Три жизни - Рампа Лобсанг - Страница 38
- Предыдущая
- 38/40
- Следующая
Старый Писатель плыл и плыл в воздухе, но внезапно остановился как вкопанный. Внизу, под ним ехала двухместная машина, выражение «нестись, сломя голову» весьма удачно подходило для описания того, КАК именно она ехала. Это была открытая двухместная машина, одна из этих английских скоростных штучек, «остинхили» или «триумф», так или иначе, она неслась по дороге во весь опор, а молодая женщина, сидевшая за рулем, казалось, не обращала на дорогу ни малейшего внимания. Волосы ее развевались, время от времени она поднимала руку и отбрасывала со лба лезущие в глаза пряди. И как раз когда она подняла ко лбу правую руку, чтобы убрать назойливую прядь, на перекрестке появилась машина – огромная тяжелая колымага – и остановилась как раз у нее на дороге!
Раздался ужасный, гулкий удар и скрежет металла, звук, вообще говоря, был очень похож на тот, какой производит сминаемый в кулаке спичечный коробок. Старую колымагу несколько футов протащило по дороге. Из-за руля выбрался мужчина и перегнулся пополам, от шока его тошнило прямо на дорогу. Его лицо было красно-бледным от страха – если вы понимаете, что значит быть красно-бледным. Если вы не знаете, что это такое, что ж, скажу, что он выглядел так, будто его замучила морская болезнь или, в данном случае, автомобильная болезнь.
Со всех сторон сбегались зеваки с выпученными глазами и открытыми ртами. Любопытные глядели из окон машин, мальчишки неслись по улице, призывая друг друга посмотреть на «классную аварию».
Какой-то человек побежал звонить в полицию, и вскоре раздался вой сирен, возвещающих о том, что полиция и скорая помощь спешили к месту катастрофы. А катастрофа действительно была серьезной.
Первой примчалась полицейская машина, резко затормозила, и из нее выскочили двое полицейских. Из прибывшей секундой позже скорой помощи выпрыгнули два санитара. И те и другие подбежали в месту столкновения.
Там была суета, толкотня и крики. Полицейский бросился назад, к своей машине, и принялся орать в рацию, чтобы прислали тягач. Он орал так громко, что непонятно было, зачем ему рация, его, кажется, слышал весь город.
Скоро в конце улицы стали видны янтарные вспышки мигалки тягача, и он с грохотом пронесся против движения. На этой улице было одностороннее движение, но в чрезвычайных ситуациях такое допускается. Тягач красиво развернулся и задом стал сдавать к месту столкновения. Тут же «остинхили», «триумф» или как там еще, оказался уже в нескольких футах от места столкновения. Когда тягач остановился, тело молодой женщины упало на землю. Оно едва заметно подергивалось, это были последние проблески угасающей в нем жизни.
Старый Писатель плавал над всем этим, издавая астральные звуки, которые можно было бы передать как «Тсск! Тсск!». Он снова стал смотреть на место катастрофы, потому что увидел, как возле уже мертвого почти тела девушки стало формироваться облачко. Затем серебристый шнур, соединяющий физическое тело с астральным, стал утоньшаться и вскоре лопнул. Старый Писатель увидел, что астральное тело девушки является точной копией физического. Он бросился за ней, крича: «Мисс, мисс, вы забыли надеть панталоны!» Но он тут же вспомнил, что современные девушки не носили панталонов, они надевали трусики, или бикини, или колготки, или как там оно называется, и он подумал, что непозволительно вот так вот гнаться за девушкой, крича, что она обронила бюстгальтер или трусики и все такое. Кроме того, он вспомнил о своей параплегии – от возбуждения он забыл, что астральное тело-то не страдает этой болезнью. Итак, девушка уплывала в высшие сферы.
Внизу была суета, люди, толкая друг друга, вытирали что-то, что было похоже на то, как если бы на асфальте разбилось несколько бутылок кетчупа или пара банок малинового варенья. Пожарная машина прибыла на место, струи воды смывали с дороги кровь, моторное масло и бензин – или газолин, как его называют на североамериканском континенте.
