Космический марафон - Рассел Эрик Фрэнк - Страница 44

• Предыдущая
• 44/48
• Следующая

Но там никого не оказалось. Ни души!

Стены были сплошными и прочными, второго выхода тоже не наблюдалось. Фонарь Бренанда все время освещал единственный вход в хижину с того самого момента, как мы побежали к ней. Мы очень тщательно все обшарили, то и дело призывая Эмброуза, но убедились, что там и крысе было бы негде спрятаться.

Закончив обыскивать хижину, мы остановились, растерянно глядя друг на друга и чувствуя полную опустошенность, как вдруг Молдерса осенило:

— Вопрос: а почему это нас заманили именно в эту хижину? Ответ: чтобы мы пропустили две последние!

— Точно! — удивленно выдохнул Бренанд. Он бросился к двери. — Плевать на приказы: разделимся на тройки и обыщем обе хижины одновременно.

Молдерс, Келли и я бросились в хижину номер тринадцать. Пусто. Обстановка в ней оказалась примерно та же, что и в остальных, и здесь никого не было. Мои партнеры терять времени не стали. Убедившись, что хижина пуста, они помчались в соседний дом, где находилась группа Бренанда, и я уже собирался последовать их примеру, когда услышал — а может, мне только показалось, что услышал, — какой-то приглушенный звук за спиной.

Резко развернувшись, я посветил фонарем, но не обнаружил ничего, что могло бы издать такой звук, но тут он послышался снова, а за ним последовало несколько глухих ударов, как будто кто-то топал по густой траве.

Снова иллюзии, подумал я. Хотя существа и хранили молчание, я знал, что по крайней мере нескольким самым одаренным из них удается заставить нас слышать звуки. Я мог поклясться, что Эмброуз ответил Бренанду: «Привет!» Тут мне пришло в голову, что просто должны быть и еще более способные твари, которые в состоянии имитировать человеческую речь, поскольку ведь передразнивал же кто-то Макналти по радио, и это не было иллюзией. Голос действительно звучал в динамике.

Чувствуя себя как-то глупо, я спросил: «Кто здесь?» — приготовившись всадить луч туда, откуда на мой вопрос эхом откликнутся: «Кто здесь?» Но мне никто ничего не ответил, лишь сдавленные булькающие звуки разнеслись по хижине с удвоенной силой.

Я совершенно растерялся. Одна часть моего разума спорила с другой: «Ты позволил себя отделить от остальных, пусть даже и на несколько ярдов. Они ведь в соседней хижине и не видят, что с тобой может случиться, а ведь кто-то явно хочет, чтобы ты отправился вон в тот угол и получил по башке».

Любопытство подталкивало меня в угол, а осторожность удерживала на месте. И тут как раз вернулся Келли, чтобы посмотреть, почему я задерживаюсь. Вопрос был решен.

— Еще секундочку, — сказал я. — Ты пока постой и прикрой меня, если что. Там, похоже, что-то забавное.

С этими словами я вернулся в хижину с фонарем в одной руке и с излучателем — в другой и, прислушавшись, определил, что звуки доносятся из дальнего левого угла комнаты. Чем ближе я подходил, тем они становились громче, как будто для того, чтобы подсказать мне, что я приближаюсь к цели в игре «Холодно — горячо». Теперь я слышал их так же отчетливо, как обычно слышу рев двигателей «Марафона», когда он начинает подниматься над землей. Чувствуя себя довольно глупо под взглядом наблюдающего за мной Келли, я положил фонарь на пол, встал на колени и начал шарить руками вокруг. Вдруг моя рука нащупала грубый ботинок.

В следующее мгновение Келли грязно выругался и выстрелил так, что луч прошел всего в каких-то трех дюймах от моей шеи. Жаром мне даже волосы на затылке опалило. Позади что-то яростно задергалось, зазвенела какая-то упавшая на пол посуда, и возле меня на полу появился четырехдюймовый кусок извивающейся веревки. В то же мгновение рядом со мной появился Эмброуз.

Он возник совершенно внезапно, как будто какой-то фокусник вдруг вытащил его, как кролика из шляпы. Я ощупывал руками совершенно пустой угол, пытаясь обнаружить источник странных звуков, и вдруг коснулся невидимого ботинка, а потом над моей шеей блеснул луч Келли, что-то яростно завозилось позади меня — и вот пожалуйста: передо мной на спине лежит Эмброуз, связанный и с кляпом во рту. Я пребывал в таком состоянии, что уже вообще отказывался верить чему бы то ни было. Поэтому я вырвал у него изо рта кляп и, направив на него излучатель, сказал:

— Может, ты и Эмброуз, а может, и нет. Поэтому не вздумай повторять то, что я говорю. Придумай быстренько что-нибудь сам, да побыстрей.

