Неожиданные встречи - Мариковский Павел Иустинович - Страница 55

• Предыдущая
• 55/72
• Следующая

Кедровка еще раз прокричала, взмахнула крыльями и, как и бражник, поднялась высоко в воздух и, полетев прямо через озеро к югу, растаяла в синеве неба.

Откуда она взялась? Не из северных ли сибирских лесов? Куда она полетела? Не в еловые ли леса Джунгарского Алатау? До них было отсюда уже не так далеко, каких-нибудь три-четыре сотни километров. Кто она, эта смелая птица одиночка-путешественница, и что вынудило ее отправиться в столь далекие страны? Не та ли охота к перемене мест, которая и нас заставляет бросать насиженные и привычные поселения и отправляться в дорогу? И как эта непреодолимая тяга к путешествиям, доставшаяся от далеких предков, в подсознании так стойко сохраняется, проявляясь через таинственный генетический аппарат?

— Счастливого пути! — прокричал я вслед улетавшей птице. И помахал шапкой.

— Счастливого пути! — шутливо прокричали вслед за мной мои спутники.

Фотография кедровки на фоне Балхаша получилась отличной. И я ее не раз показывал в подтверждение своего рассказа об этой необычной встрече. Но, к сожалению, она вскоре исчезла из моей коллекции слайдов, хранившейся на работе.

В небольшом распадке среди каменистых горок задорно и громко кричит парочка скалистых поползней, а в углублении камня виднеется с большим искусством вылепленное из глины гнездо. Мне давно хотелось рассмотреть подробнее жилище этой птицы.

В полость гнезда вел узкий, чуть вытянутый горлышком вход. Снаружи гнездо сверкало черными, синими, фиолетовыми и ярко-зелеными надкрыльями жуков. Кое-где среди этой изящной игрушечной инкрустации виднелись ярко-красные остатки крикливо нарядных клопов-солдатиков. Нижнюю часть гнезда украшало несколько рябеньких перьев горной куропатки — кеклика. Насекомые, без сомнения, прошли через кишечник птиц, возможно, и птенцов, и были прилеплены вместе с испражнениями.

Для чего все это делалось? Тоненькая корочка хитиновых насекомых ничем не способствовала прочности гнезда. Странный обычай у скалистых поползней! Пристрастие к украшательству как будто не имело практической значимости. Но кто поверит, что у этих маленьких пичужек может быть развита любовь к красоте, к ярким блестящим предметам! Скажите об этом любому орнитологу, и он над вами посмеется.

Сейчас гнездо пустое, и не будет большим грехом поинтересоваться его содержимым. Цепляясь за выступы камней, подбираюсь к главному сооружению, заглядываю в него и вижу совершенно неожиданное. Большая полость его до половины заполнена мелкой тонкой пылевидной массой. Сверху она прикрыта сплошным слоем легких линочных шкурок личинок жуков-кожеедов. Еще здесь лежит целый кусок помета лисицы. Несколько ударов лопаткой — остатки гнезда падают на землю, облако едкой, дурно пахнущей пыли окутывает скалы. Какой тяжелый запах! Скорее бежать от него подальше!

Но вот пыль улеглась. Среди остатков гнезда лежит множество мелких косточек грызунов. Теперь становится все ясным. Птицы натаскали в гнездо помет лисиц. Потом его обработали личинки жуков-кожеедов, превратив в мягкую пылевидную массу и оставив нетронутыми только косточки. Вероятно, помет лисиц заносился заранее, как и сейчас, летом, чтобы его успели привести в надлежащий вид личинки жуков. Какая дальновидность! Если не пригодится себе (жизнь птичек недолговечна), то пусть пользуются другие поползни.

Потом я нахожу другое гнездо и, не разоряя его, вижу ту же картину. Кое-где в глиняную обкладку вкраплены и шкурки кожеедов. Птицы, ремонтируя помещение, использовали остатки своих квартирантов.

