Драконы Аргоната - Раули Кристофер - Страница 66

• Предыдущая
• 66/100
• Следующая

— Да, да, Фалтус, секретность. Полнейшая, глубочайшая секретность.

По правде сказать, соблюсти абсолютную секретность не представлялось возможным. Слуги перешептывались, и по округе уже расползались слухи.

— Прошу простить, друг мой, но сохранить ваше пребывание здесь в полной тайне — превыше возможностей смертного. Пересуды не прекратятся, даже если я стану отрезать болтливые языки.

— Да, но возможно, вам следовало бы поступать именно так.

Фалтус выдавил смешок:

— Это, конечно, шутка.

— Хм.

Великан повернулся и взгляд его упал на Глэйвса. Глаза встретились. Портеус содрогнулся.

— Имею честь представить недавно освобожденного Портеуса Глэйвса, — с горделивым жестом сказал Вексенн. — Человека, которому предстоит великая миссия.

Портеус изо всех сил пытался сохранить хотя бы крупицу самообладания под этим безжалостным взглядом. Глаза гиганта, казалось, проникали в саму его душу, обнажая все слабости, пороки и страхи.

— Ах да, герой Аубинаса, — гигант саркастически улыбнулся. — Рад приветствовать вас в моем временном прибежище.

— Для меня большая честь познакомиться с вами… э…

— Можете звать меня Лапсором.

— Лапсор?

— Да.

— Весьма польщен.

Ощущая подавляющую мощь великого интеллекта, Глэйвс трепетал, словно насаженное на булавку насекомое. В краткий ужасающий миг он почувствовал безмерность этого ума, исполненного ненасытной жажды познания и безграничной власти. Всепоглощающая жажда, которая не могла не устрашать. Портеус съежился, словно кролик перед леопардом. Почему он так смотрит? Что ему нужно?

Глубокий голос стал бархатным:

— Так какой же должна быть ваша миссия?

Глэйвс затравленно огляделся:

— Миссия? — Фалтус тоже говорил о какой-то миссии. — О чем вы толкуете?

Лапсор улыбнулся:

— Ну же, доблестный Портеус. Мы должны возжечь маяк. Показать людям, что им есть за что сражаться. Дать им зримый символ свободы Аубинаса.

— Да-да, но…

— Здесь не может быть никаких «но», Портеус. Мы, избранные, чтобы вести за собой людей, должны отдать делу все.

— Но если кто и пожертвовал все, так это я. Я лишился всего.

— Ни один человек, сохранивший жизнь и здоровье, не вправе сказать, что лишился всего. Думайте о деле, Портеус, о деле!

Во время этого разговора Сальва Ганн не проронил ни слова. Как громом пораженный, он продолжал таращиться на сидевшего за столом могущественного чародея. Скепсис по поводу возможностей волшебников у него явно поубавился.

— Только о том и думаю, — натянуто промолвил Глэйвс. — Я живу ради дела.

— Вот как? Значит, вы не будете против, если я вам помогу.

— Поможете?

— Да. Дам силу, которой вам так недостает. Годы испытаний не прошли бесследно. Пламя погасло, костер затоптан, но все еще поправимо. Я могу возродить ваш праведный гнев и силу духа.

— Звучит прекрасно, — пролепетал насмерть перепуганный Портеус. — Я только хотел узнать…

— Превосходно. Вижу, что вы согласны.

Лапсор поднялся из-за стола, огромный, словно башня. Больше всего Глэйвсу хотелось пуститься наутек, но он не смел даже шевельнуться. Гигантские ладони Лапсора приблизились к лицу Портеуса, длинные пальцы вытянулись словно розовые черви, оплетая голову. Чародей содрогнулся, издал стон, и лицо его осветилось зеленоватым огнем. Такое же сияние исходило из его ладоней. Оно становилось все более интенсивным, пока не стало ослепительным. Затем свечение исчезло, и Лапсор вернулся к своему креслу.

Портеус Глэйвс откинулся назад. Глаза его были пусты, челюсть отвисла. Миновало несколько ужасающих секунд, прежде чем он начал приходить в себя. Но когда это произошло, Вексенн и Ганн увидели перед собой другого чело века. Дряблое, безвольное лицо преобразилось. Черты его стали твердыми, глаза безжалостными и суровыми. На губах играла властная, самоуверенная улыбка. От кроличьей робости не осталось и следа. Фалтус Вексенн поднял бровь.

