Драконы Аргоната - Раули Кристофер - Страница 31
- Предыдущая
- 31/100
- Следующая
Курфа и Джака не пришлось долго уговаривать. В считанные минуты они разбудили в драконьем доме всех, кроме Кузо, спавшего в личной спальне в дальнем конце здания.
Едва их рассказ разнесся по драконьему дому, как выяснилось, что похожие сны видели и некоторые другие виверны. Все сны были разными, но в каждом из них непременно присутствовал Релкин, пытавшийся что-то сказать, причем ни один виверн слов его не расслышал.
Изо всех драконопасов подобный сон приснился одному лишь Курфу, зато он, в отличие от драконов, хоть и с трудом, но услышал, что говорил Релкин. Для ребят это обстоятельство послужило лишь еще одним доказательством существования глубоких различий между сознанием человека и дракона. Что до Курфа, то все считали, что он малость не от мира сего. Этот паренек жил в мире фантазий, поэтому ни кого особо не удивило, что именно он оказался восприимчивым к странной магии Релкина. Равно как не удивляла и причастность к волшебству самого Релкина: кто не знал, что ему случалось водить компанию с Великими Ведьмами, даже с самой Королевой Мышей. От такого парня можно было ожидать чего угодно.
Драконопасы натянули кольчуги, нахлобучили шлемы и, прихватив мечи и щиты, вышли на плац. Никому из них, даже Свейну, и в голову не пришло поступить иначе.
Затем ребята задумались, как им выбраться за ворота. Кросс Трейз считался спокойным местом, и на посту по ночам, как правило, стояло всего двое часовых — один у главных ворот, один у южной башни. Еще десять человек находились в караульном помещении, но и они, привыкли к тому, что в Голубом Камне царит тишь да гладь, не проявляли особой бдительности. Кроме того, как раз в эту ночь начальником караула наступил капитан Бандар, известный своим пристрастием к виски. Солдаты знали за ним эту слабость и вовсю ею пользовались.
Но при более пристальном рассмотрении выяснилось, что удрать из лагеря не так-то просто. Бандар и впрямь пьянствовал с парочкой собутыльников прямо в караульном помещении, но на часах у ворот как назло стоял трезвый и бдительный служака Джабсен Дартхольд.
Уходить следовало, не поднимал шума. Конечно же, поутру, сразу после утренней поверки, за самовольщиками наладят погоню, но к тому времени они уже будут неподалеку от Куоша. Дартхольда необходимо было нейтрализовать: выполнить эту задачу взялись Свейн и Ракама.
Джак подошел к воротам, якобы для того, чтобы ознакомиться со списком поставок на следующий день. Просмотрев учетный листок, он завел с Дартхольдом разговор о погоде: по крыше караулки как раз забарабанил дождь.
Шум ливня и болтовня Джака позволили Ракаме и Свейну подобраться незамеченными. Часовой так ничего и не заподозрил до тех пор, пока Ракама не обхватил его сзади, прижав руки к туловищу, а Свейн не накинул ему на голову мешок. Дартхольд начал было трепыхаться, но Свейн живо утихомирил его, огрев по голове древком копья.
Ребята затаили дыхание. Без шума обойтись не удалось и если Бандар проявит хоть чуточку бдительности, вся их затея пойдет прахом.
Дверь приоткрылась, и высунувшийся оттуда капитан заплетающимся языком выкрикнул что-то невразумительное. Свейн закусил губу, а потом прокричал в ответ нечто столь же неразборчивое, но звучащее успокаивающе. Им пришлось выждать еще одну, показавшуюся вечностью, секунду. Затем дверь затворилась, и изнутри вновь донеслись пьяные голоса.
— Для подкидыша ты неплохо соображаешь, — пробурчал Ракама.
— Пошли.
Связав потерявшего сознание Дартхольда и заткнув ему рот кляпом, драконопасы отволокли незадачливого караульного на конюшню и спрятали в сене. Теперь можно было надеяться, что до рассвета его не найдут.
Ворота распахнулись, и Сто девятый драконий бесшумно, как умеют двигаться виверны, выскользнул наружу. Затем драконопасы закрыли ворота, и эскадрон двинулся по извилистой дороге, ведущей от форта к броду через Брюзгливую протоку. Все знали, что, когда они доберутся до брода, их нельзя будет увидеть с надвратной башни, долгие минуты драконы торопливо рысили по извилистой полосе гравия, но в лагере так никто и не поднял тревогу. Когда они подошли к броду, стало ясно, что бегство удалось.
