В Иродовой Бездне (книга 2) - Грачев Юрий Сергеевич - Страница 24

– Так-то это так, — соглашался Левин собеседник, — но только далеки все христиане от Христа, очень, далеки. Вот смотрю я на тебя, Лева. Ты пошел за Христом и по Христу стараешься поступать, а далек ты от Христа. Вот этот язычник лама, который, вероятно, никогда и не слышал про Господа, быть может, ближе к Нему, чем ты.

– Почему вы так думаете? — с самоуверенным вызовом задал вопрос Лева.

– А вот, посмотри на него: он все время молится. Ты так не молишься, как он. Но даже не в этом суть. О Христе ведь сказано, что он не имел где главы преклонить. А вот я посмотрю на тебя: ты спишь на мягкой подушке. Так вот, скажу я тебе: разве ты не видишь, что старик кладет голову на глиняный горшок, а у тебя мягкая подушка? И ты называешь себя последователем Христа?! Вот подари ему свою подушку, тогда я действительно увижу, что ты жалеешь старика, проявляешь к нему любовь.

Крепко задумался Лева: «А в самом деле, разве не прав начальник милиции? Какой же я чуткий? Ведь давно следовало бы догадаться подарить старику подушку, а мне, как христианину, куда лучше без подушки». Лева действительно путешествовал с маленькой подушкой, взятой еще из дома. И хотя голову приучился класть не на, а под подушку, тем не менее юноша все время ей пользовался.

Лева взял подушку и после обеда, когда лама стал укладываться головой на свой горшок, попытался знаками объяснить тому, что дарит ему подушку и что горшок нужно отставить в сторону, а спать на подушке. Но увы! Как ни пытался Лева оставить на койке ламы подушку, тот, качая головой, возвращал ее, и по-прежнему голова язычника покоилась на глиняном горшке.

– Никак не принимает он, никак не принимает, — сказал Лева начальнику милиции.

– Ну, уж если сам не принимает, ты не виноват, — заметил тот.

Однажды в камеру ввели молодого человека. Это был комсомолец Павел из Красноярска. Он рассказал, что, работая на заготовках кедрового ореха, убил вместе с партизаном Котовым двоих баптистов — «попов». За это убийство органы ОГПУ их и арестовали.

Никакого раздражения и злобы не почувствовал Лева к убийце своих братьев. Наоборот, особая скорбь и сожаление наполнили сердце его. Скоро он подружился с Павлом и рассказал ему о Христе. Павел был очень удивлен, когда узнал, что убитые ими люди были братьями Левы по вере. Но еще более удивился он, видя, с какой любовью и вниманием относился к нему Лева.

Лева давал Павлу читать Евангелие и объяснял, что Спаситель мира, открыв людям новую эру счастья и мира, в своей Нагорной проповеди учил: «…Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вам и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мтф. 5:44-45). С удивлением слушал все это Павел. Действительно, новый мир открывался перед ним. А Лева вдобавок сказал, что если бы верующим позволили высказаться, то они не только не потребовали бы наказание убийц, но, наоборот, простили бы им и добивались бы их помилования.

Второй убийца (тот самый, который организовал убийство верующих) — партизан Котов был помещен недалеко от их камеры, тоже в одну из одиночек. И Лева, и другие заключенные слышали, как он мучился, как боялся принимать пищу, думая, что его отравят, и когда его переводили в общую камеру, то страшно кричал и сопротивлялся, воображая, что его ведут на расстрел. Он умолял конвоиров разрешить ему проститься с женой и детьми. И невольно Лева вспомнил пророческие слова: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Рим. 12:19). Этот Котов уже получил свое отмщение.

Завещанная Господом всеобъемлющая любовь ко всем, наполнявшая в те тяжелые дни сердце Левы, была прямым результатом того непрерывного углубления в Слово Божие, которое приносит человеку счастье. Лева не чувствовал ни малейшего раздражения по отношению к тем, кто бросил в тюрьмы сотни тысячи верующих — истинных христианин, и тем более сердце его не восставало против тех, кто столько уже месяцев вел следствие по его, Левину, делу и содержал его в столь трудных условиях. Сердце верующего юноши было полно мира и покоя, он искренне молился за гонящих и злословящих и желал им только добра и спасения.

В условиях голода и страшного нервного перенапряжения греховные мысли не посещали сердце Левы, ибо как написано: «Страдающий плотью перестает грешить». Он стремился только к истине, и в его сердце не было никакого желания зажить спокойной, сытой и обеспеченной жизнью, когда вокруг все гибнет в грехе и беззаконии. У Левы в те дни были только одно желание: положить душу свою за друзей своих.

Глава 17. Змеиная ночь

«И приступил к Нему искуситель…»

Мтф. 4:3

«Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь».

Евр. 2:1 И

Изредка арестантов водили в баню. Это было большое помещение, но каждую из одиночек водили туда отдельно, чтобы жильцы одной камеры не смогли обменяться с жильцами другой теми или иными новостями. Но однажды случилось следующее. Левину «одиночку» вывели не в пустующее банное помещение: там мылся «чужой» заключенный. У него была длинная черная борода и удивительно приятное, умное лицо. Лева стал мыться рядом с ним.

– Кто ты, молодой человек? — спросил незнакомец.

– Я последователь учения Иисуса Христа, баптист, — сказал, улыбаясь, Лева.

– Баптист? — воскликнул мужчина, с интересом разглядывая юношу. — А я православный, преподаватель литературы в Иркутском университете. Меня очень интересуют вопросы христианства, я тяжело переживаю за нашу православную церковь. Баптистко евангельское движение давно меня привлекало. Ведь оно несет русскому народу Евангелие и Библию.

– Да, это так, — сказал Лева. — И наше желание — жить больше по Евангелию.

– О, если бы вы знали, — обрадовался поддержанному разговору литератор, — как низко пала наша русская православная церковь! Я был в большой дружбе с нашим высшим духовенством, надеялся, что оно проснется, понесет свет народу. Но, Боже мой, что получилось! Ведь это безбожие, отступление русского народа от исканий Бога — прямой результат того, что наше духовенство самим образом жизни своей протянуло народу камень вместо хлеба. И вот я попал сюда, и священников арестовали. И один продает другого, один клевещет на другого, топит другого, только чтобы спасти свою шкуру. Выходит, ими забыты призывы Христа? Скажу вам откровенно: я впал бы в отчаяние, если бы не верил в Бога и народ.

– А в чем заключается ваша вера в народ? — спросил Лева. Он и его собеседник совсем забыли, что они в бане, и перестали мыться.

– Я верю, что стремление народа к свету и правде нельзя убить. Я изучил историю нашей русской церкви, историю раскола и сектантства. И какие бы в ней ни встречались отступления от принятых православием канонов — все же стремление русской души к светлому, Божескому — неискоренимо. Я пришел к выводу, что если официальная господствующая церковь рухнет и православие утратит свое влияние на народные массы, то движение к Богу из недр самого народа, как это мы видим в сектанстве, разгорится ярким пламенем, то братство, которое выражено в ваших общинах, победит всякий формализм и мертвечину неверия и вспыхнет ярким пламенем, освещая будущий путь русского народа. Я убежден, что именно евангельскому движению предстоит великое будущее…

— Вы меня ободрили, — поблагодарил литератора Лева. Но в это время в баню зашел надзиратель и велел поторопиться: время, отведенное на мытье, заканчивалось.

Лева расстался с заключенным литератором, как с родным братом во Христе. Светло и радостно стало у него на душе после этой встречи.