Панталония — страна чудаков - Вангели Спиридон Степанович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/21
• Следующая

В тот же день постучался к Груе тот самый крошка, у которого дом сгорел.

— Уходи, — шепнул он поэту, — в эту ночь за тобой придёт стража.

И стража пришла, да нашла только старый башмак и шапку с пуговицей. Хозяина и след простыл.

Хотели схватить Иоану. И её нет.

Решили арестовать щенка. Весь двор обыскали — нету щенка.

Побежали на конюшню — хоть сверчка схватить! Нет и сверчка.

Шапку-то Груя, конечно, позабыл, а вот друзей не оставил. Всех взял с собой и ушёл из страны Панталонии.

Он построил дом на самой высокой горе и стал в нём жить вместе с друзьями. С ним и по сей день живёт Иоана. Живы и щенок со сверчком.

Груя всё такой же рассеянный. Но ему помогают птицы — приносят всё, что он потеряет.

А стихи он пишет по-прежнему: сочинит стихотворение, запишет его на листке, а потом сложит бумажного голубя и запускает его вниз, в Панталонию:

Рано утром проснулась птица, так рано проснулась, что некому было сказать «Доброе утро!». Все вокруг ещё спали. Вот сидела она и смотрела на звёзды одну за другой.

«Интересно, кто гасит звёзды?» — размышляла птица. Задумчивая она была.

Вдруг смотрит: из-за холма золотая трава подымается, солнце прорастает. Толкнула она в бок своего друга.

— Белый день на дворе. Вставай, пора гнездо убирать.

— Дай ещё поспать. У меня только один глаз проснулся.

Ну ладно, поспи, — сказала птица и залилась трелями у его уха: тюр! тюр! тюр! тюр-тюр!

Тут уж пришлось открыть и второй глаз. Лежал-лежал хозяин гнезда и вдруг поймал комара.

— Тьфу, — выплюнул его, — дымом от тебя пахнет.

Но, по правде говоря, жалко ему стало комара, он его и отпустил. Комар-то тоже был полусонный.

Потом хозяин гнезда побулькал каплей росы в клюве и проснулся окончательно. Сегодня у него было много дел: починить гнездо, в котором ветер сделал три дыры, помирить двух пташек, которые поссорились из-за червяка, да и притащить своей подруге хлебца из дому напротив. Там жила одна бедная женщина. Добрая.

Дел было так много, что хозяин гнезда минут двадцать думал, с какого начать.

— Вз-ззззз! — раздалось у его уха.

Хвать! — Тот же самый комар!

— Цугуй меня зовут, — говорит вдруг комар. — Прилетел извиниться. Ты меня утром отпустил, а я и спасибо не сказал.

— Не морочь мне голову, — рассмеялся хозяин гнезда, — лети лучше умойся, а то от тебя дымом разит.

— Спасибо тебе, уважаемый. Ты мне сразу очень понравился. Хочешь, секрет расскажу? Я ведь в любом ухе спать могу. Много чего слышать приходится.

Хозяин гнезда даже клюв разинул, чтобы лучше слышать. Очень уж он секреты любил.

— Да оставь ты эту уборку! — крикнул он жене. — И подойди поближе. Ведь у нас гости. У этого комара разве только очков нет, а голова очень умная.

— Сейчас мне не до гостей, — шепнула она ему на ухо. — Я хочу снести яйцо.

— А птенец-то на кого похож будет?

— Хвостик будет как у тебя, а клювик — как у меня.

— Ну ладно, — сказал хозяин гнезда. — Эй, Цугуй, полетим на вершину ореха.

— Вижу я, — шепнул комар, когда они уселись на вершине дерева, — ты отцом стать готовишься. Птенцов хочешь выводить. Смотри, как бы не было беды.

— Это ты о чём?

— Не хочу пугать, но знать ты это должен. На днях ночевал я в ухе столяра Тоадера…

— Ну и что?

— Ему жена рассказывала, что нынче шкафы из орехового дерева сильно в цене.

— Меня мебель не интересует. Других забот хватает.

— Да ты вспомни, на каком дереве твоё гнездо!

— На этом вот.

— На орехе! Во всей Панталонии таких орехов осталось три штуки. А хозяйка ореха совсем бедная. Ни коровы у неё, ни поросёнка. Орех — всё богатство. Вот столяр и хочет орех этот купить, даже задаток дал.

