Легенды Крыма - Кузина Т. Т. - Страница 36
- Предыдущая
- 36/59
- Следующая
Г а л е р а — гребное судно, на котором гребцами были невольники, прикованные цепями к скамьям.
К о з л о в (Гезлев) — древнее название Евпатории. Здесь был невольничий рынок.
К л ю ч н и к — надзиратель над невольниками на галере.
Л и м а н – р е к а — Днепровско-Бугский лиман у северных берегов Черного моря.
Т а в о л г а — луговое растение, из которого изготовлялись бунчуки, шомполы.
Т р а п е з о н т (Тробзон) — турецкий порт на Черном море.
Х о р у г в и — здесь запорожские знамена.
Я н ы ч а р ы — привилегированные, отборные войска в султанской Турции.
Я р ы г а — здесь прислужник, переводчик.
Кутузовский фонтан
Веками господствовали турки в Крыму, веками турецкие поработители грабили и разоряли этот благодатный край. Отсюда, из Крыма, орды татарских конников нападали на русские земли, захватывали мирных жителей в полон и приводили их в Кафу и Гезлев на невольничьи рынки. Здесь несчастных продавали в рабство. Крым превратился в большой невольничий рынок. Всюду раздавался стон порабощенных, заглушая радостное пение птиц, говор вечно свободного моря.
Но вот, наконец, пришли в Крым русские воины-богатыри, прогнали турок-угнетателей далеко за море, освободили невольников. И наступила в Крыму мирная жизнь. Стали люди землю пахать, пшеницу сеять, виноград возделывать.
А по ту сторону Черного моря турецкий султан уже готовился к новой войне в русскими. Он послал в Крым к татарскому хану Сахиб Гирею, к татарским мурзам своих лазутчиков для тайных переговоров.
— Мы будем сражаться хоть до светопреставления, пока Крым не будет отобран у московов, — заверили ханских лазутчиков татарские мурзы.
Узнав об этом, турецкий султан собрал большое войско, позвал к себе своего верного сераскира Гаджи-Али-бея и сказал:
— Мой верный Гаджи-Али-Бей! Даю тебе янычар пятьдесят тысяч, даю тебе кораблей тысячу — иди на Крым. Через тридцать дней и тридцать ночей я буду ждать от тебя вести о завоевании Крыма. Не дождусь такой вести — не сносить тебе головы!..
И турецкий флот во главе с сераскиром Гаджи-Али-беем отправился к берегам Крыма.
С рассветом турецкие корабли появились у берегов Алушты. На прибрежных холмах мирно дремали жилища, увитые виноградом, обсаженные стройными кипарисами. Слева величественно возвышалась куполообразная гора Кастель, а далее, за Алуштой, на фоне утреннего бледно-голубого неба вырисовывались контуры Чатыр-Дага и Демерджи.
— Видите эту землю? — обратился к янычарам сераскир Гаджи-Али-бей. — Мы захватим ее за тридцать дней и тридцать ночей. Мы умертвим неверных половину, а вторую половину угоним в рабство. Мы оставим на этой земле одни лишь руины да пепел, а драгоценности заберем себе. Вперед, правоверные! Да поможет вам Аллах!
Словно саранча, полезли янычары на крымский берег, оглашая окрестности воинственными криками. Казалось, никакая сила не сможет остановить их.
И тут поднялся на защиту Алушты русский гарнизон — сто пятьдесят отважных егерей. Укрывшись в развалинах древней Алуштинской крепости, они целый день сдерживали натиск пришельцев. Но слишком неравными были силы. Один за другим падали егеря, сраженные турецкими пулями.
Ворвались к концу дня янычары в крепость, захватили Алушту и двинулись к Чатыр-Дагу.
А из Симферополя навстречу туркам уже спешило русское войско. Вел это войско самый храбрый из русских воинов — Михаил Илларионович Кутузов.
Тяжким был путь русского войска. Приходилось двигаться по бездорожью, по горам, по лесам, по непроходимым тропам. Высокие скалы вставали на пути отважных, глубокие ущелья и бурные реки преграждали им путь. Колючие ветви держи-дерева цеплялись за одежду, царапали лица, руки, не пускали вперед. Но сильные, выносливые воины-богатыри обошли высокие скалы, преодолели глубокие ущелья, переправились через бурные реки и вышли к перевалу.
