Посох заката - Раткевич Сергей - Страница 12
- Предыдущая
- 12/83
- Следующая
Тенгере кивнул изо всех сил.
Зикер ободряюще улыбнулся, и они двинулись в обход площади.
Неподвижная статуя мага дрогнула, повернула голову и посмотрела им вслед. Уголки губ Мага Смерти дернулись, словно бы в попытке улыбнуться – но он явно не умел этого делать или разучился за ненадобностью. Поэтому он просто моргнул, после чего принял прежнюю позу.
Яркое солнце играло драгоценными камнями на рукояти его меча, воткнутого в самое сердце.
Когда дорога и ночь, когда огромные звезды, а большие деревья по обочинам о чем-то шепчут – далеко можно ушагать. Особенно если за спиной остался первый маленький подвиг, самая настоящая, твоя собственная победа, и ты вдруг понял, что все те большие и сильные люди, которых ты всю жизнь боялся – вот они… толкни и нету… особенно если сид наконец разбит на мелкие кусочки-щепочки, и ты понимаешь, что больше никогда … и нет никакой вины – только свобода. Подвиги – легкая ноша, с ними хорошо шагать. Курт и сам не заметил, как лесистая равнина сменилась холмистой возвышенностью, а когда грянул рассвет, он увидел перед собой горы, о которых только слышал, но никогда до них не добирался.
– Горы! – восхищенно сообщил он окружающему мирозданью так, словно давал им это имя.
Курт немного постоял, любуясь, а потом, отыскав тропку, двинулся вверх. Ну, настроение настроением, а пока он залез на перевал, устал изрядно, есть захотелось до одури… да и сумерки опять засобирались, солнышко уже краем зачерпнуло землю, и в долинах вовсю клубился вечерний туман. Видимо, от усталости он и не заметил, на что сел. А когда заметил – заорал и вскочил. Потому что это был труп.
На краю тропы, подмяв под себя жесткие кустики горного вереска, раскинув руки, ничком лежал воин в тяжелой даже с виду вороненой броне. Вот словно хотелось ему взлететь, и он даже руки, как крылья, распахнул, а силы взлететь не хватило… да так и умер от усилий.
Кто знает, что случилось бы с тем, прежним Куртом, окажись он в подобной ситуации. Он просто не мог в ней оказаться. А этот новый Курт быстро огляделся по сторонам и обнаружил, что его угораздило устроиться отдохнуть на окраине недавно отгремевшей жестокой сечи. То здесь, то там валялись страшно изрубленные тела воинов, сломанные мечи и копья, трупы лошадей, продырявленные щиты, втоптанные в грязь плащи, кое-где из убитых хищно торчали длинноперые стрелы, местами земля была выжжена магическим огнем, и мрачный дух смерти витал над этим местом. И еще одно понял Курт – схватка была совсем недавно. Даже еще живой кто-то остался. Совсем недалеко, за новым поворотом горной тропки, протяжно пели и плакали два голоса.
– Быть может, там нужна моя помощь! – тряхнув головой, сказал теперешний Курт и шагнул вперед.
На открывшейся поляне в окружении груды трупов сидел высокий седой воин с большими белыми усами. В груди его торчала невероятная, мерцающая голубоватым светом стрела. Казалось, она вся состояла из этого света, но рана тем не менее была реальной, и… Курт был уверен – с такими ранами не живут. Ну просто кошмарная дырка!
Незнакомый воин тем не менее жил, да еще и пел, причем двумя голосами сразу.
«Наверно, это от раны», – решил Курт. – «Что-нибудь с дыхалкой, вот и возник такой странный эффект. Но почему он вообще жив?»
– Потому что я маг, мальчик мой, – пояснил поющий и заплакал.
– А… ты… чего плачешь-то? – тупо спросил Курт и тут же мысленно выругал себя ослом: «Тебе бы такую хреновину в грудь воткнуть, еще и не так заплакал бы, идиот!»
– Да нет, мне не больно, – улыбнулся маг. – Понимаешь, я уже умер, и боль умерла вместе со мной.
– Ага… я заметил… ну, конечно… – ошарашено бормотал Курт, старательно роясь в закоулках собственного сознания на предмет отыскания там столь необходимого ему понимания. Увы – то ли сегодня был неурожайный день, то ли зверя с таким именем в сознании Курта никогда не водилось, а только он ничегошеньки не понял. – Вы умерли… боль умерла… все нормально, не беспокойтесь, со мной такое каждый день происходит, – продолжал бормотать он. – Все это мне понятно, ну а поете-то вы чего?!
