История Похитителя Тел - Райс Энн - Страница 13

• Предыдущая
• 13/118
• Следующая

– Почему?

Пораженный, казалось, моим вопросом, он ответил:

– Дай мне возможность поговорить с тобой, убедить тебя изменить свое решение.

– Ты убил тигра совсем молодым, да? Это было в Индии? – Я осмотрел остальные трофеи. – Я видел этого тигра во сне.

Он не ответил. Вид у него был взволнованный и растерянный.

– Я причинил тебе много зла, – продолжал я. – Я заставил тебя углубиться в воспоминания молодости. Я дал тебе понять, что такое время, а раньше ты его практически не ощущал.

Он изменился в лице, но вновь покачал головой, хотя мои слова его явно ранили.

– Дэвид, возьми мою кровь, пока я еще здесь, – отчаянно прошептал я. – Тебе и года не осталось. Рядом с тобой я слышу это совершенно отчетливо! У тебя очень слабое сердце.

– Ты не можешь этого знать, друг мой, – терпеливо возразил он. – Останься здесь, со мной. Я расскажу тебе о тигре и о днях, проведенных в Индии. О том, как я охотился в Африке, а один раз – на Амазонке. Это были настоящие приключения. Тогда я еще не был затхлым ученым, как теперь…

– Знаю, – улыбнулся я. Никогда прежде он так со мной не разговаривал, никогда не предлагал так много. – Слишком поздно, Дэвид. – Я опять увидел сон. Увидел тонкую золотую цепочку на шее Дэвида. Тигр нацелился на цепочку? Ерунда какая-то. Важным остается только чувство опасности.

Я внимательно присмотрелся к лежавшей на полу шкуре – тигриная морда выражала беспредельную злобу.

– Весело было убивать тигра? – спросил я.

После минутного колебания он выдавил:

– Это был людоед. Он ел детей. Да, можно сказать – весело.

– Отлично, значит, у нас с тигром есть кое-что общее, – с тихим смешком откликнулся я. – Да и Клодия меня ждет.

– Ты же в это не веришь, правда?

– Нет. Думаю, если бы я верил, то боялся бы смерти. – Я живо представил себе Клодию… овальная миниатюра на фарфоре: золотые волосы, синие глаза. Несмотря на слащавые цвета и овальную рамку, в выражении лица – что-то неподдельно искреннее и неистовое. Разве у меня был когда-то такой медальон? А в том, что это именно медальон, я не сомневался. Медальон… Меня охватила дрожь. Я вспомнил, какие у нее волосы на ощупь. Опять она оказалась рядом. Стоит повернуться – и я увижу ее в тени, увижу ее руку на спинке моего кресла. Я действительно обернулся… Ничего. Еще немного, и я перестану владеть собой, если не уйду отсюда.

– Лестат! – настойчиво окликнул Дэвид, изучая меня внимательным взглядом и отчаянно пытаясь придумать, что бы еще сказать. Он указал на мой пиджак: – Что у тебя в кармане? Ты написал записку? Собираешься оставить ее мне? Позволь я прочитаю.

– Ах, это! Это один странный рассказик. Держи, я тебе его завещаю, запихни его куда-нибудь на полку – ему место в библиотеке.

Я вынул сложенный пакет и взглянул на него.

– Да, я его читал. Довольно забавно. – Я кинул пакет ему на колени. – Мне его дал какой-то ненормальный, какой-то несчастный, скитающийся по ночам смертный, который знал, кто я такой, и у которого хватило мужества швырнуть это к моим ногам.

– Объясни поподробнее, – сказал Дэвид. Он развернул листки бумаги. – Зачем ты это с собой носишь? О Господи, Лавкрафт! – Он покачал головой.

– Так я уже объяснил, – ответил я. – Бесполезно, Дэвид, тебе не удастся меня отговорить, заставить отойти от края утеса. Я ухожу. К тому же эта история – сплошная ерунда. Несчастный псих…

Его глаза так необычно блестели… И он как-то странно бежал ко мне по песку. А это неловкое паническое бегство? Все его поведение свидетельствовало о важности поступка. Глупости. Мне все равно, меня это совершенно не интересует! Я знал, что должен делать.

– Лестат, останься! – воскликнул Дэвид. – Ты обещал, что во время нашей следующей встречи ты дашь мне возможность высказаться до конца. Ты написал это в письме, Лестат, помнишь? Ведь не возьмешь же ты свои слова обратно?!

– Придется взять, Дэвид. Ты меня прости, ведь я ухожу. Возможно, нет ни ада, ни рая, и мы увидимся на той стороне.

– А что, если есть? Что тогда?