Виверны с плеском переправились через речушку и продолжили путь по узкой дороге, поднимавшейся к Горбам. Шел дождь, налетал порывистый ветер, но эскадрон, растянувшись в колонну по двое, равномерно и быстро продвигался вперед.
И люди, и виверны знали эту дорогу, ибо не раз проходили ею во время учебных маршей. Им многократно приходилось перебираться через Горбы в Фелли и возвращаться обратно. Правда, раньше они не делали этого в кромешной тьме, но даже сейчас можно было видеть некоторые ориентиры: справа громоздилась Старая Плешь, а слева виднелась гора поменьше Лысый Малыш. Впереди со светильниками в руках вышагивали Ракама, Джак и Свейн — этого света вполне хватало.
Маршрут был ясен. Добравшись до Фелля, они тут же свернут налево, на проезжую дорогу, проходящую через Борган. Если поднажать, то можно будет попасть в Куош задолго до рассвета. А если там и впрямь заварушка, тем хуже для тех, кто ее затеял. Им придется иметь дело с боевым Сто девятым марнерийским эскадроном.
Глава девятнадцатая
Лессис очнулась, силясь избавиться от мучившего ее кошмара, и обнаружила, что находится в темном помещении, оглашаемом стонами раненых. При первой же попытке пошевелиться ей показалось, что голова ее вот-вот расколется надвое. Приложив руку ко лбу, она нащупала повязку, концы бинта были грубо завязаны под челюстью. На волосах коркой запеклась кровь. Рана была обработана поверхностно: не приходилось сомневаться в том, что ею еще придется заняться. Но это пустяки — главное, что она осталась в живых.
Как она получила эту рану, Лессис не помнила. В памяти сохранилась лишь отчаянная схватка на баррикаде. Бесы чуть было не прорвались, на улице поднялся переполох… и все. Очнулась она здесь.
«Повезло, что жива», — заключила ведьма.
С трудом приподнявшись, она огляделась по сторонам. Было темно, пахло лошадьми и прокисшим пивом.
Ага, стало быть, это помещение пивоварни. Ведьма удовлетворенно кивнула — надо полагать, они одержали верх в той стычке. Иначе бы ее сюда не притащили. Медленно и осторожно Лессис встала на ноги, В первый момент голова у нее пошла кругом, и, чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за деревянный брус. Но скоро головокружение прошло, в голове прояснилось.
Она поняла, что стоны раненых накладываются на другие звуки — на шум, доносящийся снаружи. Пошатываясь ведьма подошла к низенькой двери и выбралась в соседнюю комнату, где было посветлее. Оттуда на нижний этаж вела лестница. У окна стояли две женщины: от Лессис не укрылось, что обе они испуганы.
Откуда-то раздался душераздирающий вопль, тут же сменившийся лязгом и грохотом. Снова послышались крики, которые заглушил странный, пронзительный звук сигнального рога.
Женщины повернулись к Лессис. Лица их были пепельно-серы.
— Достопочтенная мать, вы встали, — сказала одна из них.
— Да. Что здесь происходит?
— Конец света, — ответила другая.
Лессис выглянула в окно, откуда доносился шум битвы. Она находилась на втором этаже. Внизу, на улице, несколько тварей с кабаньими мордами наседали на дюжину отчаянно отбивавшихся людей. Бесы держались позади своих могучих союзников, выжидая момент, чтобы броситься на людей, когда те дрогнут.
Неподалеку бушевал пожар, вверх поднимались клубы черного дыма. Не приходилось сомневаться в том, что баррикада пала. Сражение переместилось на улицу, и людям приходилось туго. Два тела лежали на земле, изрубленные тяжелыми мечами бьюков. Остальные пока сопротивлялись, соорудив завал из нескольких бочек и скамеек, но было ясно, что долго им не продержаться. Бесы неистово вопили и трубили в рога. Судя по всему, враг того и гляди мог захватить пивоварню. Кроме того, существовала опасность пожара, огонь вполне мог перекинуться на крышу здания. Лессис подумала о раненых. Неизвестно, что лучше — сгореть за живо или угодить в лапы свирепых бесов. Несчастных необходимо было спасать.
- Предыдущая
- 31/100
- Следующая
