Меч для дракона - Раули Кристофер - Страница 41

• Предыдущая
• 41/84
• Следующая

Пройдя восемь миль, они добрались до леса на краю городской черты. Здесь урдхский торговец древесиной показал северянам отведенный участок. Драконам выдали громадные топоры, некогда отнятые в бою у троллей. Мальчишкам-драконирам предстояло помогать своим питомцам. В основном это заключалось в том, что они должны были не путаться у них под ногами.

Росли здесь преимущественно ясени, в диаметре редко превышавшие фут. Такие сравнительно тонкие деревья драконы перерубали буквально за несколько ударов.

После той злосчастной ночи в Квэ Релкин и Свейн практически не разговаривали друг с другом. До сих пор Свейн и Томас щеголяли с зелено-желтыми синяками на лицах. У Томаса к тому же недоставало пары передних зубов, и потому настроение у него в последнее время было не из веселых.

После долгих расспросов Релкин все же сумел выведать у Моно, что же с ними произошло.

Человек, которого они приняли за сутенера, велел юношам подождать во внутреннем дворике трактира. Решив, что сейчас он приведет к ним женщин, ребята веселились, подшучивая друг над другом. Внезапно во двор ворвалась дюжина мужчин с палками в руках. Не говоря ни слова, они принялись избивать незадачливых искателей развлечений. Застигнутые врасплох мальчишки даже и не сопротивлялись.

Что же касается Релкина, то он предпочитал помалкивать о своем приключении. Временами он с тоской думал о Миренсве, которая, наверное, уже давно была во дворце. Похоже, злая судьба постоянно сталкивала его с красивыми девушками, стоящими намного выше его по происхождению. Короче, хвастаться Релкину не хотелось. Да в общем-то, и нечем было.

И потому всю дорогу до участка мальчишки преимущественно молчали, что не раз отмечали в разговорах между собой их драконы. Да и потом, когда работа уже шла полным ходом, ребята предпочитали помалкивать, без разговоров делая свое дело.

Деревья валились одно за другим, а штрафники быстро распиливали их на чурбаки, кололи и укладывали на повозки. Солнце все выше поднималось над горизонтом. Становилось жарко, и северяне разделись до пояса. Но трудиться они продолжали с прежним упорством. Все знали, что, пока не будет свалено, распилено, расколото и отправлено в лагерь последнее дерево, об отдыхе не может быть и речи.

Они наполнили первую повозку, потом вторую и уже кончали третью, когда на поляну вкатилась небольшая телега с четырьмя мехами эля. Похоже, это был обещанный полдник.

Побросав инструменты, люди и драконы дружно налегли на еду. Они перекусили хлебом с сыром и с маринованными огурцами. Драконы густо мазали хлеб акхом, запивая угощение крепким элем, как и люди.

Но вскоре северян начало клонить в сон. Один за другим люди, а вслед за ними и драконы стали укладываться в тень — минуточку соснуть. Через несколько минут спали все без исключения, и потому никто не видел, как из леса на поляну выкатился большой фургон. Из него выскочила дюжина мужчин. Найдя Релкина, которого они узнали по отсутствию синяков на лице, эти люди связали его и погрузили в свой фургон. Затем пришел черед дракона со сломанным хвостом.

Кожаные ремни опоясали его грудь. К ремням прикрепили толстые канаты, проходившие через систему блоков. Десять человек взялись за веревки и быстро погрузили дракона в фургон.

Задержавшись лишь для того, чтобы собрать кошельки и ножи храпящих северян, урдхцы запрыгнули следом. Защелкал кнут, и фургон покатился прочь от спящих беспробудным сном легионеров.

Очнувшись, Лагдален из Тарчо услышала плеск волн и скрип канатов. Она была связана по рукам и ногам. Глаза ее закрывала черная повязка. Судя по всему, лежала она на дне небольшой лодки, плывущей в неизвестном направлении.

Сперва девушка никак не могла понять, как она тут очутилась. Она стояла у двери в комнате на верхнем этаже дома купца Ирхана. Стояла и смотрела, как Рибела творит сложное магическое заклинание. Там был низкий белый алтарь, на котором кольцом кружились маленькие мышки. Когда они проголодаются, Лагдален следовало покормить их размоченным в масле хлебом.

