Большая книга приключений и загадок - Кузнецова Юлия - Страница 21

• Предыдущая
• 21/59
• Следующая

– Какой еще Отелло? Слушай, ты, не пудри мне мозги!

– Не «ты», а «вы»!

– Няня, к твоему сведению…

– Не «твоему», а «вашему»!

– К вашему сведению, – с тихой яростью проговорил милиционер, – дала подписку о невыезде. И ты дай!

– Не «ты», а «вы»!

– Ладно, ладно! Редькин, у тебя бланки подписки есть?

– Не у «тебя», а у «вас», – машинально поправил милиционера помощник.

– Ты сдурел?!

– Ой, простите. Вот бланк о подписке.

Следователь повернулся к «гимнасту»:

– Подписывай!

Дядька только вздохнул. Черканул на протянутом Редькиным листочке. Помощник забрал подписку. Милиционер легонько стукнул его кулаком по спине, и они удалились. «Редькин? – подумала я. – Как ему подходит фамилия!»

Дядька расстроенно покачал головой и вышел на балкон. Мы вскочили.

– Опять вы? – вскрикнул «гимнаст».

Мы растерялись.

– Угу, – несмело ответила я, – опять мы.

– Да вам что нужно? – разъярился хозяин номера. – Смерти моей желаете?! Час назад вы чуть не довели меня до инфаркта. Зачем разгуливаете по чужим балконам?

Дядька наступал. «Сейчас он сбросит нас с балкона!» – испугалась я и начала отступать. Я пятилась, пятилась, пока вдруг не уткнулась спиной в чью-то ладонь. И покрылась холодным потом. Кто-то схватил меня сзади за шею. Глаза дядьки расширились.

– Прости, Гайка! – услышала я сзади знакомый голос.

– Ботаник! Ты смерти моей желаешь? Чуть не довел до инфаркта!

– Зато все-таки добрался.

Вероника хмыкнула и схватила нашего мыслителя за косичку.

– Я вам не барон Мюнхгаузен, – сердито сказал Ботаник, поднатужился и перелез через перила.

– Вот так! – обрадовался он. И, не удержав равновесия, съехал на пол.

– Что ж тут такое творится? – только и выговорил дядька.

Ботаник поднял на него глаза.

– Ох! – выдохнул парень. – Это вы?

– Кто – я? – с подозрением спросил дядька.

– Елистрат Елистратович Лопуховский, – отчеканил наш друг.

Я решила, что от большого физического напряжения при подъеме сюда Ботаник немного повредился умом и теперь бредит. Но дядька вдруг расцвел.

– Да, – подтвердил он, поставил Ботаника на ноги и пригласил: – Проходите в номер, господа, я напою вас ромашковым чаем с лимоном и медом. Очень полезно для горла.

– В меде столько калорий! – ужаснулась Вероника. – И горло у меня не болит.

– Елистрат Елистратович должен беречь голос, – объяснил нам с Никой Ботаник, – он очень известный оперный певец.

– Был им когда-то, – поправил Лопуховский, – а теперь я никому не нужен.

– Но у вас прекрасный голос! – с восторгом произнес Ботаник. – Моя бабушка обожает ваши концерты. Часто просит поставить кассету с вашими ариями. Я как раз вспомнил фотографию на обложке той кассеты, поэтому вас и узнал.

Мы уселись на диван.

– Спасибо, молодой человек за то, что узнали меня, и за ваши лестные отзывы, – грустно поблагодарил Лопуховский. – В самом деле, еще десять лет назад я был очень востребован. А сейчас оперу мало кто любит. Предпочитают телевизор.

– И Интернет, – добавила я.

– Именно, барышня. Вам налить ромашки?

– Да, спасибо. А где вы выступаете, Еле… Елистрат Елистратович? В театре?

– Нет, милая барышня. Классика никому не нужна. Дело в том, что я решил податься в популярную музыку.

– С вашими голосовыми данными? – потрясенно спросил Ботаник.

– А что делать? Я должен кормить семью. Начну выступать в Звенигороде. Но необходим продюсер. Мне порекомендовали одного человека. Сказали, что сейчас он живет в гостинице под Звенигородом. Вот я и приехал сюда, чтобы найти продюсера и договориться о площадке для выступлений.

– А как фамилия этого человека? – спросила Вероника.

– Родионов. Как назло, у него в семье случилось несчастье. Вы, наверное, слышали о мальчике, которого похитили?

Мы закивали.

– Это сын Родионова. И главное, я заходил к нему, как выяснилось, именно в день похищения. Постучал в дверь номера, но мне никто не открыл. И вот теперь я имею дело с милицией.

