Утро — еще не день - Райнов Богомил Николаев - Страница 18

• Предыдущая
• 18/43
• Следующая

— Если это возможно, — отвечаю я и чувствую под столом нажим крепкого бедра Мод. — Но все-таки мне необходим человек для транспортировки.

— Это ваше дело, мистер Каре. Если Эрих необходим для транспортировки, используйте его.

— В таком случае все хорошо, — бросаю я, снова почувствовав бедро своей дамы.

— Теперь второй вопрос. Должен признаться, что сначала я отнесся к вашему предложению с определенным недоверием. И, чтоб быть откровенным до конца, добавлю, что недоверие и до сих пор не совсем исчезло. Я, знаете ли, привык оперировать с определенным количеством и точно обозначенным ассортиментом изделий.

— Понимаю вас, — киваю я. — Но ваше недоверие вряд ли было сильнее моего недоверия к господину Эриху. Я не могу высказывать конкретных предложений, пока не удостоверюсь, что имею дело с серьезными партнерами. Насколько помню, мы с вашим знакомым вели разговор про стеклянные изделия.

— «Стеклянные изделия», ха-ха! — смеется Томас. — Да, он в самом деле говорил мне, что вы воспользовались этой странной терминологией.

Американец глотает очередную дозу скотча, закуривает сигарету и говорит:

— Я готов воспринять ваши «стеклянные изделия» как увертюру, но думаю, что уже настало время поговорить и об оружии.

— Не вижу причин, которые бы нам мешали.

— Тогда хочу услышать ваше предложение, — сообщает Томас и делает еще один глоток.

— Я уже объяснил господину Эриху, что отдаю предпочтение большим партиям товара. Но сейчас речь идет о первом соглашении, после которого будут еще и другие…

— Могут быть, а могут и не быть, — качает головой Томас. — На рынке оружия ситуация быстро меняется. Поэтому позвольте мне дать вам совет: берите столько, сколько можете взять.

— Согласен. Однако я еще не знаю, что вы можете мне предложить.

— Разве Эрих вам не говорил?

— В общих чертах. Упоминал что-то о пистолетах и ручных гранатах.

— И автоматы. И карабины с длинными или укороченными стволами. И легкие пулеметы. И даже минометы, если они вам нужны. Вообще ассортимент широкий. Вам остается только выбирать.

— Меня интересует все, кроме пулеметов и минометов. Ну и все вместе с необходимым количеством боеприпасов. Но надо знать и цену.

— Видимо, вы ее знаете.

— Приблизительно.

— Ну хорошо: дам вам тридцать процентов скидки, если, конечно, количество товара будет заслуживать этого.

— Но ведь ваш товар устарел…

Бедро Мод не подает мне никаких сигналов, наверное, все идет как полагается.

Томас поднял рюмку, но не пьет, а смотрит на меня, моргая так, будто в глаз ему влетела соринка.

— А какой товар не устарел? Любое оружие становится товаром только тогда, когда устаревает. Новое оружие, уважаемый, еще испытывают на полигонах.

— Согласен. Но согласитесь и вы, что существуют разные степени устарелости.

— Я дам вам новейшее из устаревшего, — уверяет Томас. — То, что только два года назад было на вооружении нашей армии. Так что оно будет намного современней всего того, чем сейчас воюют в африканских джунглях и на Ближнем Востоке.

Чувствую, как Мод толкает меня ногой: соглашайтесь! Но в этих делах я разбираюсь немного лучше, чем Мод, и если уж сел играть, то надо играть как следует.

— Ваше предложение соблазнительно, — признаю я. — А как насчет скидки на пятьдесят процентов?

— Э нет, уважаемый! — смеется американец. — Вы не можете рассчитывать на такую скидку хотя бы потому, что до сих пор не назвали количество необходимого вам товара.

В ожидании конкретных цифр Томас выпивает виски и наливает снова.

— Не забывай и про меня, Генри, — подает голос Сандра.

— Извини, дорогая. Что поделаешь: мужской разговор.

Дамы, очевидно, хорошо понимают, что происходит именно мужской разговор, ибо не только не делают попытки включиться в него, но даже и не переговариваются между собой. Зачем портить магнитофонную запись лишними шумами!

— По скольку штук вы упаковываете? — интересуюсь я.

— Пистолеты по тридцать штук в ящике, автоматы — по шестнадцать, карабины — то же самое.

