Парадоксы Младшего Патриарха - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 55
- Предыдущая
- 55/99
- Следующая
Страшно мне не понравился этот дядюшка. Сидит, ноги не сомкнув и не скрестив, чуть к нам подался, руки раскрыты… а, проваль – не просто раскрыты, а еще и ладонями вверх. Поза открытая и доверительная. Ничего замкнутого, перекрещенного. Глаза широкие, распахнутые. И движения, так и зовущие довериться. Кого же он мне напоминает? Вспомнил! Вот честное слово, вспомнил! Точно. Барышника того на рынке. Он еще мне торговал двадцатилетнего одра, да притом же мерина, за двухлетнего жеребчика. Вот точно такие же движения. Лошадь я, конечно, покупать не собирался. Просто мастер Дайр меня для того на рынок и взял, чтобы мне этого пройдоху показать во всей красе. Как он тогда говорил? “Ты на своей свалке мошенников маловато повидал – все больше хулиганья, верно? Вот и приглядись. И запомни: если поза слишком открытая, глаза распахнуты, руки идут ладонями вверх, да еще и голос чуть ниже, чем следует – значит, тебе продают мерина. Слишком уж тебя вызывают на доверие. Запомнил?”
Да, мастер Дайр. Запомнил. Вот только не знал, что высокородные господа продают мерина точно тем же способом.
Еще и сколько лет этому мерину? Судя по тому, как тщательно дядюшка продумал каждый свой жест и каждое слово до последних мелочей, мерин еще позапрошлое царствование помнит. Нет, но как продумано, как выверено все течение беседы! И не только беседы: одежда дядюшкина тоже наилучшим образом подобает случаю. Недаром он так вцепился взглядом в прерывистую оторочку моего плаща – знак младшей ветви рода. Ему тоже следовало бы надеть накидку с такой оторочкой… вот только безмолвно признавать родовое старшинство Тхиа – юнца Тхиа – ему ой как не хочется. Заранее соглашаться на подчинение законному наследнику, выразить это подчинение… после такого условий не диктуют. Господин Кадеи вообще не облекся в цвета дома Майонов. На нем была зеленая траурная накидка поверх невнятно-серых одеяний. Все верно, полный траур он надеть права не имеет, зеленое на синем смотрится скверно… хитер дядюшка, ничего не скажешь. Ничем не пренебрег, все предусмотрел. Кроме меня. Моего появления он предугадать не мог, вот и подрастерялся.
Впрочем, поведения Тхиа он тоже не мог предугадать. Даже для меня оно оказалось неожиданным – что уж о дядюшке говорить! До чего безукоризненная выдержка! Дядюшка его так и честит через слово “мальчиком”… “мальчик мой” – брр! А Тхиа хоть бы смигнул в ответ. Напрасно господин Кадеи так положился на свою заготовку, ох напрасно. Сейчас Тхиа ему живо покажет, на какой грядке боевой лук растет.
– Во всяком случае, присутствие Шенно, хотя бы и из младшей ветви, даже и в столь скорбный час, весьма лестно для нашего дома, – не без натуги высказался дядюшка.
Эк его! Право, даже интересно – а что он еще брякнет, если мы вздумаем снова промолчать?
– Я не ожидал, что этот час окажется настолько скорбным, – на сей раз Тхиа подхватил ускользающую нить беседы по собственной воле – ибо собирался воткать ее не в чужое полотно, а в свое. – Мне ведь только и сообщили, что отец при смерти… хотя он, если я правильно понял, уже был мертв?
Под спокойным взглядом Тхиа господин Кадеи едва не заерзал, но в последний момент спохватился и сделал вид, что поправляет и без того идеальные складки своих одежд.
– Ну… следовало прежде удостовериться, что твой отец действительно мертв, – господин Кадеи воспрял духом. – Смерть его, знаешь ли, выглядела… очень странно.
Снова заранее отрепетированная речь! Пари держать готов, что он выверял ее не раз и не два, и даже легкая запинка перед словом “очень” опробована им и так, и эдак. Не дольше, чем нужно, и не короче, с точностью до малейшей доли мгновения… прав был Тхиа: дурной у этого дела запашок. Похоже, смерть господина Майона Хелойя была куда более странной, чем ее тщится представить нам достопочтенный Кадеи.
– Медлить с вызовом наследника было нельзя, – продолжал дядюшка, – но и сообщать о столь загадочных обстоятельствах следовало с осторожностью. Сам посуди, мальчик мой – а что мне еще оставалось делать? Пока один из магов-экспертов его величества не скажет своего слова…
– И он сказал? – Тхиа вклинился в туго сомкнутые ряды пустопорожних слов, как и подобает настоящему бойцу – незаметно и без усилий.