– А вам ничто не показалось подозрительным в тот вечер? – спросил Ботаник.

Лопуховский помолчал.

– Не хочу вам врать. Вы такие чудесные ребята! Но и правду не могу поведать. Вам она ни к чему, а у меня потом могут быть неприятности.

– Мы никому не расскажем! – воскликнула я.

– Нет и нет. Даже не просите. А вы, прелестная барышня, ромашки не желаете?

– Нет, – покачала головой Вероника. И вдруг поинтересовалась: – А вы не желаете меняться?

– В каком смысле? – не понял Лопуховский.

– Очень просто. Мы помогаем вам связаться с продюсером, а вы рассказываете нам о том, что увидели в тот вечер.

– Как же вы поможете мне? – не поверил Лопуховский.

– О, всего пара слов, и… – загадочно улыбнулась Вероника.

– Ему сейчас, наверное, не до меня. Сына же надо искать…

– Мы сделаем так, что будет до вас. Поверьте.

– Хорошо, – согласился Лопуховский. – Только вы первые говорите.

– Не доверяете? – с упреком спросил Ботаник.

– Мне нужно кормить семью! – с вызовом ответил певец.

– О’кей, – кивнула Ника. – Все элементарно. Вы перепутали номера. Вам нужно было в соседний номер, где живет продюсер Родионов. Он до сих пор там живет. И никаких сыновей у него нет.

– Откуда вы знаете? – удивился Лопуховский.

– Что у него нет сыновей?

– Что он до сих пор там живет.

– Я беседовала с ним недавно. Хотите, устрою вам встречу прямо сейчас?

Лопуховский с готовностью протянул ей трубку.

– «Гроссвальд»? – важно спросила Вероника. – С 214-м соедините, пожалуйста. Миша, привет! Это Люда Иванова. Тут ребята из «Рублевской жизни» хотят интервью у тебя взять… Не хочешь? Ну, тогда другой вариант: вместо интервью тебя навестит известнейший оперный певец Еле… Елиста…

– Елистрат Лопуховский! – прогремел певец.

Он выхватил у Ники трубку.

– Я у телефона. Что? Конечно, он самый. Да, я абсолютно нормален. Вы согласны меня принять? Прекрасно. Буду у вас сегодня в шесть вечера. Благодарю. Всего доброго.

Лопуховский положил трубку и потрясенно посмотрел на Веронику.

– Вы правда это сделали! Даже не верится!

– Теперь ваша очередь, – напомнила я. – Что вы видели в отеле?

– Сейчас расскажу. Мне вообще-то давно хотелось с кем-то поделиться. Вы обещаете, что не передадите мои слова милиции?

– Обещаем!

– Хорошо. Дайте собраться с мыслями… Вечером я покинул отель «Гроссвальд», так и не достучавшись до Родионовых. Я обошел отель и намеревался побродить по парку, чтобы развеяться. И тут увидел, что из окна номера Родионовых…

Лопуховский умолк.

– Кто-то выглянул из окна? – не выдержала я.

– Нет. Кто-то выпал из окна. Вернее, тогда я думал, что не кто-то, а что-то, то есть попросту из отеля что-то воруют. Я проследил траекторию полета мешка – он плюхнулся на стог сена. К мешку подскочил какой-то громила.

Мы замерли.

– А потом из окна спустился по балконам еще один человек, маленький и ловкий. Вдвоем они стащили мешок со стога. Громила взвалил его себе на спину и поволок в парк.

– То есть в вашу сторону? – уточнил Ботаник.

– Да, – подтвердил Лопуховский. – И я спрятался в кустах. Через несколько минут мужчины исчезли со своей ношей в лесу.

– Почему вы их не остановили? – удивилась я.

– Говорю вам, барышня, я не знал, что в мешке мальчик. Был уверен, что там какая-нибудь люстра или тумбочка. Мне не хотелось влезать в темную историю, беспокоился за свою репутацию.

– Сравнили – репутацию и мальчика… – с осуждением произнесла Ника.

– Сколько можно повторять, я не знал! Да если бы и знал, то не вмешался бы. Что я один мог сделать против такого громилы и его приспешника? Они прихлопнули бы меня как муху! А мне нужно кормить…

– Семью, – закончила я. – Что ж, спасибо вам за рассказ.

– А вы точно не расскажете милиции? – забеспокоился Лопуховский. – А не бандиты ли вас прислали – выведать, что мне известно?

• Предыдущая
• 21/59
• Следующая