Великое кольцо (сборник) - Ефремов Иван Антонович - Страница 74

• Предыдущая
• 74/211
• Следующая

Веда ждала недолго. Экран засветился, и Мвен Мас попросил вызвать его снова через шесть дней.

– Мвен, ваша помощь неоценима!

– Только потому, что я владею некоторыми знаниями в математике? А ваша работа неоценима потому, что вы знаете древние языки и культуры. Веда, вы слишком углубились в ЭРМ!

Африканец расхохотался так добродушно и заразительно, что Веда засмеялась тоже и, попрощавшись жестом, исчезла.

В назначенный срок Мвен Мас снова увидел молодую женщину в телевизиофоне.

– Можете не говорить – вижу, что ответ неблагоприятный.

– Да. Устойчивость ниже предела безопасности…

– В пределах наших возможностей остается лишь тоннельная выемка сейфов второй пещеры, – печально сказала Веда.

– Стоит ли дело такого сильного огорчения?

– Простите меня, Мвен, но вы тоже стояли у двери, за которой скрывалась тайна. У вас она великая и всеобщая, а у меня маленькая. Но эмоционально моя неудача равна вашей.

– Мы оба – товарищи по несчастью. Могу вас уверить, что еще не раз будем ударяться о стальные двери.

– Какая-нибудь откроется!

– Да!

– Но вы ведь не отступили совсем?

– Конечно. Соберем новые факты, указатели более правильных поворотов. Сила космоса так невероятно огромна, что с нашей стороны было наивно бросаться на нее с простой кочергой… Точно так же, как и вам открывать руками эту опасную дверь.

– А если придется ждать всю жизнь?

– Что такое моя индивидуальная жизнь для таких шагов знания!

– Мвен, где ваша страстная нетерпеливость?

– Она не исчезла, но обуздана. Страданьем…

– А Рен Боз?

– Ему легче. Он продолжает путь в поисках уточнения своей абстракции.

– Понимаю. Минуту, Мвен, что-то важное.

Экран с Ведой погас, и, когда зажегся снова, перед Мвеном Масом как будто была другая, юная и беззаботная, женщина.

– Дар Ветер спускается на Землю. Спутник пятьдесят семь завершен раньше срока.

– Так быстро? Все сделано?

– Нет, только наружная сборка и установка силовых машин. Внутренние работы проще. Его отзывают для отдыха и анализа доклада Юния Анта о новом виде сообщений по Кольцу.

– Радостно будет увидеть Дар Ветра.

– Обязательно увидите… Я не договорила. Усилиями всей планеты приготовлены запасы анамезона для нового звездолета «Лебедь». Вы будете?

– Буду. Планета покажет на прощание экипажу «Лебедя» все самое прекрасное и любимое. Они хотели также посмотреть танец Чары на празднике Пламенных Чаш. Она сама едет в центральный космопорт Эль Хомра. Встретимся там!

– Хорошо, Мвен Мас, милый!

В Северной Африке, к югу от залива Большой Сирт, раскинулась огромная равнина Эль Хомра. До ослабления пассатных колец и изменения климата здесь находилась хаммада – пустыня без травинки, сплошь закованная в броню полированного щебня и треугольных камней с красноватым оттенком, от которых хаммада и получила свое название «красная». Море слепящего жаркого пламени в солнечный день, море холодного ветра в осенние и зимние ночи. Теперь от хаммады остался только ветер; он гнал по твердой равнине волны высокой голубовато-серебристой травы, переселенной сюда из степей Южной Африки. Свист ветра и склоняющаяся трава будили в памяти неопределенное чувство печали и близости степной природы к душе, будто это уже встречалось в жизни. Не один раз и при различных обстоятельствах – в горе и в радости, в утрате и находке.

Каждый отлет или приземление звездолета оставляли выгоревший, отравленный круг поперечником около километра. Эти круги огораживались красной металлической сеткой и стояли неприкосновенные в течение десяти лет, что больше чем в два раза превышало длительность разложения выхлопов двигателя. После посадки или отправки корабля космопорт перекочевывал на другое место. Это накладывало отпечаток временности, недолговечности на оборудование и помещение порта, родня обслуживавших его работников с древними номадами Сахары, несколько тысяч лет кочевавшими здесь на горбатых животных с изогнутыми шеями и мозолистыми ногами, называвшихся верблюдами.

