Базил Хвостолом - Раули Кристофер - Страница 35

• Предыдущая
• 35/104
• Следующая

Сначала состоялись похороны леди Виурис. Ее похоронили на кладбище Великомучеников, неподалеку от побережья. Лессис произнесла надгробную речь, стоя с непокрытой головой, в простом белом платье, и слезы блестели у нее на щеках.

Аббатиса Плезента прочитала отрывок из Биррака, а затем Лессис прочитала отходную молитву. Тело Виурис, обернутое в саван из серой ткани, было опущено в узкую, Простую могилу.

На камне значилось просто: «Виурис из Службы Провидения».

Лагдален не слишком-то хорошо знала Виурис, но ей все же было известно, что та была мужественной женщиной и подругой Лессис, Каждый, кто работал на Лессис, не мог не быть личностью необычной и замечательной.

После церемонии Лагдален повстречала Лессис у ворот, ведущих на Водяную улицу. Глаза у нее были мрачные, и слезы все еще не высохли на щеках. Лессис кивнула Лагдален и проводила ее долгим взглядом, прежде чем уйти. Казалось, будто она только что разрешила какую-то проблему, которая давно ее беспокоила.

Лагдален подождала, пока пройдет мимо аббатиса Плезента в окружении своих помощниц, а затем и сама выскользнула на улицу.

С тех пор она ничего, кроме слухов, о Лессис не слышала. Корабли отправились к другим городам Аргоната. Графства Эрдхи были подняты по тревоге.

Поисковые отряды перекрыли все дороги к северу, и поговаривали, что Лессис находилась в самой гуще бесчисленных дикий и невероятных событий.

Разумеется, участие Лагдален в эпизоде с троллем получило известность, и теперь она стала знаменитостью в Новициате. Она как могла старалась сдерживать свою гордость. Хотя это было довольно трудно, ведь так прекрасно, когда все тебя замечают, считают храброй, и вовсе не потому, что ты схвачена за руку с мальчишкой-эльфом в чулане. Даже девушки-старшеклассницы которые обычно не признавали существования «молодняка», частенько кивали ей и шептались за спиной. А некоторые даже здоровались.

И все же она понимала, что ее роль во всем этом была не такой уж и героической. Как она застыла от ужаса, когда тролль двигался на нее, и ничего не могла сделать! Но она действительно не могла. И все равно она чувствовала себя виноватой, ибо понимала в глубине души, что именно она должна была умереть, а не Виурис.

Прыгая через истершиеся ступени, Лагдален вбежала в старинное здание Новициата. Она добралась до приемной, и секретарша пропустила ее в кабинет Флавии.

Лагдален всегда ощущала страх, находясь в этом кабинете, и на то были причины; она тут же вспомнила свой последний визит сюда, как раз перед Днем Основания.

Помещение это было с белыми стенами и мебелью темного дерева, в строгом, безыскусном стиле, известном как «ранний колониальный». На стенах висели портреты прежних директоров Новициата. Флавия ждала ее и выглядела столь же мрачной, что и всегда. А на стуле с ней рядом сидел Сирота Релкин.

У Лагдален округлились глаза.

— Здравствуйте, — робко сказала она. Релкин бросил ей предупреждающий взгляд, и она сразу же отвернулась.

— Вы посылали за мной, леди Флавия?

— Да, Лагдален, посылала.

Лагдален слышала, что Релкин и Базил были официально приняты в Новый легион. Но она давно уже их не видела.

— Я вызвала тебя потому, что у меня есть для тебя плохие новости. Боюсь, что эти новости причинят твоим отцу и матери огромную боль. И я боюсь также, что именно тебе придется им эти новости передать.

Лагдален почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Что это могло быть?

Может, кто-нибудь из ее родителей умер? Но тогда почему ее просят передать им это известие?

— Видишь ли, до нас дошли сведения, что прославленный Хвостолом, Базил из Куоша, прибыл сюда без полной драконьей печати.

Лагдален почувствовала, как у нее холодеет в груди. Флавия же продолжала говорить уверенно, без остановки.

— Как ты могла догадаться, раскрытие предательства, в которое был вовлечен несчастный Смилгакс из Трота, вызвало множество проверок по департаментам, ведающим делами драконов. Обнаружилось дело с поддельной печатью Базила из Куоша. Твой соучастник уже признался в своем преступлении.