Ну, я вам доложу, он оказался и придумщиком! Я услышал такое, от чего мои уши едва не свернулись в трубочки, а Келли от восторга просто оцепенел. Ругался Эмброуз быстро, складно и с большим-большим чувством. Он всегда казался человеком довольно спокойным, и трудно было даже представить, что в душе у него накопилось так много вещей, могущих значительно обогатить мировую сокровищницу непристойных выражений. Но в одном сомневаться не приходилось: никакое существо, рожденное на этой планете, ни в жизнь не сумело бы придумать ничего даже отдаленно похожего на тираду Эмброуза.

Одним словом, я занялся освобождением его от пут, сплетенных из очень прочных волокон травы, а он тем временем продолжал высказывать все, что думает, лишь изредка останавливаясь и припоминая, не пропустил ли он случайно какого-нибудь смачного ругательства. Вокруг нас всюду корчились обрубки маслянистых веревок, бесцельно ползая взад и вперед. Теперь в дверях виднелось уже четыре изумленных лица, помимо Келли.

Наконец, отшвырнув остатки веревок, Эмброуз встал, ощупал себя с ног до головы и сказал столпившимся в дверях ребятам:

— Нашли Мака?

— Пока нет, — ответил Уилсон.

— Десять против одного, что он в соседней хижине, — сказал Эмброуз.

— Боюсь, не выиграть тебе, — сообщил Уилсон. — Мы как раз оттуда, и его там нет.

— А вы как искали? — вмешался я. — Прощупывали весь пол?

Глядя на меня, как на дурака, Уилсон спросил:

— А с какой стати нам его прощупывать?

— А стоило, — поддержал Келли, поигрывая излучателем и облизывая губы.

— Послушайте, — сказал я. — Неужели непонятно, что вы видите только то, что вам указывают видеть. И поэтому, когда вам указывают не видеть ничего…

— Послушайте лучше меня, — сказал Эмброуз. — Этот клубок змей может внушить вам что угодно. — Он шагнул вперед. — Пошли-ка лучше обшарим ту хижину еще раз.

Мы вернулись к хижине номер четырнадцать. Лучи шести фонарей залили ее ярким светом от стены до стены и от пола до крыши. Пусто. Никого. Черт возьми, это было совершенно очевидно!

Стоя в центре помещения, Эмброуз сказал:

— Мак, ты можешь издать какой-нибудь звук? Какой угодно?

Тишина.

Все это выглядело довольно глупо: стоит посреди хижины человек и взывает к кому-то не более видимому, чем привидение. Я попытался представить себе Макфарлейна, лежащего где-то совсем рядом и изо всех сил пытающегося освободиться от пут или произвести хоть какой-то звук, оставаясь при этом абсолютно недоступным нашим глазам и как будто погребенным в каком-то слепом пятне нашего сознания.

В этот миг мне в голову пришла идея, которая тогда показалась мне ну прямо-таки гениальной. Ведь лучи шести фонарей, светящие в шести разных направлениях, — они, пожалуй, освещали хижину даже чересчур ярко!

— Эй! — сказал я. — Давайте-ка лучше направим весь этот свет в одну сторону.

— Зачем? — спросил Молдерс.

— А затем, — поведал я, наслаждаясь наступившей тишиной, — что при таком освещении совершенно отсутствуют тени, а любой объект тень отбрасывает обязательно.

— Да, это верно, — согласился Уилсон, явно восхищаясь моим интеллектом. — Обязательно отбрасывает.

Но Эмброуз раздраженно отмахнулся и тут же вернул меня с небес на землю, сказав:

— Пустая трата времени. Теней мы не увидим точно так же, как не видим отбрасывающих их объектов. Если уж тебя водят за нос, то это всерьез и надолго.

— Угу! — согласно проворчал Бренанд, которому услышанное, видимо, пришлось по душе. Он погладил макушку, на которой вскочила довольно заметная шишка.

Снова обращаясь в пространство, Эмброуз заявил:

• Предыдущая
• 44/48
• Следующая