Люди внизу все болтали, болтали, болтали и еще раз болтали, и Старый Писатель устал смотреть на все это. Металлическая движущаяся дрянь возвращается в свое исходное состояние – в кучу металлолома. Он перевел взгляд на небо как раз вовремя, через секунду обнаженное астральное тело девушки скрылось за облаками. Он последовал за ней. Это довольно неплохой способ скоротать жаркие послеполуденные часы, подумал он. Имея большой опыт астральных путешествий, он поднимался все выше и выше, сбрасывая с себя одежды облаков, пока не обогнал в этом занятии девушку (не в сбрасывании одежд, извините за каламбур, а в стремительном путешествии вверх!) и не прибыл «на место» раньше нее.
Ее плоть была мертва, но по меркам «потустороннего мира» она была вполне даже жива. Старому Писателю всегда было интересно наблюдать, как новоприбывшие приближаются к метафорическим Жемчужным вратам. Так что он вошел в мир, который кто-то называет «потусторонним», а кое-кто называет чистилищем и который на самом деле надо было бы называть перевалочным пунктом. Он стоял у обочины дороги и вдруг прямо перед ним непосредственно из поверхности дороги, как поплавок, выскочила девушка, на мгновение повисла в воздухе в нескольких футах над дорогой и плавно опустилась на ее поверхность.
Откуда-то появился человек и крикнул ей: «Эй, новенькая!» Молодая женщина недоверчиво посмотрела на него и отвернулась. Тогда он снова обратился к ней: «Мисс, а где же ваша одежда?» Девушка глянула вниз и залилась нежным румянцем смущения. Это был красивый румянец, он покрыл все ее крепкое тело и спереди, и сзади, и по бокам. Она взглянула на этого мужчину, затем перевела взгляд на Старого Писателя – ведь он тоже был мужчиной! – и принялась бежать, пятки ее забарабанили по гладкой поверхности дороги.
Она мчалась вперед и добежала до развилки. Перед ней она секунду помедлила и пробормотала: «Нет, направо я не побегу, правая сторона – это сторона консерваторов, лучше налево, там могут встретиться хорошие социалисты». С этими словами она понеслась по дороге, уходящей влево. Она не знала, что обе дороги ведут в одно и то же место, как поется в старой шотландской песенке: «Ты пойдешь по большаку, а я по проселку, а все равно в Шотландию приду раньше тебя». Эти две дороги были просто своего рода тестом, чтобы Ангел-Писец (он любил называть себя этим именем) знал, с каким человеком ему придется встретиться.
Девушка замедлила свой бег до быстрого шага и вскоре пошла уже обычным шагом. Старый Писатель, знающий как себя вести в астрале, попросту плыл позади нее, он просто наслаждался пейзажем, вот и все. Затем девушка остановилась. Перед ней мерцали врата, то есть ей казалось, что это врата, поскольку она верила в рай и ад, в Жемчужные врата рая и во все такое прочее. Она остановилась, у ворот появился вежливый пожилой ангел и спросил: «Хочешь войти, красавица?» Барышня зарычала в ответ: «Только попробуй еще раз меня назвать красавицей!» Пожилой ангел улыбнулся и сказал: «А, так ты одна из ЭТИХ, да? Я назвал тебя красавицей, потому что о твоей красоте сейчас легче всего судить – ведь ты совсем раздета». Девушка снова посмотрела на себя и опять вспыхнула. Старый ангел усмехнулся в бороду и сказал: «Да ладно, успокойся, девица, или тебя правильнее называть кавалер-девица? Я вас всех видел по-всякому, хоть спереди, хоть сзади, хоть сбоку. Заходи, тебя ждут в Небесной канцелярии». Он приоткрыл ворота чуть шире, и когда она вошла, он захлопнул створки ворот – несколько сильнее, чем требовалось, чтобы просто закрыть их, подумал Старый Писатель. Пожилой ангел – она поняла, что он ангел, по его длинной белой рубахе и по трепещущим за его спиной крылышкам – так или иначе, он повел ее куда-то и через несколько шагов открыл перед ней какую-то дверь, сказав: «Заходи, иди прямо по коридору, там, в конце, увидишь Ангела-писца. Тебе лучше быть с ним повежливей, смотри не вздумай рычать на него и болтать о равенстве полов и все такое прочее, а то он зашлет тебя в преисподнюю и все – его решения не обсуждаются».
Он повернулся и чуть не налетел на Старого Писателя, который приветствовал его: «Привет, старик, еще одна из этих, ага? Пойдем, вместе посмотрим на все это веселье».
- Предыдущая
- 38/40
- Следующая