Но к чему поползням такая сложная обстановка гнезда? Неужели дурным запахом обработанного помета лисицы они отпугивают возможных недругов: ласку, горностая или еще какого-либо хищника? Может быть, тем самым пустующее помещение предохраняется от любителей свободных квартир, других мелких птиц. Гнездо хорошо защищено от хищников, находится на отвесной скале, до него четвероногим не добраться. И наконец, быть может, едкая пыль — отличная защита от поползневых блох, досаждающих птенчикам? Воробьи, например, и в этом я убедился, всегда в гнездо таскают листики полыни-эстрагона, отлично отпугивающие блох даже на собаке. Кроме того, может, обработанный помет лисиц — единственный способ приготовить будущему потомству мягонькую постельку?

Странные обычаи у скалистых поползней. Интересно бы проверить, как у других видов поползней, воспитывающих потомство в дуплах.

Рано утром, проснувшись, я слышу пение жаворонка. Оно было таким неожиданным, что сон моментально прошел: в глубоком каньоне, где я остановился на ночлег, не может жить эта птица просторов. Выбрался из постели, посмотрел, жаворонка в небе нигде не увидел.

Утром много дел, надо собрать имущество, позавтракать. За хлопотами забыл о жаворонке. Моя собака, спаниель Зорька, отбежала в сторону и, по обыкновению, занялась норками грызунов. Я засвистел, позвал ее. И вдруг — может быть, показалось — вблизи за кустами саксаула кто-то, будто передразнивая меня, точно так же свистнул.

Мелькнула мысль: «Неужели здесь есть люди?» Но зачем им передразнивать меня? Свист еще раз повторился. Сомнений не могло быть. Я забеспокоился, как бы не подманили собаку, громко и настойчиво позвал ее. А она уже давно стояла рядом и, вопрошающе и недоумевая, смотрела на меня: зачем я зову, когда она вот тут, давно уже примчалась.

Озорник или злоумышленник с некоторыми вариациями повторил свист и потом неожиданно… запел жаворонком. Тогда я сразу понял, в чем дело: узнал проказницу и разглядел на вершине куста милую обитательницу пустынь, небольшую птичку каменку-плясунью. Она всегда жизнерадостна, весела, любопытна и, если остановишься на ночлег, не раз наведается на бивак, поглядывая на неожиданных посетителей ее владений. Потом, усевшись на камешек, начнет низко приседать и кланяться, помахивая коротеньким хвостиком. Каменка очень нетребовательна и уживается в самых сухих и бесплодных пустынях, где, казалось, нечем питаться и нет больше никаких других птиц.

Наше знакомство продолжалось недолго. Вскоре птичке надоело это занятие, и она, насмотревшись на человека и собаку и удовлетворив свое любопытство, сверкнула белым подхвостьем и скрылась.

Каменка иногда удивительно точно подражает голосам животных и, наверное, когда-нибудь будет цениться наравне с попугаями. Эта же каменка оказалась исключительно способной к импровизации: песня жаворонка и мой свист были переданы бесподобно точно.

Куда бы ни приходилось забредать в пустыне, с каменкой обязательно встретишься. Вот и сейчас на желтых пустынных горах никого нет. Даже саранчуков. Лишь иногда пробежит небольшой и, как всегда, озадаченный жук-чернотелка. Ему сейчас нелегко живется. Где раздобыть еду в сухой пустыне?

И птицы куда-то подевались.

Нелегко и подземному жителю — слепушонке. Роется в земле, выбрасывает один за другим аккуратной цепочкой холмики. Что он там находит? Луковицы эфемерных растений, замерших в ожидании далекой весны и дождей, заснувшие на долгое и неизвестное лето и зиму личинки и куколки насекомых? Может быть, там, в почве, жизнь разнообразнее, и в ходы слепушонок кое-кто попадает из тех, кто роется в земле и в ней путешествует?

Остановил машину на вершине холма, в бинокль осматриваю желтую пустыню в надежде найти где-либо зеленое пятнышко растений в низинке между холмами. Но напрасно, все выжгло солнце. Отошел несколько шагов и только присел на минутку, как рядом из норки возле холмика слепушонки выпорхнула птичка, пролетела метров двадцать, опустилась на землю и исчезла. За короткое мгновение я узнал обитательницу пустыни каменку-плясунью. Неожиданная с нею встреча меня обескуражила. Каменка часто гнездится в норах сурков, песчанок. Но что она делает в маленьких ходах слепушонки, да еще в конце августа, когда давно закончена пора выплода потомства? Этого никто не знал!

• Предыдущая
• 55/72
• Следующая