Дракон на краю света - Раули Кристофер - Страница 29

• Предыдущая
• 29/92
• Следующая

Отряд воинов выступил во второй половине того же дня. Дождь возобновился. Релкин испытывал сильные сомнения в том, что арду владеют искусством судовождения, но у него абсолютно не было времени ни на то, чтобы переждать дождь, ни на то, чтобы обучать лесных людей. Мужчины арду умели управляться со своими каноэ и небольшими лодчонками; науку же обращения с такими большими судами придется осваивать на ходу. С этим, как с дождем и многими другими вещами, Релкину оставалось только смириться.

Решили, что дракон поплывет — для барок он был просто слишком велик. Релкин куда больше переживал по этому поводу, чем его дракон. Базилу идея определенно пришлась по вкусу. Течение реки позволяло ему плыть, не прилагая практически никаких усилий. Он должен был лишь слегка отталкиваться от воды, зато предвкушал блаженство целыми днями не вылезать на берег, оставаясь в родной стихии. Не приходилось особенно беспокоиться и по поводу пуджиш. Здесь, не сомневался Базил, наверняка имелись хищники, что-нибудь вроде крокодилов, но не такие, чтобы побеспокоить двухтонного виверна. Релкин же не мог отделаться от пугающих мыслей и представлял себе всевозможные ужасы, которые могут случиться.

В этих заботах Релкин и отыскал Лумби, чтобы по-прощаться.'0на уходила на север со своей семьей и уцелевшими членами рода. Собственно, они с Релкином все равно уже расстались, когда отыскались ее родители.

Он нашел девушку перед небольшим шалашом из листьев и веток, сооружением, на постройку которого арду требуются минуты.

Обнял. Она казалась безжизненной в его объятиях, и через секунду он отступил. Глаза ее были мрачны. Она избегала его взгляда.

— Лумби… — начал он.

И увидел ее отца, выходящего из-за ближайших кустов. Уйс мрачно хмурился. Военная дубинка болталась у него на поясе рядом с топориком, добытым в лагере работорговцев.

— Чего тебе тут надо? — грубо бросил он. Релкин слегка удивился его тону. Он полагал, Уйс знает и понимает, что Релкин и Лумби тянутся друг к другу и что у них возникли интимные отношения под давлением обстоятельств, когда они были полностью затеряны в глухом лесу. Они прошли сотни миль вместе, сражаясь с голодом и страшными людоедами-пуджиш. Будучи одинокими, они потянулись друг к другу. Он полагал, что Уйс примет то, что случилось, и простит.

Теперь же он понял, что Уйс страдает той самой ревностью, которая часто встречается у отцов красивых девушек. Релкин понял, что глупо было надеяться на то, что Уйс окажется выше предрассудков. Странно только, что раньше арду этой ревности не выказывал.

— Я пришел попрощаться с Лумби. Мы уходим на юг. Лицо Уйса словно сжалось. Было ясно, что он борется с какими-то очень сильными чувствами.

— Что ты делал с Лумби? Там? — Он зло махнул рукой в сторону широко раскинувшегося леса.

— Я знаю, что ты хочешь услышать, но не собираюсь тебе отвечать. Это касается только Лумби и меня. Лицо Уйса исказила ярость.

— Отец! — резко крикнула Лумби. Уйс открыл рот, но ничего не сказал. Релкин заговорил осторожно, словно стараясь смягчить смысл своих слов:

— Ты забыл, что мы были там совсем одни. Мы не знали, что сможем найти и освободить тебя. Уйс тяжело сглотнул.

— Правда. Ты пришел и освободил арду. Мы все благодарны. Но… я — отец Лумби. Я.

— Я хочу вернуться и жить с арду. Я стану отцом детей Лумби.

Из шалаша донесся вскрик. Появилась Эррис. Она хрипло засмеялась:

— Ты не сможешь завести детей среди арду. Арду и бесхвостые не могут спариваться. Все бесполезно. Никаких детей.

— Откуда ты знаешь?

— Работорговцы говорили нам. Они сказали: вот почему работорговцы всегда возвращаются в наши земли и ловят новых арду. Они не могут сами разводить достаточно арду, чтобы дать рабов всем, кто хочет.

Взгляды Лумби и Релкина встретились. В глазах девушки была безграничная печаль.