«Ну что, Сальва, — подмывало его сказать, — все это чушь, да? Ты, кажется, обещал объяснить, как проделываются подобные трюки».

Портеус так ничего и не сказал: лишь смотрел вокруг непонимающим взглядом, но с надменной усмешкой на устах. Сальва Ганн оцепенел, Вексенн улыбался с едва скрываемым презрением. Лапсор уселся в кресло и, приметив, что остальные не сводят глаз с Глэйвса, сказал:

— Не беспокойтесь, друзья мои. Я не причинил ему никакого вреда, а лишь не сколько… скажем так, добавил воодушевления.

Выслушав это, Сальва Ганн пришел к твердому решению: при первой же возможности ускакать отсюда как можно дальше и никогда не возвращаться.

— Ну а теперь, — промолвил Лапсор, — я слушаю вас. Какие новости поступили с поля боя?

— Ах, — удрученно отозвался Вексенн. — К сожалению положение изменилось. В лесу, возле границ с Лукулом, наши необученные части были захвачены врасплох неожиданным маневром врага. Они отступили в Посилу.

— Неужели? Какой позор.

Вексенн пожал плечами и улыбнулся:

— Возможно, мы проявили излишнюю самонадеянность. Но следует учесть, что наша армия сформирована лишь не давно. Людям не хватает опыта. Им трудно противостоять прекрасно вымуштрованным легионерам.

— Да, возможно… — Лапсор сложил ладони домиком и оперся подбородком о кончики пальцев.

— Потому мы и нуждаемся в вашей помощи, великий Лапсор. У вас ведь имеются дополнительные ресурсы, не так ли?

— Хм, может быть и так.

— А коли так, не пришло ли время их использовать. Необходимо вернуть инициативу. Ведь не далее чем на прошлой неделе мы одержали историческую победу. Здесь, в Неллине.

— Да, это произвело огромное впечатление.

— А сейчас нам необходимо обрести нечто способное противостоять силе, обеспечивающей легионам превосходство над другими армиями.

— Их превосходство обусловлено дисциплиной и выучкой.

— Да, но не только этим. У них есть еще и драконы.

Глаза высокого эльфа блеснули.

— Ах да, прославленные боевые драконы Аргоната. Весьма наслышан. Стало быть, вам пришлось помериться силами и с ними?

Да. Они отбили атаку тяжелой кавалерии, а это лучшая часть нашего войска. Боюсь, нашим людям будет трудно сражаться против легионеров, подкрепленных драконами

— И вы пришли ко мне, зная что у меня есть бьюки?

Вексенн смиренно кивнул. Лапсор выпрямился, потирая свои могучие руки.

— Бьюки у вас будут, — сказал он с легкой улыбкой. — Но учтите, использовать их надо с умом. Я не могу допустить, чтобы они гибли попусту. Их немного, а воспроизводство требует времени. Позднее мы сможем завести столько бьюков, сколько потребуется, но до тех пор их необходимо беречь.

— Да, разумеется, — согласился Фалтус. — Тем более что потери в Голубом Камне были велики, не так ли?

Вексенн давно ждал случая выпустить эту стрелу. Дать понять великому лорду из древних эльфов, что и у него, Вексенна, имеются неплохие источники информации.

Огромное лицо окаменело, в глазах вспыхнуло зеленое пламя. Однако Лапсор сделал вид, будто пропустил упоминание о постигшей его неудаче мимо ушей.

— Эта абсурдная Империя, — промолвил он, — на самом деле на удивление уязвима. Скажем, позади трона определенно стоят ведьмы. Вот ими-то и следует незамедлительно заняться. Нанести удар и обезглавить государство.

— Удар по ведьмам? — Вексенну стало не по себе. Как и большинство ему подобных, он не желал иметь дел с древними колдуньями. Все знали, что они опасны. Рассказывали о них всякое, не всему можно было верить, но если и малая толика этих россказней соответствовала действительности, следовало поостеречься.

— Именно, — подтвердил Лапсор. — Именно по ним. Сальва Ганн очень хотел оказаться в каком-нибудь другом месте. В каком угодно, лишь бы в другом.

— Боюсь, это будет не так-то просто, — заметил Вексенн.

— В Марнери я проследил за одной из них, — промолвил Лапсор. — Прелюбопытнейшая, должен сказать, особа. Носит серое тряпье, так что ее можно принять за поденщицу. Но все это маскировка. На пальце у нее перстень с магическим камнем, а вокруг пульсирует аура скрытой мощи.

• Предыдущая
• 66/100
• Следующая