На берегу Севана (др. изд.) - Ананян Вахтанг Степанович - Страница 63

• Предыдущая
• 63/71
• Следующая

— Как?… Мы, значит, ни к чему?… — загорячился Камо.

Мастер Егор улыбнулся в густые усы:

— Почему ни к чему? Воду вы нашли! Мы ваши помощники — помогаем вам воду добыть.

Егор поднял стальной лом и, наклонившись, начал долбить камень.

— Ну, а ты, Степан, — сказал он одному из товарищей, — долби здесь. Ты, Тигран, сюда стань… Нам нужно проделать пять-шесть отверстий и заложить взрывчатку. Тогда мы выломаем сразу много камня.

Пробурив в скале отверстия, каменщики вложили в них аммонал, подвели фитиль. Ашот Степанович поджег его, и все опрометью бросились вон из пещеры.

Прошло четверть минуты, полминуты — взрыва нет.

Камо казалось, что прошел час.

— Не будем же мы тут сидеть до вечера! — наконец не выдержал он и выбежал из-за укрытия. — Капсюль, должно быть, не годен.

Ашот Степанович не успел удержать мальчика.

— Камо, вернись! О рассказе деда Асатура забыл? — закричал ему вслед Армен. — Вспомни о слепом Оганесе!

Слова Армена перебил оглушительный грохот. Тяжелым каменным градом посыпались обломки скалы, подброшенные взрывом к потолку пещеры. Удушающий запах аммонала и дым наполнили воздух.

Ребята вбежали в пещеру. Раскинувшись плашмя на большой каменной плите, лежал Камо. Он был без сознания.

— Ай-ай-ай! Скорей вынесем его отсюда! — кричал мастер Егор.

Ашот Степанович с Грикором подняли Камо и вынесли на воздух. На виске у мальчика виднелся синий кружочек. Камо, казалось, не дышал.

На сооруженных наскоро из веток носилках Камо принесли в село.

Неописуем был ужас матери мальчика. Увидев носилки, она вскрикнула и лишилась чувств.

Камо внесли в комнату. Со всех сторон собрались соседки. Дали знать Араму Михайловичу и Баграту, которые только что вернулись из районного центра и собирались на Черные скалы. Баграт отдавал спешные распоряжения.

Узнав о событии, Баграт, крайне встревоженный, прибежал в дом кузнеца Самсона. Вскоре пришел и Арам Михайлович.

Обычно сдержанный, Баграт взволновался:

— Тетя Анаид, открой окна! Шире!… Так… Дай воды… Шушан, сбегай в правление, принеси аптечку. Живо!… Ашот. помоги Араму… Арам, ты сумеешь вызвать у него дыхание?

Арам Михайлович молча кивнул головой и, сняв пиджак, засучил рукава рубашки.

С дорожной аптечкой прибежала Шушан. В комнате распространился запах нашатырного спирта.

Вошел дед Асатур. Борода у деда была всклокочена. Жалким, дрожащим голосом он начал умолять учителя:

— Арам-джан, жить тебе счастливо! Ради всего, что тебе свято, позвони в Ереван, по радио дай знать — пусть приедут доктора, ученые, спасут внука моего!…

— Успокойся, дедушка!

— Тысячу дам, миллион дам… Позовите профессоров, спасите моего внука!…

Баграт соболезнующе поглядел на деда. Глаза у старика помутнели и слезились.

«Спятил, бедный, — подумал Баграт, — о миллионах говорит!»

Во дворе Сэто и Армен успокаивали Асмик. Она всхлипывала и все время вытирала платком набегавшие слезы. У ворот Грикор отчитывал счетовода Месропа.

— Ты что это дурацкие штуки вытворяешь? Черт знает что болтаешь! — кричал он. — Какой ад, какие дьяволы? Вода бежит, понимаешь?… Бурлит, шумит! Завтра пойду приведу ее в село. Тебе капли не дам — подыхай от жажды… С парнем беда случилась по его же неосторожности, а ты тут нашептываешь: черти наказали… Хватит тебе, наконец, народ смущать!

Грикор в порыве возмущения потерял чувство меры в своих выражениях.

— Кто сказал, что не вода?… Зачем кричишь, Грикорджан?… — растерянно бормотал Месроп и оглядывался — не слышит ли кто.

В это время вошел во двор зеленоглазый мальчик с бледным, встревоженным лицом. Это был завистник Артуш.

Мальчики молча смотрели на него. Сейчас, после несчастья с Камо, им особенно был неприятен этот старый недруг.