– Все мои соратники погибли, – сказал маг. – Враги тоже мертвы. И те и другие нуждаются в отпевании и в оплакивании. Я задержался на Пороге, чтобы свершить последний обряд по друзьям и по врагам. Теперь между теми и другими нет разницы, ибо смерть уравняла нас всех.
– Чем я могу вам помочь? – спросил Курт. – Можно ведь, наверное, вас как-нибудь вылечить?
Курт и сам не знал, почему он вдруг решил предложить помощь. Просто ему стало невероятно жаль этого человека, еще живого, но уже мертвого. Он припомнил убитого наемника и подумал, что трупы все-таки бывают разные.
– От смерти не лечат, – сказал маг – Я мертв. Не забывай это. Меня удерживает только магия. Стоит мне сказать ключевое слово, и щит рухнет.
– Так не рушьте его, – сказал Курт, немного растерянный оттого, что маг – такой мудрый! – не смог сам найти единственно правильное и такое простое решение.
– А как же тогда? – удивился маг, повергая Курта в шок своей внезапной несообразительностью.
«Стукнули, видать, по голове беднягу, мечом там или заклинанием каким!» – смекнул он. – «Вот и не может сообразить, а все так просто.»
– А вот так и живите, со щитом, – старательно, как маленькому, объяснил магу Курт.
– Нельзя так, – примерно в том же тоне ответил маг. – Прячущийся от смерти за щитом постепенно теряет человеческие качества. Становится хитрым, коварным, безжалостным, начинает бояться серебра и солнечного света. А потом он и вовсе утрачивает человеческий облик, превращаясь в некое загадочное чудовище, которому для поддержания жизни постоянно требуется человеческая кровь. Я не хочу становиться таким существом. Про них известно, что они полностью находятся под властью тьмы, потому что черная магия составляет их вторую плоть, а я всю свою жизнь посвятил борьбе с черной магией. Нет уж, этот путь не для меня.
– Значит, вы вот так просто, за здорово живешь, и окочуритесь? – потрясенно выдохнул Курт.
– Думаю, это наилучший выход, – устало вздохнул маг. – Друзья и без того уже заждались меня за Порогом. Но есть одно дело, которое меня еще держит.
– Какое? – спросил Курт. – Может, я чем помочь могу?
– Не знаю, можешь ли… – протянул маг. – Расскажи о себе, а я и решу, можешь или нет.
– А… что вам про меня узнать-то хочется? – удивился Курт.
– А все! – рассмеялся маг, и стрела в его груди заколыхалась. – Расскажи все, только покороче – кто ты, откуда родом, чем занимаешься?
– А разве вы, маги, не все про всех знаете?
– Я мог бы узнать про тебя, прочитать твою жизнь как книгу, но на это нужны время и силы, а у меня… ты все время смотришь на эту штуку… – маг указал глазами на стрелу у себя в груди. – Она пьет меня капля за каплей. Еще немного и даже мой щит не выдержит. У меня нет времени что-то узнавать о тебе, так что расскажи сам – да поторопись.
Ну, разумеется, Курт рассказывал торопливо, сбивчиво и бестолково. Тем не менее маг его понял – все же не зря он был магом.
– Ясно, – кивнул он. – Ты, безусловно, не подходишь, но… поскольку никого другого все равно нет… будем считать это велением судьбы.
– Для чего это я не подхожу? – насторожился Курт. – Какой еще судьбы? Эй, я вовсе не уверен, что…
– Постарайся добраться в Джанхар, мальчик, – почти нежно сказал умирающий маг. – Это может оказаться важным. В конечном счете это может оказаться важней всего остального. Кроме того, тебе там помогут.
– Джанхар! – воскликнул Курт. – При чем здесь Джанхар?! Я не собираюсь принимать участия в вашей войне.
– Ты остерегся рассказывать мне о том, что с тобой произошло у крепостной стены, однако, как ты сам изволил заметить – я все-таки маг, – проговорил умирающий. – Ты уже начал свою войну, мальчик, и начал ее на нашей стороне. И сюда ты пришел не случайно, хоть никто и не планировал нашей встречи. Судьба решила так.
- Предыдущая
- 12/83
- Следующая
