Защитники людей - Корнилов Антон - Страница 26

• Предыдущая
• 26/76
• Следующая

– А чего тут не понимать? Не первый год замужем…

Сцапав последний бутерброд, Севка бойко продолжил:

– Не беспокойся, я так тему разверну – про ограбленных детдомовцев, про беспредел властей, про человеческое жестокосердие… камень зарыдает! Я журналист с двадцатилетним стажем ведь! Могу писать о чем угодно, как угодно, кому угодно, под кого угодно… и в каком угодно состоянии.

– Ты, главное, связи свои подключи. Объясни там по-свойски, что к чему. Чтоб ажиотаж масштабнее вышел. А то я, понимаешь, старые знакомства-то порастерял уже… А расписать все это – не проблема. Расписать я и сам смогу.

– Эт точно. Ты ж у нас теперь писатель! – Севка заискивающе улыбнулся. – Звезда!..

Прожевав бутерброд, он вдруг уставился на Гогу, прищурясь:

– Слушай, а зачем тебе все это надо, а? Шумиха, разоблачения?.. От журналистики ты ж отошел давно. Пиар, да? Материал для следующего бестселлера?

– Ну а если все проще гораздо? – проговорил Витька, внимательно поглядев на Севку. – Есть сволочи, которые полагают, что они сами себе совесть и закон. И есть хорошие люди, которым нужна помощь…

Севка фыркнул и рассмеялся:

– Не гони, Виктор Николаевич! Ты кого поглупее поищи для таких разговоров – про совесть и закон. Мы ж взрослые люди с тобой… Думаешь, когда ты файер-шоу перед зданием городской администрации устраивал, все так вот взяли и купились? А то непонятно, что ты подстраховался. И напарника взял с собой, чтобы он вовремя потушил. И наверняка кое-чем одежду пропитал, чтоб не очень-то полыхала…

– Ничем я одежду не пропитывал! – неожиданно рассердился Гога.

– Эй! Эй! – выставил руки ладонями вперед Севка. – Не кипятись! Чего ты?.. Ну, не пропитывал, так не пропитывал. Забыли…

Бурча что-то под нос, Витька сунул в рот сигарету, захлопал себя по карманам. Севка услужливо поднес ему зажигалку. И некоторое время, пока Гога насупленно курил, молчал, обеспокоенно посматривая на приятеля. Видно, пытался понять, в каком тоне теперь продолжать беседу, чтобы опять ненароком Гогу не разозлить.

– Ага… – осторожненько заговорил Севка. – Кажется, я понял, в чем дело. Политический капитал накапливаешь, братец? Да?

Витька вздохнул. Качнул головой и усмехнулся, затушил сигарету в пепельнице.

– Ничего от тебя не скроешь, – не стал отрицать он.

– Отличный трамплинчик выбрал! – воодушевленно похвалил Севка. – Молоток! Я всегда знал, что ты рано или поздно большим человеком станешь! Ну ты меня возьми в свою команду, если… то есть, я хотел сказать – когда у тебя все получится. А? Пресс-секретарем каким-нибудь?

– Считай, что ты уже принят.

– А это надо отметить… – моментально взвился Севка. – Эй, дружок! Что у вас тут есть из горячего?

Устрашающих размеров мужик за стойкой, выполнявший в этом заведении функции бармена, метрдотеля, официанта и охранника, на обращение «дружок» оскалился волком:

– А то ты сам не знаешь… Каждый день забегаешь похмеляться… Курица-гриль, сосиски в тесте, шашлык.

– Заказывай, Севка, чего пожелаешь, – благодушно распорядился Гога. – Я сейчас… Отлить надо. Здесь туалет есть?

– Обижаешь. Это ведь ресторан, а не какой-нибудь буфет привокзальный… Через пожарный выход во дворик, и сразу увидишь… будка такая деревянная. Только не провались, смотри, там одна доска, сволочь, прогнила. Я вот в прошлый раз…

– И выпивки закажи заодно, – добавил Гога.

– Оу-кей! – тут же забыл, о чем намеревался рассказать, Севка. – Будет сделано, шеф!

– Мужики, через полчаса закрываемся, – громогласно предупредил буфетчик. – Время позднее.

Посетители «Купеческого» ресторана завздыхали, завозились за своими столиками.

