Арт де Строй (СИ) - Миргородов В. В. - Страница 12
- Предыдущая
- 12/94
- Следующая
Нельзя сказать, моя прошла жизнь была неудачной, но и ничем особым она от жизни обычных людей не отличалась. Сейчас, находясь в теле паренька, я совсем не воспринимал эту жизнь как свою, так как я всего лишь ее помнил, утратив часть мелких воспоминаний, что позволило пережить ее вновь, как свою, но ту, что осталась у меня позади и никогда не вернется. Память и чувства, переживаемые людьми, являются той границей, которая позволяет им осознавать себя тем, чем они являются. Пропустив через себя свою жизнь и, не заостряя внимание на чувствах, я смог с новых позиций взглянуть на то, что осталось у меня за плечами и начал осознавать то, что в данное время являюсь уже не тем, Артемом Викторовичем, что вышел из больницы и попал под машину. Сейчас мое сознание пережило смерть и имело опыт, который Артему Викторовичу Строеву было никогда не понять, так как его сознание не убивало "призраков" в мерцающем тумане, а его тело не умирало в канализации, поедая сырую плоть грызунов, ради того, чтобы остаться живым....
В любом случае я был благодарен Артему Ивановичу за то, что его сознание и память стали той базой, на которой смогло образоваться мое сегодняшнее восприятие действительности. Обновленный Артем Иванович, образованный из цельной личности земного врача, осколков воспоминаний Дарса де Кампа, тринадцатилетнего подростка, и сплава пережитого мной опыта, когда я осознавал свое энергетическое тело, мне нравился больше. Я невольно отделял себя сегодняшнего от себя вчерашнего, так как чтобы остаться живым, мне пришлось серьезно побороться за сохранность моей личности и целостность сознания и, эта борьба была, прежде всего, схваткой с самим собой. Артем Иванович Строев оказался не готов к восприятию той действительности, через которую мне пришлось пройти, чтобы выжить, и как бы странно это не звучало, я воспринимал его сейчас своим отцом, так как именно его сознание легло в основу того, что я представлял собой сейчас. Подобный выверт моего сознания, так как я по прежнему был Артемом Ивановичем Строевым, позволял мне отделить себя от прошлого и заняться настоящим и будущим, не оглядываясь на то, что у меня позади. Дети и внуки у меня были устроены и жили своей жизнью. Для них я погиб в автомобильной катастрофе и наверняка был похоронен. На Земле меня больше ничего не держало. Сейчас я имел тело подростка, которому через пять месяцев исполниться четырнадцать лет и, впереди у меня была жизнь, тогда как у меня вчерашнего жизнь шла к закату, что не могло не наложить отпечаток на него.
Обдумав все еще и еще раз и, пробежавшись по своим воспоминаниям и достижениям сегодняшнего дня, я решил что у меня есть два пути. Первый заключался в том, чтобы продолжить жизнь в канализации и начать охоту на ее нижних этажах, что могло ускорить мое развитие, так как там было очень опасно. Второй путь вел меня на первый ярус, где тоже было все не так просто и легко, но там было общество людей, в котором мне предстояло жить и, в которое требовалось вписаться и вжиться, став среди них своим. Можно было совместить оба пути, продолжая жить в коллекторе и делая вылазки вниз и вверх, но мне порядком надоела канализация и однообразная пища, поэтому я решил в пользу второго варианта, решив сделать первую вылазку в Мегаполис. По моему мнению резерв быстрого развития я полностью исчерпал, а ждать качественного скачка было делом долгим. Следовало сделать следующий шаг вперед и, если меня ждала неудача, то откатиться назад, чтобы проанализировать свои действия и найти ошибки. По большому счету я ничего особо не терял, появившись в городе, так как всегда имел возможность отступить или залечь на дно в канализации....