– Ты слишком много времени уделяешь Библии. Почитай рассказ Лавкрафта. – Я коротко рассмеялся и указал на листки в его руках: – Это полезнее для твоего душевного спокойствия. И, ради Бога, держись подальше от «Фауста». Ты серьезно думаешь, что в финале придут ангелы и заберут нас с собой? Ну, не меня, конечно, а тебя.

– Не уходи, – произнес он таким тихим, умоляющим голосом, что у меня перехватило дыхание.

Но я уже удалялся от него.

– Лестат, ты мне нужен! Ты мой единственный друг!

Я едва расслышал его исполненный трагизма зов. Мне хотелось извиниться, попросить прощения за все. Но было уже слишком поздно. Кроме того, думаю, он и так все понимал.

В холодном мраке я взлетел вверх, рассекая падающий снег. Любое проявление жизни казалось мне в тот момент невыносимым – как ее ужасы, так и ее великолепие. Крошечный дом внизу выглядел теплым – на белую землю лился свет, из трубы поднималось тонкое колечко голубого дыма.

Я вспомнил одинокие прогулки Дэвида по Амстердаму, а потом – лица на полотнах Рембрандта. И увидел лицо Дэвида в библиотеке у камина. Он походил на человека кисти Рембрандта. Сколько я его знал, он всегда казался именно таким. А как выглядим мы, навеки сохранившие облик, присущий нам в тот момент, когда в наши вены полилась Темная Кровь? Несколько десятков лет Клодия оставалась девочкой с фарфоровой миниатюры. А я подобен статуе Микеланджело – белый, как мрамор. И такой же холодный.

Я знал, что сдержу слово.

Но, понимаете ли, во всем этом крылась ужасная ложь. На самом деле я не верил, что солнце по-прежнему способно меня убить. Что ж, именно это я и собирался проверить.

Пустыня Гоби.

Много миллионов лет назад, в так называемую доисторическую эпоху, в этой странной части света вымерли тысячи гигантских ящеров. Никто не знает, откуда они взялись и почему погибли. Может быть, здесь располагалось царство тропических деревьев и необъятных болот, отравлявших все вокруг своими испарениями? Мы не знаем. Сегодня здесь только пустыня и миллионы миллионов ископаемых останков, свидетельствующих о существовании когда-то огромных рептилий, при каждом шаге которых содрогалась земля.

Вот почему пустыня Гоби представляет собой не что иное, как невероятных размеров кладбище и вполне подходит для того, чтобы здесь я посмотрел в глаза солнцу. Я долго лежал на песке, дожидаясь восхода солнца, в последний раз собираясь с мыслями.

Весь фокус заключался в том, чтобы подняться до самого крайнего слоя атмосферы, прямо до рассвета, так сказать. Потом я потеряю сознание и рухну вниз, окутанный страшным жаром, и от сильного удара о поверхность пустыни тело мое разобьется. Как же тогда оно сможет зарыться в землю, как сделало бы по собственной порочной воле, оставайся я целым и невредимым лежать на мягком грунте?

Кроме того, если взрыв света окажется достаточно сильным, чтобы сжечь мое обнаженное тело высоко над землей, я, возможно, умру еще до того, как мои останки падут на жесткое песчаное ложе.

В то время это представлялось мне хорошей идеей. Ничто не могло бы меня переубедить. Но интересно, знают ли о моих намерениях остальные бессмертные и до какой степени их беспокоит моя судьба, если, конечно, она вообще их заботит. Стоит ли говорить, что они не получили от меня ни прощальных посланий, ни даже отрывочных видений и образов относительно того, что я собирался предпринять.

Наконец по пустыне расползлось предрассветное тепло. Я встал на колени, сорвал с себя одежду и начал вознесение; первый слабый луч уже жег мне глаза.

Я поднимался выше и выше, далеко преодолев тот рубеж, на котором мое тело обычно останавливалось и начинало плыть по собственному усмотрению. Воздух стал настолько разреженным, что я уже не мог дышать и с трудом удерживался в пространстве.

Потом появился свет – такой необъятный, горячий и слепящий, что, казалось, я не только вижу его, но и слышу его оглушительный рев. Все вокруг было объято желто-оранжевым пламенем. И я смотрел прямо в это пламя, хотя ощущение было такое, будто мне в глаза льют кипяток. Кажется, я раскрыл рот, чтобы глотнуть божественного огня! Солнце принадлежало мне! Я увидел его, я потянулся к нему… И тогда свет облил меня расплавленным свинцом, парализуя движения, причиняя невыносимую боль, и я услышал собственный вопль. Однако я по-прежнему не отводил взгляд и все еще не падал!

• Предыдущая
• 13/118
• Следующая