А Севка, подбоченившись, важно пообещал буфетчику:

– Договоримся! – и выразительно потер указательный палец о большой. – Сегодня, дружок, деньги вообще не проблема!

Буфетчик пристально и недобро посмотрел на престарелого парня, что-то прикинул в уме… И снисходительно кивнул.

Буквально через минуту Севка празднично суетился вокруг стола, располагая то так, то этак немудреную снедь и откупоренные бутылки. Гоги все не было.

Спустя пять минут Севка начал томиться, а спустя еще десять – изнывать. А тут еще и Витькин телефон, оставленный на столе, принялся надрываться. Через пятнадцать минут, растянувшихся в мучительную вечность, Севка все-таки не выдержал и ответил на звонок.

– А Виктора Николаевича нет, – сообщил Севка звонившему. – Виктор Николаевич пошел это самое… освежиться, – корректно сформулировал он. – Виктор Николаевич вам перезвонит.

Но звонивший (некий Олег Гай Трегрей) оказался настойчив. И Севке пришлось представиться самому («Всеволод Каренович», – важно произнес он) и назвать адрес заведения, где он в данный момент находился.

Положив на стол замолчавший телефон, Севка пробормотал:

– Да что он там, на самом деле, что ли, провалился? – и поднялся.

Буфетчик, навалившись могучими локтями на барную стойку, смотрел на него подозрительно и враждебно. Хряпнув для храбрости полный стакан, Севка напустил на себя беспечно-независимый вид и проследовал к пожарному выходу.

В туалете, – смрадной щелястой коробке, похожей на поставленный стоймя гроб, – никого не было.

И тут Севке стало ясно – случилось самое страшное.

А именно: старый товарищ Гога зло пошутил над ним. Сбежал, предоставив расплачиваться за уже съеденное-выпитое и еще только заказанное – самому Севке.

От такой невыразимой подлости слезы навернулись на глаза престарелого парня.

– Гад! – прошептал Севка. – А еще звезда…

Впрочем, он был тертый калач, Севка. Мгновенно взял он себя в руки, осознав, что дело пахнет уже не дармовым застольем, а, быть может, даже и визитом в травмпункт после беседы с буфетчиком, который явно расстроится, узнав, что его надеждам на хорошую выручку не суждено оправдаться.

И Севка рванул с места в недалекую подворотню – да так резво рванул, что вышедший за ним буфетчик успел разглядеть только смазанный проблеск огуречных кроссовок в густой вечерней темноте.

Он уже выставил за дверь всех посетителей, когда в ресторан ввалились двое незнакомых парней. Перебивая друг друга, эти двое с порога начали кричать, размахивать руками… Буфетчик, ошарашенный натиском, с трудом сообразил, что этих парней интересует: они разыскивают одного из той самой паскудной парочки, не заплатившей по счету.

– А вы сами-то кто будете, уважаемые? – заговорил он, бочком продвигаясь к барной стойке, под которой хранил бейсбольную биту. – Дружки, что ли, этих самых?.. Тогда и ответ за них держать должны. Бабки давайте! А то полицию прямо сейчас вызываю! Шутка ли: гриль – кило восемьсот, два салата «Под шубой»…

Крикуны опешили. Но тут в ресторане появился третий парень – невысокий, черноволосый и какой-то… удивительно уверенно-спокойный. Шагнув к буфетчику, он быстро проговорил:

– Мало времени… – и вдруг необычайно цепким взглядом вонзился в зрачки буфетчика.

Тот на какое-то время точно лишился чувств. А немного придя в себя, с изумлением обнаружил, что стоит напротив черноволосого навытяжку и добросовестно докладывает: во сколько пришли в ресторан эти два обормота, как были одеты, что заказали, о чем разговаривали… Буфетчик никогда и не подозревал, какая у него, оказывается, отличная память.

Эта мысль ухнула в гулкую пустоту, как кирпич в колодец. И буфетчик снова как будто ненадолго потерял сознание.

Очнулся он на полу. В ресторане уже никого не было. Буфетчик поднялся на ноги и, ощупывая тяжко пульсирующую голову, предположил, что никто к нему после того, как он выпроводил последних посетителей, не врывался. А просто-напросто от хронической усталости и постоянного недосыпа случился обморок.

– В отпуск пора… – решил буфетчик. И тут же едва опять не грохнулся на пол, увидев на барной стойке крупную купюру, прижатую пепельницей.

• Предыдущая
• 26/76
• Следующая