— В таком случае мы возьмем по двести ящиков каждого изделия. Что касается боеприпасов…

— Оставьте боеприпасы, — останавливает меня американец. — Боеприпасов каждый хочет как можно больше. Поэтому у нас норма: пять ящиков на каждый ствол.

— Не очень щедро. Но это мелочи, если мы договоримся о главном.

Американец задумчиво смотрит на меня и моргает, будто ему снова мешает соринка в глазу. Потом отпивает из стакана и снова моргает.

— Вы заказываете шесть тысяч пистолетов и при этом настаиваете на большой скидке. Да я могу реализовать сколько угодно пистолетов без малейшего усилия без всякой скидки. Пистолеты!.. Пистолеты — это золотой бизнес!

Он умолкает, будто прислушивается к диско-грохоту, потом начинает легонько постукивать пальцами по столу, словно проверяя клавиатуру пианино, и говорит:

— Вам надо взять больше карабинов. Удвоим количество карабинов, наполовину уменьшим количество пистолетов, скромнее закажем автоматов, и тогда вы можете рассчитывать на тридцатипроцентную скидку.

Плотное бедро снова жмет меня под столом: соглашайся! На этот раз я тоже толкаю его в ответ: не мешай!

— У меня такое впечатление, будто компромисс уже намечается, — замечаю я. — Мой начальный вариант — и сорок процентов скидки. Или, если хотите, ваш вариант и пятьдесят процентов скидки.

Нога Мод замирает в напряженном ожидании, а Томас снова заливается смехом:

— Разве это компромисс? То, что вы предлагаете, для меня — настоящая капитуляция. Согласитесь, мистер Каре, что человек капитулирует лишь тогда, когда нет другого выхода. А у меня есть достаточно каналов, чтоб сбывать свой товар.

— Да, но у вас, наверное, и товара больше чем достаточно. Зачем ему лежать и ржаветь?

— Не волнуйтесь, товар не ржавеет. Он хорошо смазан.

— Но стареет.

— Он долго не залеживается, чтоб стареть.

Наступает молчание, предвестник разрыва. Мод назойливо толкает меня, но я не реагирую.

— Жаль, что мы не пришли к соглашению, — наконец говорю я. — Будем надеяться, что когда-то, другим разом…

— Я же вам сказал: не полагайтесь на другой раз, — бурчит американец. — Оружие, в отличие от стеклянных изделий, не предлагают ежедневно на каждом шагу.

Он хлопает глазами, потом подносит к губам стакан. Я беру с него пример, безразличный к сигналам Мод. Возможно, время отступать, думаю я, но как раз в этот момент вижу, что Томас тянется к неоткупоренной бутылке, ибо первая уже пустая. Нет, давать отбой еще рано. Впереди у нас целая бутылка, поэтому нечего торопиться.

— Видите ли, мистер Каре, — говорит американец, привычным движением откручивая металлический колпачок. — Поскольку это в самом деле наше первое соглашение и неизвестно, будет ли когда-то второе, я хотел бы вам угодить. Но вы должны понять меня: я не шеф фирмы, и мои права ограничены определенными рамками. Поэтому не требуйте от меня невозможного.

Он щедро наливает себе, не забывая на этот раз и Сандру. Потом подсовывает бутылку мне. Беру ее, но, прежде чем налить, говорю:

— Чтоб не требовать невозможного, надо знать ваши возможности.

— Могу увеличить скидку на пять процентов, если брать второй вариант.

— А как с первым?

— Максимум — тридцать процентов, как я вам уже сказал.

— Хорошо, — говорю я, — но позвольте мне подумать день или два.

— Ну что ж. Если день-два, подумайте, — кивает Томас. — Таких выгодных условий вам никто не предложит.

Напряжение спало. Мод успокоилась, Сандра что-то мурлычет в такт диско-мелодии, которая доносится снизу.

Почувствовав, что соглашение почти заключено, Томас также расслабляется. Алкоголь, до сих пор нейтрализованный силой воли, кажется, начинает действовать и на него. Он бросает на меня дружеский взгляд и говорит:

— Оружие — это самое выдающееся изобретение! Единственное лекарство против человеческой глупости. Мы должны быть благодарны глупости, уважаемый Каре. Если бы не она, кто бы покупал оружие?

• Предыдущая
• 18/43
• Следующая