— Ну, ты-то чего нюни распустил? — ядовито спросил Грикор. — Ты чего печаль разыгрываешь?

Артуш поднял на Грикора глаза, полные неподдельного горя, и Грикор понял, что очень-очень огорчил его своими словами.

— Не сердись на меня… — сказал Артуш. Голос у него был подавленный, робкий. — Ради него простите! — На глазах у Артуша выступили слезы.

— Ладно, — протянул руку Артушу Армен. — Только сейчас не до тебя…,

У постели больного хлопотали несколько человек.

Ашот Степанович держал пузырек с нашатырным спиртом. Баграт тер Камо виски. Арам Михайлович делал мальчику искусственное дыхание.

Их усилия наконец увенчались успехом. Бледное лицо учителя вспыхнуло, глаза загорелись радостью,

— Жив? — спросил Баграт.

— Жив! Дышит…

Это известие мгновенно перенеслось во двор. Все облегченно вздохнули. Оттуда донесся голос Асмик:

— Пустите, пустите меня к Камо!…

— Ну хорошо, хорошо, иди, теперь можно, — сказал председатель, добродушно улыбаясь.

Грикор стоял в сторонке, обливался слезами, но не в силах был даже сейчас удержаться от шутки:

— Уж я знаю: притворялся мертвым, чтобы мы его еще больше полюбили!

Все засмеялись, но не потому, что им понравилась шутка Грикора, а просто от радости.

Асмик, встретив изумленный взгляд еще ничего не соображающего Камо, остановилась, повернулась, прижалась к груди Баграта и разрыдалась.

— Успокойся, доченька, все хорошо, все прошло, — говорил Баграт, ласково гладя шелковистые каштановые волосы девочки. Но и сам он не был спокоен и с трудом сдерживал охватившее его радостное волнение.

Из соседней комнаты вышла мать Камо, опустилась на колени и, припав к ногам сына, заплакала. Это были слезы не горя, а того безграничного счастья, которым может быть полно только сердце матери.

А Камо тупо смотрел на всех своими большими глазами и ничего не понимал…

— Ожил, ожил мой львенок! — взволнованно говорил дед Асатур и, воздев руки к небу, бормотал что-то непонятное. — Фу, что я говорю! — вдруг пришел он в себя. — В руках у сил небесных ничего больше не осталось…

— Ты что загрустил, дедушка? — ласково спросил его Арам Михайлович. — Видишь, все хорошо, жив твой внук.

— А? — опомнился старик и, точно разрешив какую-то мучившую его задачу, заговорил снова, но как-то странно и несвязно: — Значит, знатный охотник Асатур сердцем своим этих детей меньше?… Они для нас жизни своей не жалеют, а я деньги буду жалеть?… Нет, довольно, довольно! — вдруг закричал он. — Баграт-джан, придушило меня это богатство, эти миллионы сердце мое высушили… Пойду принесу, совесть свою облегчу… — И он решительными шагами вышел из комнаты.

Несвязных слов старика никто не понял.

— Что с нашим дедом? — удивленно поднял брови Баграт. — Заболел он, что ли? Какие миллионы?…

Арам Михайлович в недоумении пожал плечами.

Дом деда был недалеко. Не прошло и нескольких минут, как старик появился снова, сгибаясь под тяжестью туго набитого мешка.

— Вот они, мои миллионы, — можете получить их! — сказал он, опуская мешок на пол. — Дочка, дай-ка какой-нибудь ковер, — обратился он к матери Камо.

Все переглянулись и зашептались.

— Пойди домой, — положил руку на плечо старика Баграт. — Пойди отдохни, успокойся…

— Говорю — ковер дайте! — рассердился старик. — Вы что думаете, рехнулся дед? Дайте ковер, я свой миллион выложу… Отойдите, место освободите… Вот так! — командовал дед, широко расставив ноги и размахивая руками.

Сорвав со стены ковер, старик расстелил его посреди комнаты и вывалил на него содержимое мешка.

Все оторопели.

— Ох!… — вскрикнула Асмик.

Драгоценные, всех цветов радуги камни, золотые монеты, браслеты, подвески, кольца, ожерелья слепящей глаза грудой покрыли ковер.

Дед стоял над этими сокровищами гордый и, одной рукой поглаживая бороду, а другой сжимая рукоять кинжала, смотрел на всех блестящими глазами. "

— Что?… Сказал — дам миллион! А вы думали: спятил старый! А что теперь скажете?…

• Предыдущая
• 63/71
• Следующая