Рукоять меча - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/82
• Следующая

Он вышивает пустой иглой по дерюге – но под его рукой искусно сработанная вышивка дышит шелковым блеском. Он не умеет воздействовать на людей, он все делает неправильно, наоборот, – но он воздействует!

Кэссин уже не тот, что прежде. Сам он этого, по счастью, не заметил – но от Гобэя не могут укрыться нервные подергивания его рта, потирающая лоб ладонь, упрямо сжатая челюсть. Гобэй едва мог поверить собственным глазам. Никто не смог бы поколебать преданность его учеников. Тем более – Кэссина. Ни один самый опытный манипулятор. А Кенет смог.

Но как же он, чтоб ему пусто было, это делает?

Да, он могущественный маг. Очень могущественный. Раз он не манипулировал сознанием Кэссина, значит, он сделал это каким-то другим способом. И настолько изощренным, что Гобэй даже понять его не в состоянии. Какое невероятное могущество! И подумать только, что вскоре это могущество будет принадлежать ему, Гобэю!

А ведь будет, в этом нет никаких сомнений. Игры закончились, господин пленный маг. Теперь я примусь за вас сам.

Обработать мальчишку-ученика несложно. А вот со мной вам не справиться. И поумнее вас люди были, а заморочить их ничего не стоило. Вы ведь и понятия не имеете о том, как управлять чужим сознанием, – иначе не пришлось бы вам справляться с моим учеником этим странным, ни на что не похожим способом. А я очень даже хорошо знаю, как это делается. Вам передо мной не устоять.

Да, кстати о мальчишке-ученике… я вам этого не простил. Мальчишка сам по себе мелочь, да не мелочь то, что вы осмелились посягнуть на результат моих усилий. Я воспользовался им, как серебряным половником, чтобы помешать варево, а вместо варева он окунулся в клокочущую сталь… и эта сталь возомнила, что может расплавить то, над чем я потрудился. Я еще посмотрю, что мне делать с изуродованным половником: починить, переплавить или попросту выкинуть… но расплавленная сталь будет отлита в форму и застынет в ней навечно. Я так решил, господин Кенет.

Завтра поутру я вами займусь.

– Я даже говорить об этом не хочу! – крикнул Кенет. – Ни за что и никогда!

– Это еще почему? – возмутился Кэссин. – Помоями обливать – на это ты горазд! А как тебя просят объяснить хотя бы, за что ты такие слова говоришь, так ты на попятный!

Кенет устало вздохнул и кончиком пальца погладил лежащего на ладони Лопоушу.

– Прости, – негромко произнес он, глядя в сторону, – погорячился. Ты прав, я должен бы тебе объяснить… но я не хочу говорить о твоем… наставнике… – Это слово Кенет выдавил с явным усилием. – Понимаешь, мне это очень противно. Но раз уж тебе так нужны объяснения… я попробую. Только я расскажу тебе совсем другое.

Другое так другое. Кэссину и самому неохота слушать, как Кенет именует его кэйри хозяином. Неплохо для разнообразия сменить тему. А уж если из его рассказа Кэссин поймет наконец, почему этот молодой целитель так презирает его кэйри, будет совсем замечательно. Тогда Кэссин найдет истоки его глупой ненависти и сумеет его переубедить.

– Только я не уверен, что ты поймешь, – нехотя произнес Кенет. Опять он за старое!

– Ты давай рассказывай, – отрезал Кэссин. – Там разберемся, пойму я или нет.

– Ладно. – Кенет помолчал недолго – не то собираясь с мыслями, не то поглощенный воспоминаниями.

– У меня был наставник, – неторопливо начал он. – И этот наставник… нет, не то… в общем, мне казалось, что он просто издевается надо мной. Дает мне непосильные задания. Едва ли не помыкает мной.

Кэссин молча кивнул – все это ему знакомо.

– Что он презирает меня… потому что я никогда не смогу стать таким, как он… никогда не научусь…

На мгновение Кенет замолк.

– А дальше? – поторопил его Кэссин.

– А дальше… – Кенет невесело усмехнулся. – Дальше мне нужно было… – Он оборвал себя. – Не важно. Главное – я должен был дойти и сделать… не важно что. Сделать это. Но пройти я должен был сквозь поле боя, и тут бы мне никакая магия не помогла, даже если бы я умел тогда… и мой учитель вывел меня сквозь битву, прикрывая своим телом, и крикнул мне… – Кенет судорожно сглотнул. – «Беги»… и я побежал… а он дал мне уйти, а сам погиб…

– Ты долго его оплакивал? – тихо спросил Кэссин.