Будущего я не боялся, так как во мне вновь проснулся интерес к жизни, которую следовало познать. Я готовился к схватке с реальностью и надеялся, что смогу в этом мире добиться своего места под солнцем, причем в самом прямом смысле, так как находился в канализации, куда солнечные лучи не заглядывали никогда. Я "видел" сейчас в окружности с радиусом в пять метров, а учитывая, что мог на такое же расстояние атаковать, то убить меня было не так и просто, так как я начал чувствовать мысли грызунов и различать когда они испытывают ко мне агрессию, а когда просто бегут мимо по своим крысиным делам. Это не было явным чтением мыслей, но понять настрой крысы я вполне мог и надеялся, что так же будет и с людьми. Впрочем, на свои экстрасенсорные возможности я надеялся мало, так как не собирался убивать с их помощью людей. На первых порах у меня стояла задача как можно незаметней влиться в современное общество. Для осуществления этой цели мне следовало найти спокойное место, откуда можно было спокойно наблюдать и понять местные тенденции и законы, выработать определённый план, осуществив который, я с наименьшими потерями вольюсь в жизнь мегаполиса. Обдумав ситуацию со всех сторон, в уличную банду мне возвращаться не хотелось, я решил вернуться в школу-интернат. В современном обществе совершеннолетие признавалось по достижению ребенком возраста шестнадцати лет. Мне было неполных четырнадцать, поэтому впереди у меня было больше двух лет, пока я обрету обычные гражданские права и юридическую состоятельность.
Приняв такое решение, я задумался над его осуществлением, так как, судя по осколкам памяти подростка, подобные заведения ничем не отличались от земных тюрем, хотя здесь и не было колючей проволоки и охраны. В подобных заведениях, как и обществе, господствовали обычные законы жизни и капитализма, когда прав тот, у кого больше прав. Подобные отношения мне были знакомы, так как земляне шли тем же путем, поэтому, отбросив сомнения, я пытался нащупать вариант, как быстрее и проще попасть в подобное учреждение. Обдумав ситуацию, я быстро понял, что сидя в канализации, я ничего не решу, так как мне не хватало исходных данных. Придя к этому выводу, я занялся подготовкой к выходу в свет....
8.
Плотно позавтракав жареной крысятиной, я покинул канализацию на сорок пятый день от начала тренировок, проведя в ней больше двух месяцев, пока не выздоровел и не стал значительно сильнее того Дарса де Кампа, которого туда сбросили. Первый ярус встретил меня обычными для нижних ярусов сумерками, так как солнечные лучи сюда не попадали из-за верхних ярусов мегаполиса. На мне были потертые штаны, рубашка и тонкая ветровка, снятые с одного из трупов, которые упали в канализацию с первого яруса. Не скажу, что их было много, я имею в виду трупы, я встретил всего шесть, но мне они пригодились, так как с одного я снял более или менее справную одежду, второй подарил мне зажигалку, а от третьего мне достался балахон, который при жизни его хозяина был плащом с капюшоном. Три других мертвяка было обобраны еще при жизни, так что поживиться с них было нечем. Все вещи были ношеными и мне великоваты, как и ботинки на моих ногах, но за неимением лучшего, я счел, что они мне подойдут. Балахон служил мне одновременно матрасом и одеялом, поэтому я счел, что оставлять его в канализации не стоит, сейчас он был аккуратно свернут и скатан в трубу, в центре которой находилось стальное ложе моего лука, длиной в семьдесят сантиметров и состоящего уже из четырех упругих пластин, десяток стрел и тесак, с которым я не захотел расставаться. Там же находился запас жаренной крысятины, небольшой нож и две тетивы из стальной проволоки. В обычное время я снимал тетиву с лука, что превращало его для местного обывателя в нечто, состоящее из четырех стальных пластин, так как о луках здесь походу не знали или очень давно забыли. К скрученному балахону я привязал две лямки, чтобы его легче было носить, так как лук, тесак и все спрятанное в нем тянуло под десять килограмм и, этот тугой сверток совсем неудобно было носить в руках. У двух мертвяков нашлись браскомы, наручные браслеты для связи с элементами компьютера, но сейчас эти девайсы современного города не работали, так как батареи их попали в воду и быстро сели. Мне они такими и достались, поэтому извлечь из них пользу я не мог, забросив в карман куртки, где они сейчас лежали. Местом выхода я избрал знакомый мне проулок, где меня сбросили в колодец. Для меня это было символично, хотя и не играло большой роли. Этот колодец я избрал только потому, что это место было мне знакомо из памяти Дарса и, самое главное, я знал, куда мне отсюда можно было идти.
- Предыдущая
- 12/94
- Следующая