Надо вам сказать, что орех этот и впрямь был удивительный. Такой большой, что пятьдесят крошек, взявшись за руки, не могли бы его обхватить. Высокий был, ветвистый. Никто не мог долезть до его вершины. А хозяйка берегла его, как живое существо. Ни разу по дереву палкой не стукнула. И орехи собирала, когда они сами падали. А когда они созревали — это было настоящее чудо.

Днём и ночью шёл во дворе ореховый дождь. Даже и в соседский двор падали орехи, такая огромная была у ореха крона. Сосед дерева — его звали Горицэ, — по мешку орехов собирал. Его так и называли — Сосед Ореха.

— Ну купит он дерево, и что?

— Срубит! Высушит! Распилит! И сделает шкаф! Понял?

— Срубить дерево! Дерево срубить! — пришёл в ужас будущий папаша. — Но ты же сказал столяру, что на этом дереве моё гнездо!?

— Говорил, говорил, — соврал комар. Но тут же и покраснел от стыда, что соврал. — Говорил, а что толку, хозяйке деньги нужны.

— Деньги? Это ещё что такое?

— Я вообще-то толком не знаю. Видел только, что их завязывают в платок и в карман прячут. Даже лошадь можно в деньги превратить и в карман спрятать.

— Лошадь?

— И дом тоже.

— А дерево тоже в карман влезает?

— Ну да!

— Вот чертовщина! — сказал будущий папаша. — А ты не врёшь ли, комаришко? Чтобы дерево, да ещё такое большое, как наше, в карман влезло?!

— Лопни мои глаза! — поклялся Цугуй. — Уж я-то не в одних ушах побывал. Дело своё знаю.

— Слушай, а что это от тебя дымом пахнет? Ты что, куришь?

— Да нет, просто в дымоходе ночевал.

— Ну ладно, — сказал будущий папаша, — за секрет спасибо. А хозяйку-то как жалко…

В этот день бедная женщина смахнула со своего подоконника каких-то мошек. Ей и в голову не пришло, что это птицы пожалели её и принесли свой обед.

Прошёл месяц. Дерево стояло на месте, а в гнезде появились птенцы.

— Наверное, пошутил комар, — говорил их папаша.

— Доброе утро! — поздоровался с ним как-то сосед ореха, Горицэ. И снял шляпу.

Папаша сердито отвернулся. Дело в том, что сосед этот был художником. Сидел весь долгий день на скамеечке, мурлыкал под нос песенки и рисовал всё, что на глаза попадётся. Нарисовал он и орех. Дерево-то похоже вышло, а на вершине его сидела какая-то кукушка.

— Мы не кукушки, — обиделись тогда ореховые птицы. — У нас своё гнездо, родные птенцы.

С тех пор они с Горицэ не здоровались.

Однажды, когда солнце спряталось за облака и небо потемнело, во дворе появился человек в тёмных очках и с топором под мышкой. Прямым ходом направился он к ореху. Подошёл и с размаху вонзил топор.

Сьють-сьють! — закричали птицы и принялись кружить над деревом.

— Что ты делаешь? Здесь же наш дом! Мы летим к нему каждую весну из-за девяти морей!

Но, конечно, человек с топором птичьего языка не понимал, да и не хотел понимать. А вот художник понял. В один миг перемахнул он через забор.

— Греешь руки у чужой беды! — сказал он и вырвал топор. — Я тебе покажу ореховый шкаф!!!

— Какое твоё дело? Деньги я заплатил! Дерево — моё!

Тут и хозяйка выбежала во двор. За нею — дети.

— Что же это получается? — кинулся к ней столяр. — Мы с тобой договорились? Договорились! Деньги получила? Получила! Я тебе в нужде помог?

— Так помог, что я сна лишилась.

— Ты его со всеми орехами продаёшь, мама? — спросила маленькая дочка. — А что мы ребятам дадим, когда колядовать придут?

— Сколько же нужно денег? — спросил художник.

И он вынул из кармана кошелёк и протянул его вдове.

— Это плата за орехи, которые с дерева сами ко мне во двор падают.

• Предыдущая
• 15/21
• Следующая