– О да, – кивнул дядюшка, сводя кончики пальцев вместе. – О да. Свидетельство о смерти он подписал. Любопытное заключение… очень любопытное. Оно у меня… да, впрочем, ты и сам можешь расспросить господина мага. Он, правда, уже собрался отбыть, но я ведь могу и попросить его задержаться.
– Незачем, – возразил Тхиа, и дядюшка было вновь приободрился – но ненадолго. – Мешать почтенному человеку, находящемуся на королевской службе, вернуться к исполнению своего долга, просто немыслимо. Я просто не верю своим ушам, дядюшка. Такого могут пожелать скоробогатенькие барчуки – но не отпрыски великокняжеского дома.
Тхиа, мерзавец ты маленький – когда ты прохаживался на мой счет, я полагал твой язык ядовитым? Обижался на тебя? Знать бы мне тогда, на что ты способен…
– Конечно, выслушать эксперта необходимо – но для этого совершенно нет нужды его удерживать. Если он собрался в дорогу, мы с господином Шенно его просто-напросто проводим немного, – невозмутимо заявил Тхиа, будто не замечая враз побагровевшего лица дядюшки. – Полагаю, наш дом обязан оказать этот скромный знак уважения человеку, очистившему прискорбную смерть моего отца от грязи досужих сплетен и домыслов… если я правильно понял ваши слова, дядюшка.
Понял-то Тхиа правильно – вот только вывод сделал совершенно для господина Кадеи нежеланный.
– Но вы ведь только что с дороги, – сделал было дядюшка попытку возразить.
– Вот и отлично, – заявил Тхиа. – Не придется переодеваться в дорожное платье.
– Но… вы ведь наверняка устали… – слабо запротестовал господин Кадеи.
– В наши годы? – победительно улыбнулся Тхиа, и дядюшку вновь перекосило. Похоже, Тхиа его не очень-то жаловал. Впрочем, человек, именующий кого бы то ни было “мальчик мой”, по моему разумению, сам напрашивается.
* * *
Магов я за свою жизнь видел не так уж и много – и если что у них и было общего друг с другом, так разве только полное несходство между собой. Так что я даже и не знаю, каким я ожидал увидеть королевского мага Наллена. Но что не таким – уж это точно. С виду он человечек не очень приметный и даже забавный. Лысенький, лобастенький, усы узкие и длинные – ну ни дать ни взять, сомик губастый. Мне этот “сомик” сразу по душе пришелся. Взгляд у “сомика” оказался умный и сильный. Неожиданно сильный. Та еще рыба – любую сеть издали углядит.
Несмотря на изрядные свои годы и не менее изрядное пузико, путешествовал Наллен не в паланкине и не в повозке, а в седле – ай да рыба-сом! Нет, положительно, королевский маг нравился мне чем дальше, тем больше. Еще и потому, что не пытался даже обозвать Тхиа или меня “светлостью” или там “высокородием”. Называть он нас с первой же минуты стал мальчиками, и слово это в его устах звучало как-то на удивление необидно. Этот ведь даже королю может заявить: “Послушай, мальчик…” И никакой обиды или оскорбления величества.
Первый раз Наллен назвал Тхиа мальчиком, едва только мы выехали за ворота. Наллен оглянулся на замок, вздохнул чуть приметно, перевел взгляд на Тхиа и снова вздохнул.
– Бедный мальчик, – сочувственно произнес он. – И это все твое…
Тхиа тоже оглянулся назад – и злая радость предвкушения развела его губы в ухмылку от уха до уха.
– Да, действительно, – пробормотал он. – Я об этом как-то и не подумал…
Наллен улыбнулся печально – и ничего не примолвил в ответ.
Мы молчали, не сговариваясь, покуда не выехали из тени замка. Ехали мы не так уж и долго: за время, проведенное нами в кабинете, солнце переместилось на небе, и тень сделалась значительно короче. Мне нравилось думать, что это из-за нас. Что это мы каким-то образом обезглавили ее – пусть и ненадолго, пусть у нее и вырастет вскоре новая башка, но все-таки… Очень уж мерзкая тень. Даже и не черная… то есть, конечно, черная… но сквозь черноту ее сквозила мутная желтизна, грязная и растрескавшаяся… нет уж, сперва на свет выберемся, а тогда и разговоры разговаривать можно.
- Предыдущая
- 55/99
- Следующая