— Прощай, Релкин. Я люблю тебя, но между нами слишком много различий. Лучше тебе не возвращаться, я думаю. Уходи с Базилом. Уходи к «океанам» и другим землям.

Релкин словно растерял все слова. Он был уверен, что должен вернуться к Лумби и жить с ней, позабыв про другой мир.

Лумби приблизилась к нему, не обращая внимания на явный запрет отца.

— Релкин, ты был добр к Лумби. Все арду перед тобой в долгу. Мои отец и мать остались бы в рабстве, если бы ты не пришел и не спас их.

Уйс и Эррис сразу притихли. Уйс опустил взгляд, раздираемый противоречивыми эмоциями. Эррис зарыдала.

Релкин крепче обнял Лумби. Она спрятала голову у него на груди. Он почувствовал, как сквозь прорехи его рваной куртки на кожу закапали слезы.

Ему казалось, что сама земля уходит у него из-под ног. Все последние недели он медленно приучал себя к мысли, что останется с Лумби. Они с Базилом фактически уже вышли в отставку из легионов, они потеряны для остального мира. И им суждено прожить свои жизни в землях Арду.

Впрочем, два важных вопроса никак не давали ему покоя.

Первый — это его любовь к Эйлсе, дочери Ранара. Не ее вина, что Релкин оступился и предал ее любовь, повернувшись к новой любви — Лумби, девушке арду. Релкин и не был никогда достоин Эйлсы. Релкин был всего лишь деревенским сиротой. Как он мог надеяться на руку дочери вождя клана Ваттель? Эйлса выйдет замуж за кого-нибудь другого, кого-нибудь из своего клана, с кем была обручена с рождения. Бедный драконир будет забыт. Проблема была в том, что сам Релкин в глубине сердца не верил этому правильному и логичному рассуждению. Он знал, что не забудет Эйлсу — так же как и она не забудет его. Значит, ему пришлось бы прожить остаток жизни с тяжелым грузом в душе.

Другой проблемой был дракон. Если они останутся тут, Базил никогда не сможет оплодотворить яйца вивернов. Здесь ему было совершенно не с кем спариваться, разве что он захочет сойтись с пуджиш, но в этом Релкин очень сомневался. Он знал, что виверн питает устойчивое отвращение к большим двуногим пуджиш. Они были, как и он, теплокровными и происходили от тех же предков, но они были очевидно глупы и неспособны ни на что, кроме свирепости. Спариваться с ними все равно что с дикими зверями. Релкин знал, что с течением времени старому Базилу станет здесь очень одиноко.

— Не знаю, что и сказать, — пробормотал он, — это так больно.

— Если мы не сможем иметь детей, ты не будешь счастлив в земле арду.

— Я могу быть счастлив с тобой.

— Но Лумби не сможет быть счастлива, если она не сможет иметь детей.

Теперь Релкин наконец-то все понял.

— Смотри! — радостно сказала Эррис. — Лумби — хорошая дочь.

— Да, — тихо ответил Релкин, — она такая, даже больше — она смелая, может, смелее всех.

И он ушел от них, а позже ушел вниз по реке с мужчинами и драконом.

Целый месяц воины арду охотились на работорговцев у лесных рек. Весть о засадах и об ужасной силе лесного бога быстро распространилась до Язма и других рабовладельческих городов на реке. Впервые арду выказали способность к активному сопротивлению, и это само по себе было тревожно. Сказки о лесном боге, конечно, никто в городах всерьез не принимал. «Люди слишком долго пробыли в лесной чаще и рассказывают небылицы», — говорили горожане. Но легкая паника все же имела место. По крайней мере пять экспедиций в нынешнем сезоне потерпели неудачу, а две из них были практически уничтожены. Постепенно об этом узнала вся страна. Цены на рабов подскочили. Хозяева невольничьих рынков вынуждены были отсылать заявки неудовлетворенными, и нужно было принимать какие-то меры.

— Разбирайтесь сами! — орали в ответ работорговцы, еле унесшие ноги из лесов Арду.

Те же, кто имел несчастье повстречаться с лесным богом, и слушать не желали никаких приказов из Мирчаза. Атмосфера страха и подавленности захлестнула маленькие городки в верховьях реки до самых крыш, крытых красной черепицей. Вниз по течению понеслись посланники в быстрых каноэ, приводимых в движение дюжинами рабов.

• Предыдущая
• 29/92
• Следующая