Планетолет «Барион» в свой тринадцатый рейс между строящимся спутником и Землей доставил Дар Ветра в Аризонскую степь, оставшуюся пустыней и после изменения климата из-за накопившейся в почве радиоактивности. На заре открытия ядерной энергии в ЭРМ здесь производилось множество опытов и проб нового вида техники. До сих пор осталась зараженность продуктами радиоактивного распада – слишком слабая для того, чтобы вредить человеку, но достаточная, чтобы задержать рост деревьев и кустарников.

Дар Ветер наслаждался не только прекрасным очарованием Земли – голубым небом в невестином платье из легких белых облаков, – но и пыльной почвой, редкой и жесткой травой.

Шагать твердой поступью по Земле под золотым солнцем, подставляя лицо сухому и свежему ветру! Только побывав на грани космических бездн, можно понять всю красоту нашей планеты, когда-то названной неразумными предками «юдолью горя и слез»!

Гром Орм и Дар Ветер прибыли в Эль Хомру в день отправления экспедиции.

С воздуха Дар Ветер заметил на матовой серо-стальной равнине два гигантских зеркала. Правое – почти круг, левое – длинный, заостряющийся назад эллипс. Зеркала были следами недавних взлетов кораблей тридцать восьмой звездной экспедиции.

Круг – взлет «Тинтажеля», направившегося на страшную звезду Т и нагруженного громоздкими аппаратами для правильной осады спиралодиска из глубин космоса. Эллипс – след поднимавшейся более полого «Аэллы», понесшей большую группу ученых для разгадки изменений материи на белом карлике тройной звезды Омикрон 2 Эридана. Пепел, оставшийся от каменистой почвы в месте удара энергии двигателей, проникший на полтора метра вглубь, был залит связующим составом для предупреждения ветрового разноса. Осталось лишь перенести ограды с мест старых взлетов. Это сделают после отбытия «Лебедя».

Вот и сам «Лебедь», чугунно-серый в тепловой броне, которая выгорит во время пробивания атмосферы. Дальше корабль пойдет, сверкая своей отражающей все виды радиации обшивкой. Но никто не увидит его в этом великолепии, кроме роботов-астрономов, следящих за полетом. Эти автоматы дадут людям лишь фотографию светящейся точки. Обратно на Землю придет корабль, покрытый окалиной, с бороздами и воронками от взрывов мелких метеоритных частиц. Но «Лебедя» не увидит никто из окружающих его сейчас людей: всем им не прожить сто семьдесят два года ожидания возврата экспедиции. Сто шестьдесят восемь независимых лет пути и четыре года исследования на планетах, а для путешественников всего около восьмидесяти лет.

Дар Ветру, с его родом занятий, не дождаться даже прибытия «Лебедя» на планеты зеленой звезды. Как и в прошлые дни сомнений, Дар Ветер восхитился смелой мыслью Рен Боза и Мвена Маса. Пусть опыт их не удался, пусть этот вопрос, затрагивающий фундамент космоса, еще далек от разрешения, пусть он окажется ошибочной фантазией. Эти безумцы – гиганты творческой мысли человечества, ибо даже в опровержение их теории и опыта люди придут к огромному взлету знания.

Дар Ветер, задумавшись, чуть не споткнулся о сигнал зоны безопасности, повернул и заметил у подножия самодвижущейся башни телепередачи знакомую фигуру подвижного человека. Ероша непокорные волосы и прищуривая острые глаза, к нему устремился Рен Боз. Сеть тонких, едва заметных шрамов изменила лицо физика, собрав его морщинами страдальческого напряжения.

– Радостно видеть вас здоровым, Рен!

– Мне очень нужны вы! – Рен Боз протянул Дар Ветру маленькие руки, по-прежнему усыпанные веснушками.

– Что делаете вы здесь, задолго до отлета?

– Я провожал «Аэллу» – для меня очень важны данные по гравитации столь тяжелой звезды. Узнал, что явитесь вы, и остался…

Дар Ветер молчал, выжидая пояснений.

– Вы возвращаетесь на обсерваторию внешних станций по просьбе Юния Анта?

Дар Ветер кивнул.

• Предыдущая
• 74/211
• Следующая