручения, и сердце ее замирало, и кровь бурно била в виски. И Торнези переживал то же сознание и напряжение. Молодой итальянец уже заранее предвкушал то острое наслаждение, которое постоянно ощущал при каждой новой стычке с врагом.

– О чем ты думаешь, Торнези? – шепотом обратилась Надя к своему спутнику.

– О жизни… – произнес мечтательно итальянец, – о человеческой жизни и о том, как все в ней превратно. Сегодня веселье, смех, пирушка – завтра неприятельская пуля, угодившая в сердце… Боюсь, что моя мать не осушит глаз от горя, если убьют меня или Якова в эту войну… Она так любит нас обоих!

И, помолчав с минуту, он добавил дрогнувшим голосом:

– А у тебя жива мать, Александров?

– Жива! – отвечала Надя и добавила чуть слышно: – Должно быть, жива, я давно уже ее не видел!

Да, давно, очень давно! Шесть лет военной жизни пролетели одной сплошной чарующей сказкой. Все, о чем робко мечтала смуглая девочка в темноте прикамских ночей, все осуществилось наконец. Мечты превратились в действительность. И боевая слава, и офицерские эполеты, и успешная служба, и любовь товарищей, и, главное, участие и ласка государя, которую вот уже сколько лет она не может забыть! Все есть у нее, всего она достигла, а между тем неугомонное сердце все еще жаждет чего-то, все мало ему, все влечет его неведомо куда за новой славой, за новыми отличиями. Нет. Высшая, неизъяснимая словами великая любовь, любовь к дорогой Родине и к обожаемому монарху ведет ее по этому пути, так не отвечающему женской природе. И вот уже шесть лет, как она смело шагает по этому пути.

«А сколько за эти шесть лет могло случиться перемен там, дома, – думает девушка. – Отец, дорогой, милый, жив ли он, здоров ли? А мама? Простила ли она свою негодную Надю, своего казака-девчонку?…»

– Папа, папа! – лепечут беззвучно губы Дуровой. – Повидать бы тебя только на мгновение, папа, убедиться, что ты жив и невредим и простил свою Надю! Я верю, я твердо верю в наше свидание! Я верю, что увижу тебя когда-нибудь, папа! Ведь мое сердце не загрубело, и если я не была у тебя за эти шесть лет, то из боязни только, что твои мольбы остаться дома могли бы нарушить весь план моей жизни… Но я люблю тебя, ненаглядный, и тебя, и маму, и Васю с Кленой, всех вас люблю и помню, милые мои, дорогие…

Слезы затуманили глаза Нади. Вот одна выкатилась и потекла по бледной щеке… вот другая… третья…

– Ваше высокородие! Французы здеся, недалечко! – послышался у самого уха погрузившейся в забытье девушки пониженный до шепота солдатский голос.

Надя вздрогнула, опомнилась, смахнула непрошеные слезы и также шепотом произнесла слова команды.

По этой команде ее уланы свернули с дороги и вместе с лошадьми укрылись в небольшом кустарнике, в чаще леса.

– Ждите меня здесь, – приказала тем же чуть внятным шепотом девушка и, бросив повод на руки одного из солдат, сделала знак Торнези следовать за нею, легла на землю и с ловкостью кошки поползла на животе в высокой траве.

«Лучше самим сделать это, – мысленно соображала Надя, бесшумно подвигаясь вперед, – и не подвергать людей опасности, а если бы нас открыли внезапно, мы всегда успеем крикнуть на помощь оставшихся в кустах улан».

Но на беду, месяц снова выглянул из-за туч, и в лесу стало заметно светлее.

Ночь, очевидно, не благоприятствовала лазутчикам. Быстро и бесшумно подвигались ползком в траве оба офицера. Торнези ни на шаг не отставал от Нади. Встречные кусты хлестали их по лицу ветвями; порою камни и сухие листья царапали руки, но они бесстрашно подвигались все вперед и вперед. Вот уже частый кустарник стал заметно редеть, и, проползши с минуту, они увидели большую поляну, на которой был раскинут лагерь французов.

Совсем близко от них замелькали огни. Послышалась характерная французская речь. Неприятельские часовые были теперь в каких-нибудь двадцати шагах от Нади и ее спутника.

– Вот бы кого хорошо достать в наши руки и разузнать как следует о положении дел неприятеля, – произнес чуть слышно Торнези за ее спиной, и итальянец указал рукою на переднего часового, стоявшего под деревом с ружьем.

– Он ничего не скажет; их пленные немы как рыбы в таких случаях, – отвечала тем же шепотом Надя.

– О, что касается этого, то их всегда можно заставить говорить, – произнес загадочно Торнези, и его итальянские глаза блеснули при свете месяца.

Надя вздрогнула. Легкий холодок прошел по ее телу. Она разом поняла, на что намекал итальянец, сердце ее сжалось от невольного отвращения.

44
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело