Загадка острова Раутана - Наумов Евгений - Страница 32

• Предыдущая
• 32/32

По улице бежал, размахивая листком бумаги, Ленька. За ним, сгорая от любопытства, трусили Дрововоз и Эдька.

— Где Ксаныч? Не видел Ксаныча? — налетели они на Василька.

Тот стоял посреди короба и с блаженным лицом ел мороженое. Местный мясо-молочный комбинат только недавно освоил выпуск этой продукции. Василек отрицательно замотал головой.

— В Арктике ест мороженое! — Степа с возмущением выхватил из его рук вафельный стаканчик. — Простудишься, а потом отвечай за тебя. — И стаканчик исчез у него во рту.

— Фу… и… ган, — с усилием просипел Василек. — Ну, ладно, я уже почти наелся, три с половиной порции съел. Вы куда?

— Ксаныча ищем! Телеграмма ему пришла!

— Бесполезно, — сказал Василек. — Ксаныча разве поймаешь?

С тех пор как его выписали из больницы (не через месяц, как угрожал врач, а гораздо раньше), Ксаныч развил кипучую деятельность. Это он объяснял «наверстыванием бесполезно потерянного в больнице времени», хотя в больнице Ксаныч прочел «Историю открытия и освоения Северного морского пути», которую прятал, потому что врачи не разрешали ему читать.

За углом мелькнул силуэт Светки.

— Стой! — крикнул Ленька. — Где Ксаныч?

— В штабе, — быстро ответила Светка, и вся процессия ринулась к штабу.

Ксаныч был у диспетчера — слушал сводки, поступающие с судов. Он прочитал телеграмму, раз, второй поднял недоумевающе-радостные глаза на ребят.

— Ничего не понимаю. Точнее, понимаю, но еще сообразить не могу. Точнее, сообразить могу, но… — он запутался и махнул рукой. — Короче, ребята, управление сообщает, что за помощь при розыске похищенного золота и документов Пухова оно премирует группу поездкой по любому маршруту, который мы выберем.

Минуту все растерянно молчали.

— Ура! — гаркнул басом Дрововоз.

И все, забыв, что они находятся в штабе, заорали:

— Ур-ря-я-а!

— Что за крики? — сзади стоял начальник штаба, грозно хмуря брови. Ребята смутились, а Ксаныч молча протянул ему телеграмму. Лицо начальника штаба разгладилось.

— Это хорошее дело. Слыхал о ваших подвигах, слыхал… Теперь, я думаю, в самый раз в тропики вам махнуть, чтобы отогреться после Арктики. А? Например, в…

— Африку! — выпалил Василек и спрятался за спину Дрововоза. Все заулыбались, а Ксаныч хлопнул Василька по плечу:

— Далась тебе эта Африка. Ну что там интересного?

— Точно, — поддакнул солидно Дрововоз, — там даже белых медведей нет…

И все снова засмеялись.

Ксаныч написал мне письмо, и я сразу прилетел в город. Ребята рассказали о своих приключениях, а потом мы с Ксанычем ушли на берег моря и долго стояли там, любуясь медленно проплывающими белоснежными льдинами.

— Да-а… — протянул я. — Все это могло и не так хорошо кончиться.

— А кто знал, кто знал? — сокрушался Ксаныч. — Разве можно было представить, что мой невинный розыгрыш, который имел целью… в общем, хотелось, чтобы ребята проявили побольше самостоятельности.

— Они проявили самостоятельности больше чем достаточно, — ехидно вставил я.

— Это все арктические сюрпризы! — вскипел Ксаныч. — Я застрял в Черском, а ребята как-то мгновенно растеклись по тундре. Как шарики ртути по полу! Знаешь, когда разбивается градусник…

— Кстати, проявили ту пленку, где снят Жмакин, ворующий золото?

— Проявили, — махнул рукой Ксаныч. — Не в фокусе оказался бандит. Ленька торопился и не отрегулировал…

— Жаль, — сказал я. — Собственно, теперь это неважно. Зря, оказывается, Жмакин и Бекоев охотились за пленкой. Кстати, Жмакин-то понятно почему охотился, а вот Бекоев… Какой у него был расчет?

— На суде выяснили это. Бекоев признался, что не в его интересах было разоблачение Жмакина: тогда тот сразу бы выдал его. Он хотел, чтобы Жмакин бежал куда-нибудь подальше, а для этого нужно было завладеть пленкой и припугнуть дружка. Ну, а Жмакин тоже не дурак, дал ему план острова, где клад был обозначен на сто метров дальше его настоящего места. Без магнитометра Бекоев рылся бы на острове сто лет. А нам магнитометр точно указал клад.

— Пауки, — сказал я.

— Точно.

— А почему Жмакин не прихватил с собой самородок еще тогда, когда похитил его и бежал на материк? И зачем зарыл здесь, на острове? И зачем ему нужны были документы Пухова?

— Жмакин, как выяснилось, очень боялся своих дружков, боялся, что они убьют его и завладеют золотом. И действительно, пока он выбирался с Чукотки, бандиты не раз осторожно проверяли его и его вещи. Он решил вернуться попозже, когда все дружки его рассеются по белу свету. А смог вернуться лишь через двадцать пять лет. Но один, самый терпеливый, остался и дождался его. Правда, Бекоев не сидел все эти годы без дела — не раз пытался организовать хищение золота, но это ему не удавалось, его контролировали. А карты Пухова… Все объясняется очень просто. Там были обозначены несколько выходов жил на поверхность. Зная точно место, можно взять на выходе несколько килограммов, а то и десятков килограммов золота. Так что Жмакин не терял надежды подобраться и к этим сокровищам. Не вышло.

— Завтра же упаковываем все вещи и уезжаем домой, — сказал Ксаныч решительно. — И больше ни в какие путешествия ни ногой!

Сзади послышался голос:

— Константин Александрович! А я вас ищу!

К нам спешил милиционер.

— Что случилось? — встревожился Ксаныч.

— Из штаба позвонили и попросили вас разыскать. На подходе ледокол «Владивосток».

— Ну и что? — спросил Ксаныч, делая милиционеру какие-то знаки. — Зачем мне этот ледокол?

— Ну как же, — удивленно сказал милиционер. — Ведь вы собирались вместе со своей киногруппой и студийцами школы-интерната пройти по Северному морскому пути. С капитаном ледокола начальник штаба договорился. Завтра можете начать свое путешествие.

Ксаныч посмотрел на меня.

Я ехидно посмотрел на него.

— Что, раздумали? — спросил милиционер.

— Знакомьтесь. Это товарищ Гусятников, — обратился ко мне Ксаныч.

— Тот самый лейтенант Гусятников? — воскликнул я, крепко пожимая ему руку.

— Старший лейтенант Гусятников, — поправил меня Ксаныч. — Ну, вы тут поговорите, а я пошел по делам. Нужно кое-что утрясти.

И он быстро зашагал к штабу.

• Предыдущая
• 32/32