Флавия холодно взглянула в сторону Релкина, а затем снова уставилась на Лагдален.

— Он вовлек тебя. Он умолял меня проявить снисходительность по отношению к тебе и утверждает, что вынудил тебя нарушить клятвы и законы Марнери.

Лагдален почувствовала вместо сердца тяжелый камень. Конечно! История со Смилгаксом заставила их перерыть все записи в Драконьем департаменте. Лагдален влипла. И ей придется рассказать все отцу! Это его просто убьет!

— Я выслушала его рассказ очень внимательно и тщательно проанализировала все улики. У меня нет никаких сомнений, что ты нарушила свою клятву как колдуньи Новициата и затем нарушила также законы нашего города. Нет никаких сомнений и в том, что ты совершила это как личное одолжение своему другу.

Подобное поведение абсолютно неприемлемо для лица твоего ранга.

Поэтому, боюсь, у меня просто нет выбора. Наказание оговаривается весьма четко. Тебя немедленно надлежит исключить из Новициата. Но ты можешь подать заявление, чтобы тебя приняли в женское подразделение Нового легиона, если ты пожелаешь. Ты передашь эти новости своим родителям, повторив слово в слово.

Флавия вынесла приговор. Лагдален поникла на стуле. Все оказалось напрасным, все эти долгие годы учебы. Время и усилия, затраченные на то, чтобы добиться места в Новициате. И вот теперь все это отброшено прочь.

Лагдален избегала смотреть на Сироту Релкина. Ей казалось, что если она посмотрит в его сторону, то расплачется, а ей не хотелось этого делать в присутствии леди Флавии. Лагдален стерпела, поборов слезы.

— Мне очень жаль, леди Флавия. Я думала, будет только лучше, если Базил из Куоша сможет поступить в Новый легион.

Флавия вздохнула: у бедной девочки доброе сердце.

— Базил Хвостолом пригодится в легионах, в этом ты не ошиблась. Ну а если бы это оказался какой-нибудь другой Смилгакс, а этот юный бродяга был бы просто еще одним вражеским агентом? Тогда бы ты подготовила путь для очередного крупного вероломства. Мы уцелели благодаря нашим законам, и если мы нарушаем законы, то ставим под угрозу наше выживание. Каждая послушница из любого класса и каждая жрица любого ранга должны это понимать.

— Да, миледи.

Флавия бросила гневный взгляд на Релкина.

— А что касается вас, молодой человек, то надеюсь, вы это понимаете тоже.

Я обязана поддерживать правила, связывающие воедино нашу миссию. Без них мы обречены на уничтожение. Ты разрушил карьеру Лагдален в Храме, а она ведь подавала такие надежды.

Фигура Релкина выражала полное раскаяние.

— Мне тоже очень жаль, — пробормотал он. — . не думал, что так получится.

— Еще бы, — фыркнула Флавия. — Что ж, теперь ты состоишь в легионе, и нет нужды поднимать это дело. Мы уверены, что ни на тебе, ни на твоем драконе нет позорящих пятен, и поскольку вскоре ты будешь в Кеноре, то мы не видим никаких причин судить тебя в городских судах.

Релкин нервно облизал губы.

— Можешь идти.

Он встал, попытался увидеть глаза Лагдален, но та отказалась посмотреть в его сторону, и в конце концов пробурчав что-то невнятное, Релкин бочком удалился.

Когда дверь за ним затворилась, Лагдален почувствовала, как у нее брызнули слезы; она смахнула их быстры движением руки.

— Мне жаль, что дело дошло до этого, Лагдален из Тарчо. Несколько дней назад я думала, что могла бы конечном счете вдолбить в тебя немного здравого смысл но, кажется, ты действительно не способна постичь фундаментальные принципы нашей жизни в этом учреждении.

Лагдален подавила всхлип. Флавия знала, когда в разговоре поставить точку.

Девушка хоть и была послушницей, однако не могла подчиниться дисциплине, обязательной в миссии.

— Теперь ты можешь идти, дитя мое. Думаю, бы. бы наилучшим, если бы ты сразу же отправилась к родителям и рассказала им о случившемся. А позже ты сможешь собрать свои вещи.

• Предыдущая
• 35/104
• Следующая