Лэшер - Райс Энн - Страница 14
- Предыдущая
- 14/132
- Следующая
По мере того как опыты наши продолжались, Лэшер становился все требовательнее и разборчивее. Он предпочитал тела со светлыми кожей и волосами, ибо они с большей легкостью подвергались нужным ему изменениям. Теперь ему нередко удавалось остаться в человеческой оболочке довольно длительное время, а порой он даже мог ходить и разговаривать.
Всякий раз Лэшеру удавалось в определенной степени воздействовать на внешний вид своих временных вместилищ. Однако все ограничивалось лишь изменением цвета кожи и волос, не более.
И, в конце концов, жертва неизбежно умирала.
Но духу нравился сам процесс внедрения в чужое тело, – и он с нетерпением ждал каждой новой возможности.
Так, например, он говорил:
– Сегодня вечером я хочу увидеть луну человеческими глазами. Найдите мне подходящего ребенка.
А несколько дней спустя мог вдруг сообщить:
– Нынешним вечером ябуду танцевать человеческими ногами. Разыщите мне резвые ноги, искусные в танцах, и приведите скрипача – пусть играет за дверью.
В качестве награды за труды Лэшер приносил нам сверх всякой меры золота и драгоценностей. Каждый день я находил в карманах увесистые пачки банкнот. Богатство нашей семьи росло с невероятной быстротой. К тому же дух подсказывал нам, в какие предприятия стоит вкладывать капиталы. Надо отдать ему должное, он ни разу не ошибся.
Еще одно обстоятельство, пожалуй, достойно упоминания. Дух научился принимать мое обличье. Я видел это собственными глазами.
Впрочем, я сам дал к тому повод одним опрометчивым высказыванием.
– Почему, представая в человеческом облике, ты всегда выглядишь одинаково? – спросил я у него однажды. – На мой взгляд, вид у тебя слишком чопорный и старомодный.
– Сюзанна полагала, что именно так должен выглядеть привлекательный мужчина, – последовал ответ. – А каким бы ты хотел увидеть меня?
Тщательно подбирая слова, я поделился с ним своими пожеланиями. И однажды глазам моим предстала моя собственная копия, причем поразительно точная. Поначалу это испугало меня, но одновременно и позабавило. Вскоре мы обнаружили, что новый облик Лэшера дает нам возможность беспрепятственно дурачить окружающих. Нередко я оставлял его за письменным столом, а сам сбегал из дома, в то время как домочадцы пребывали в полной уверенности, что я сижу в своей комнате.
Подобные проделки казались мне восхитительными. Разумеется, дух не мог сохранять осязаемую телесную оболочку в течение длительного времени. Однако силы его неуклонно прибывали.
Мне удалось выяснить еще одну особенность Лэшера. Несмотря на то что дух, стоило мне того захотеть, щедро одаривал меня своими ласками, он не испытывал ни малейшей ревности, когда у меня возникала потребность в нежных отношениях с другими. Напротив, он, судя по всему, с удовольствием наблюдал, как я предаюсь плотским утехам с любовницами, темнокожими наложницами и проститутками. Атрибуты моего мужского достоинства вызывали у него неизменный интерес, и он не упускал возможности прикоснуться к ним. Полагаю, он видел во мне любопытный образец для подражания.
В то время как Маргарита, всецело поглощенная своими безумными экспериментами, посвящала им дни и ночи, я пользовался любым случаем, чтобы прогуляться по городу. Дух нередко отправлялся со мной и любовался местными достопримечательностями. А я упивался сознанием собственного могущества, зная, что рядом находится невидимый охранник, мой тайный защитник и покровитель.
Теперь, когда мы с Маргаритой отгораживались от него завесой музыки, он появлялся и танцевал – точно так же, как при жизни Мари-Клодетт. Иными словами, наша уловка побуждала его лишний раз продемонстрировать свою силу. Облаченный в щеголеватый костюм, он полностью отдавался во власть мелодии и устраивал настоящее представление, которое отвлекало нас от разговора.
Полагаю, если среди многочисленных обитателей Ривербенда оставался хоть кто-нибудь, кто не наблюдал материальное воплощение духа по меньшей мере в течение тридцати секунд, то был или слепец, или полный идиот.