– Да нет, – усмехнулся Кенет. – Я сделал так, что он не умирал.

– Ты можешь воскрешать мертвых? – с благоговейным ужасом спросил Кэссин.

– Нет, – коротко ответил Кенет. – Я сделал так, что битвы, в которой он погиб, не было, и он в ней не погибал. Он жив и ничего этого даже не помнит.

– Вот оно как… – Трагическая история обернулась сказкой с хорошим концом, и Кэссин испытал непонятное разочарование. Хорошо, что неведомый ему наставник Кенета не умер, – но зачем Кенет рассказал ему эту историю? Могуществом своим похвалиться, что ли?

– Зачем ты мне все это рассказал? – спросил он напрямик. Школа кэйри Гобэя даром не прошла – Кэссин давно уже не задавал прямых вопросов. Но с Кенетом иначе нельзя: намеков он не понимает, а обиняками говорить отказывается.

– Я так и знал, что ты не поймешь, – вздохнул Кенет. – А рассказал я это тебе, чтоб ты понял, что такое настоящий наставник. Мой учитель отдал за меня жизнь… отдал, не зная, что я смогу ее вернуть… без страха и колебаний… Ученик не должен предавать учителя, это правда. Но и учитель не должен предавать ученика. Обычно об этом не говорят. Наверное, потому что такая мерзость не всякому и в голову взбредет. А между тем это совершается так часто, что должен же кто-то об этом сказать. Хоть бы и я.

В дверь просунулась голова одного из старших учеников. Точнее, одного из тех, кто мнил себя старшим учеником. Из тех, кого кэйри считал бросовым товаром и отдавал в шифровальщики господину Главному министру Тагино.

– Кэйри велит привести пленника в комнату для допросов, – торжественно возгласил он.

– Вот теперь пойдет потеха, – еле слышно пробормотал Кенет, подымаясь с пола.

– Руки ему ведено связать впереди, – продолжал ученик, гордый оказанной ему честью – передать приказ кэйри. От слова «связать» Кэссина едва не замутило.

– Почему? – отрывисто спросил он. Кенет негромко засмеялся.

– Потому что твой хозяин хочет видеть, не растаяли ли веревки на моих руках, – пояснил он. – Если мои руки будут связаны сзади, он не сможет этого видеть… или же мне придется выслушать заготовленную для меня речь, повернувшись к нему не лицом, а противоположным местом, а это ему вряд ли понравится. Он хочет видеть мои руки и мои глаза одновременно.

Он вытянул вперед свои загорелые руки. Надо же – прошло совсем немного времени, а опухоль спала с них совершенно. Его переломы зажили… так быстро?!

– Не заставляй ждать своего хозяина, – с мягкой иронией посоветовал Кенет.

Пожалуй, именно слово «хозяин» и вывело Кэссина из столбняка. Он взял протянутую учеником веревку и крепко захлестнул ее на руках пленного целителя.

И снова Кэссин видел их рядом – своего кэйри и пленного мага. Величественную фигуру в подобающих магу одеяниях – и высокого худого парня в одежде ремесленника. Руки, спокойно возлежащие на столе мореного дуба, – и руки, связанные им самим несколько минут назад.

– Кэссин, – распорядился кэйри Гобэй, – вели стражникам удалиться. Нечего им тут делать. Взамен поставь на стражу старших учеников. Да не перепутай – старших, а не младших!

Неужели дело обстоит настолько серьезно? Старшие ученики, надо же! Вряд ли поручение придется им по вкусу… хотя нет, что за глупости, на то они и старшие ученики, чтобы не привередничать, подобно барышням на выданье, а повиноваться. К тому же если сказать им, что стеречь предстоит не кого-нибудь, а мага, едва ли они сочтут охрану подземелья унизительной для их достоинства.

Кэссин исполнил повеление кэйри невероятно быстро. Его подгоняло любопытство. Он жаждал знать, что происходит в камере для допросов. О чем сейчас его кэйри беседует с пленником. Чем скорее он отыщет кого-нибудь из старших учеников и отошлет прочь стражу, тем раньше он сможет вернуться в допросную. Правда, кэйри Гобэй не приказал ему возвратиться… но ведь и не запретил же! Конечно, он может и прогнать Кэссина… а может и не прогнать. Попробовать-то стоит!

• Предыдущая
• 30/82
• Следующая