Их взору открылось большое-пребольшое море, которому, казалось, не было конца-края. Залитое ярким полуденным солнцем, оно ослепительно сверкало, переливалось серебром и перламутром. Берега его утопали в изумрудной Зелени диковинных южных растений. Вдоль берегов тянулись горы, вздымая в небо вершины причудливых очертаний.
Долго молча стояли русские воины, пораженные сказочной красотой полуденной земли.
Вдруг гром пушек разорвал тишину, гора Чатыр-Даг вздрогнула и окуталась черным дымом. Это турки-янычары начали пальбу. Укрепившись на неприступных склонах Чатыр-Дага, они решили внезапно напасть на московов и разбить их.
— Братцы мои, славные гренадеры! — громко сказал Кутузов. — Не впервые нам, братцы, сражаться с неприятелем, не впервые побеждать его! Турки-янычары напали на эту благодатную землю, чтобы испепелить ее, а население повергнуть в рабство. Встретим же непрошеных гостей, как подобает, по-русски! Попотчуем их булатной сталью и проводим туда, откуда они пришли!
Промолвив эти слова, Кутузов построил гренадеров в боевые порядки и повел их на штурм неприятельских укреплений.
Разгорелась жестокая битва. Горы, словно живые, дрожали от беспрерывной пальбы. Лес встревоженно шумел, роняя листья. Гигантские великаны-буки и златоствольные красавицы-сосны, срезанные ядрами, медленно валились на землю и умирали. Солнце померкло от дыма и пыли.
А турки все палили и палили из пушек, мушкетов, пищалей, скатывали со склона огромные камни, пытаясь остановить русских богатырей. А русские все шли и шли, бесстрашно приближаясь к турецким укреплениям. И впереди всех шел самый смелый из них — Кутузов.
Вот уже скрестились русские клинки с кривыми турецкими саблями. Взмахнет Кутузов левой рукой — двадцать пять янычар падает, взмахнет правой — пятьдесят на земле лежат. Увидел это сераскир Гаджи-Али-бей и понял, что если Кутузова не остановить, все турецкое войско будет порубано. Взял он мушкетон, прицелился и выстрелил. Хорошим был стрелком сераскир Гаджи-Али-бей — не промахнулся. Попала вражеская пуля прямо в голову Кутузова…
Упал русский полководец, обагряя своей кровью крымскую землю. Янычары бросились к нему, пытаясь захватить его в плен живым или мертвым. Но не тут-то было! Стеной встали гренадеры на защиту своего командира. Оттеснив врагов, они подхватили Кутузова на руки и понесли к источнику, который находился неподалеку от места сражения.
Принесли, бережно опустили на траву, стали поить его водой из источника, стали промывать его рану.
И с удивлением заметили они, что рана перестала кровоточить, быстро затянулась, зажила. Кутузов пришел в сознание, поднялся на ноги. Словно и не было смертельной раны!
Догадались тогда русские богатыри, что источник этот целебный, что вода в нем не простая, а живая. Напились они этой воды, омыли ею свои раны и вслед за своим полководцем с новыми силами двинулись в бой.
И таким был стремительным натиск русских, что турки не выдержали и побежали. А сераскир Гаджи-Али-бей, увидев Кутузова живым и невредимым, пришел в неописуемый ужас.
— О, Аллах! — взмолился он. — Ты воскресил моего противника, чтобы он погубил мою жизнь? Чем я провинился перед тобой, Всемогущий Аллах?!
В суеверном страхе бежал Гаджи-Али-бей без оглядки до самой Алушты. А вслед за ним в беспорядке бежали янычары. Не многим из них удалось достичь берега и спастись на кораблях.
Турецкий флот поспешно покинул берега Крыма…
Выгнав из крымской земли турецких захватчиков, русские воины-победители вместо оружия взяли в руки топоры, кирки и лопаты, чтобы проложить сквозь дремучие леса дорогу к южному берегу Крыма…
Через леса, через ущелья и долины, по склонам гор, по берегу моря вьется дорога — величественный памятник, который воздвигли себе в Крыму русские воины. На том месте, где журчал источник, они соорудили фонтан с барельефом своего любимого полководца, храброго воина Михаила Кутузова.
Много путников идет и едет по этой дороге. И каждый останавливается, чтобы испить целительной влаги из Кутузовского фонтана.
- Предыдущая
- 36/59
- Следующая