А потом темнота. Больше Лагдален ничего не помнила.

Девушка попробовала освободиться, но тот, кто связал ее, очевидно, хорошо знал свое дело. Она едва могла пошевелиться.

Лодка тем временем продолжала плыть. Скрипели блоки, шелестела проходящая через них веревка.

Внезапно память вернулась. Девушка вспомнила, что услышала за дверью какой-то странный шум. Она повернулась и увидела троих мужчин. Они схватили ее, и один быстро поднес к ее лицу пропитанную эфиром тряпку. Тогда-то она и потеряла сознание. А теперь очутилась в лодке, связанная. Ее похитили — другого объяснения быть не могло.

Девушке стало страшно. Она думала, что находится в руках врага, который везет ее в Дзу. Никогда больше не увидеть ей своей маленькой дочурки. Она боялась этого с самого начала страшного путешествия в Урдх. Лагдален уже не раз приходилось глядеть в лицо смерти, и она прекрасно знала, на что идет. И сейчас девушка понимала, как ничтожны ее шансы на спасение. Бедняжка Ламина! Бедная Лагдален!

Лодка стукнулась о причал, и кто-то не слишком бережно выгрузил девушку из лодки. Ее закинули на повозку, щелкнул кнут, и они куда-то поехали.

Поездка оказалась недолгой. Миля, от силы две. А потом Лагдален услышала, как открылись и снова закрылись за ней ворота. Ее переложили на носилки. Кругом раздавались женские голоса — это был не улд, а какой-то другой, похожий, но совершенно непонятный девушке язык. Ее внесли в помещение, гулкое и прохладное.

Из носилок девушку вывалили на солому. Чья-то густо пахнущая жасмином рука коснулась ее лица. Затем раздался звук сперва открываемой, а потом закрываемой двери.

Кругом было тихо, и девушка решила, что осталась одна. Она попыталась сдвинуть с глаз повязку, и после долгих трудов ей удалось частично открыть левый глаз. В помещении царил полумрак. Перед собой девушка увидела громадную статую Гинго-Ла в своем самом страшном обличий. Красная, словно пламя, она в семи руках держала обнаженные кинжалы и отрубленные человеческие головы. Лицо ее, однако, было прекрасно, глаза покойны, как будто думала богиня только о возвышенном.

В храмах Аргоната никогда не ставили статуй Великой Матери, и Лагдален стало не по себе.

Лезвия кинжалов, солнце, луна и звезды над головой Гинго-Ла были намазаны светящейся краской. В исходившем от них сиянии девушка разглядела еще стол с парой стульев и какой-то темный, напоминающий сундук предмет.

Она еще раз попыталась освободиться, но быстро убедилась в безнадежности своих усилий. Она ничего не могла сделать. Оставалось только лежать и ждать, пока за ней придут.

Известие о том, что Император отказался впустить аргонатские легионы в город, окончательно вывело Рибелу из себя. Проклиная все и вся, она отправилась прямиком к генералу Пэксону. Вскоре после этого, в сопровождении капитана Кесептона и шести талионских кавалеристов, она подъезжала к дворцовым воротам.

При виде вооруженных аргонатцев стражники схватились было за мечи, но ведьма несколькими словами околдовала их, и они без возражений пропустили небольшой отряд северян.

Рибела прекрасно помнила советы Лессис по возможности не пользоваться магической силой в работе с обычными людьми. Но более терпеть наглость глупых и лживых, коварных и неблагодарных урдхцев она не собиралась.

Внутри дворца ведьму снова встретила стена молчания. Дюжина евнухов в алых халатах, заткнув уши затычками, загородила аргонатцам вход в императорские покои. Недолго думая, Рибела кивнула капитану Кесептону, и он быстро вырвал затычки из ушей самого важного евнуха.

Ведьма произнесла несколько Слов Силы в соответствующем склонении, и вскоре северяне шли по дворцу вслед за покорным евнухом. Пройдя через несколько залов, они добрались до высоких двойных дверей, охраняемых парой глухонемых стражей. По приказу Рибелы евнух что-то написал им на специальной дощечке, и стражи с поклоном открыли перед ведьмой двери.

• Предыдущая
• 41/84
• Следующая