Майкл, я могу поведать вам о многом. Однако вынужден напомнить: сейчас предметом рассказа является отнюдь не история моей жизни. Достаточно будет отметить, что я жил так, как лишь немногие могут себе позволить: приобретал лишь те знания, которые считал необходимыми, предавался всем возможным наслаждениям и не ведал, что такое неудовлетворенные желания. И, признаюсь, дух оставался лучшим моим любовником. Блаженство, доставляемое мне человеческими объятиями, не шло ни в какое сравнение с тем, что дарил мне он.
– Как это забавно, Джулиен. Ну разве я не лучший из всех? – вопрошал он с довольной ухмылкой.
– Не буду кривить душой: это именно так, – признавал я, растянувшись на кровати. Меж тем он стягивал с меня одежду и начинал свои искусные ласки.
– Почему это занятие так: тебе нравится? – как-то поинтересовался я.
– Мне нравится, что ты становишься таким теплым, – последовал ответ. – Мне нравится, что мы так: близки. Нравится, что мы почти сливаемся воедино. Ты такой красивый, Джулиен. И в такие моменты я чувствую себя таким же мужчиной, как и ты.
Что ж, его слова не лишены смысла, мелькнуло в моем затуманенном наслаждением мозгу, в то время как, опьяненный искусными ласками, я продолжал плыть по волнам блаженства. Бывало, мы с удовольствием предавались таким занятиям по нескольку дней и ночей кряду. Но в конце концов я стряхивал с себя наваждение и отправлялся в город, дабы познать там утехи иного рода, поскольку сознавал, что в противном случае вслед за матерью погружусь во мрак безумия.
Несомненно, в то время я отдавал себе отчет в том, что опыты наши никогда не приведут к желаемому результату. И только неистребимая страсть Лэшера к обладанию чужим телом заставляла нас продолжать эксперименты.
Безумие Маргариты уже не составляло тайны для окружающих и было признано официально. Однако домочадцев и родственников это не слишком заботило. Они не видели причин для беспокойства. Так или иначе, семья наша процветала. Брат мой, Реми, женился и успел обзавестись великим множеством отпрысков – как от жены, так и от своих темнокожих наложниц. Плантации Мэйфей. – ров были разбросаны по всему округу. Многие представители нашего рода построили для себя роскошные особняки в самых фешенебельных частях города.
И если главная ведьма семьи Мэйфейр сутками напролет сидела взаперти, не принимая участия ни в роскошных балах, ни в пикниках, всех прочих членов семьи, как я уже сказал, это ничуть не тревожило. В обществе Маргариты никто не нуждался. Я же непременно присутствовал на всех этих увеселениях, причем танцевал исключительно с Кэтрин. Милая сестрица успела разбить сердца всех молодых людей в округе. Женихи усиленно домогались ее благосклонности. Однако ей исполнилось уже двадцать пять, и по меркам Юга того времени она считалась настоящей старой девой. Впрочем, Кэтрин отличалась столь ослепительной красотой, что думать о ней как о старой деве было по меньшей мере нелепо. К тому же богатство избавляло ее от необходимости когда-либо выходить замуж.
Кстати говоря, вскоре я понял со всей очевидностью, что замужество страшит мою обожаемую сестру. Разумеется, мы с матерью с превеликой осторожностью рассказали ей кое-что об уготованном ей предназначении. Но даже то немногое, что она услышала, привело Кэтрин в ужас. Она не хотела давать жизнь ребенку, ибо опасалась, что семя зла проникнет в ее будущее дитя.
– Я умру девственницей, – непререкаемым тоном заявила она– И положу конец этому кошмару. Никаких ведьм в нашей семье больше не будет.
– Что ты об этом думаешь? – спросил я у Лэшера.
– Очень забавно, – последовал обычный ответ. – Люди жить не могут друг без друга. Они обожают детей. У вас полно кузенов, так что выбор весьма велик. Обрати особое внимание на тех, кто имеет особые знаки. На тех, кто способен видеть.
Я последовал его совету. Всех Мэйфейров, отличавшихся сверхъестественными способностями, я усиленно рекомендовал Кэтрин, надеясь, что из этого выйдет что-нибудь путное. Она обращалась с ними ласково и приветливо, однако дальше этого дело не шло.
- Предыдущая
- 14/132
- Следующая
