Два часа до катастрофы - Бадин Андрей Алексеевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/71
• Следующая

– Там была секретная информация?

– Разумеется. У нас повышенный режим секретности и даже вход в некоторые отделы с сотовыми телефонами воспрещен. Особисты за этим строго следят.

– Хорошо, но на рабочий стол-то можно взглянуть, на личные вещи, на записную книжку.

– Это можно. Первый отдел все там проверил и оставил, что можно было.

– Значит, они ничего не нашли.

– Они не искали фактов, подтверждающих или опровергающих причину смерти Звягинцева. Они проверяли служебную информацию и систематизировали ее, чтобы она не вышла за пределы лаборатории. Ведь Коля являлся носителем государственной тайны с формой допуска два нуля. Это одна из самых высоких форм в секретном производстве. Она есть только у генеральных конструкторов секретных производств в космической, ядерной и ракетной отрасли.

– Да, – покачал головой Семенов.

– Первый отдел занимается проверкой поступающих на работу в центр сотрудников, нет ли у них родственников за границей, не сидели ли они в тюрьме. Отслеживает контакты носителей секретной информации с иностранцами, следит за выполнением режима секретности.

– Это мне известно, – кивнул Семенов.

Мужчины вышли из кабинета, прошли до лифта, поднялись этажом выше и вошли в лабораторию баллистики Центра стратегических исследований. Перед этим посетили арку металлоискателя и предъявили документы охранявшему вход офицеру из первого отдела.

– Видите, даже меня, руководителя центра, проверяют, – улыбнулся Пономарев.

– Мы вас знаем, Виктор Александрович, но служба есть служба, – улыбнулся секьюрити.

Через минуту мужчины вошли в просторный светлый зал с большими компьютерами фирмы «Альфа». Это название красовалось на каждом из них. Процессоры стояли по всему периметру зала и образовывали стену. Вокруг них было свободное пространство, а в центре размещались столы с мониторами. За ними сидели сотрудники в белоснежных халатах и выполняли какую-то работу.

– Это наша гордость – вычислительный центр, а это «джинны» – самые быстрые компьютеры в мире, – подчеркнул Виктор. – Они соединены друг с другом и образуют очень мощную многопроцессорную сеть.

Пройдя зал насквозь, Семенов и Пономарев вошли в пустой кабинет Звягинцева и сразу обратили внимание на небольшой портрет умершего в черной деревянной рамке. Он висел на стене рядом с фотографиями Николая Митрофановича в окружении российских космонавтов, с сотрудниками лаборатории и с американскими астронавтами.

Семенов подошел поближе, рассмотрел фото и только потом вернулся к столу.

– Да, известным человеком был Коля, – с сожалением произнес Пономарев. – Его все любили, и ума не приложу, кому понадобилась его смерть.

– Вы настаиваете, что его убили?

– Почему-то меня не покидает эта мысль.

– Почему? – Семенов внимательно посмотрел на Виктора Александровича, а тот моргнул и отвел взгляд.

– Вот, смотрите, изучайте, – Виктор показал на стол, – а я пойду, соберу сотрудников.

– Только приглашайте их по одному, – предупредил Семенов и уселся в рабочее кресло погибшего. Откинулся в нем и сравнил ощущения от пребывания в кресле Звягинцева с ощущениями от своего допотопного, но такого родного кресла в МУРе. Свое оказалось удобней и приятней.

Петр Петрович по известной причине не желал забивать себе мозги делом Звягинцева и поэтому для формальности осмотрел стол, ящики в нем, «по диагонали» прочел кое-какие бумаги, открыл файлы в компьютере и просмотрел их. Пролистал записную книжку умершего и также для формальности записал себе на лист несколько телефонов из нее.

Перед тем как начать допросы, Семенов пересел из кресла Звягинцева на стул возле стола и попросил ожидавших в приемной сотрудников заходить по одному.

Пономарев попросил близких друзей Звягинцева помочь следствию, и они по очереди поведали Семенову о том, каким хорошим человеком был умерший. Говорили почти одно и то же – что врагов у него не имелось, был здоров и они ума не могут приложить, отчего это он так скоропостижно скончался. Причем на вопрос, считают ли они, что его смерть была насильственной, Петрович услышал, что никто так не считает.

«Значит, это мнение одного Пономарева», – отметил для себя полковник.

Через два часа Петр Петрович прекратил допрос и поставил точку в последнем протоколе. Попросил допрашиваемого расписаться под вышесказанным, отпустил его и откинулся в кресле.

– Так, дело сделано, – потер он руки, собрал листы в папку, встал и вышел из кабинета. В приемной его поджидали сотрудники лаборатории и вполголоса что-то обсуждали.

– Ну, как? – поинтересовался Пономарев.

– Все нормально, – кивнул полковник, – теперь хотелось бы побеседовать с представителями первого отдела.

– А вы Чистякова допрашивать не будете? – вдруг спросил один из программистов.

– Кто такой Чистяков? – Семенов удивленно посмотрел на Пономарева.

– Это мой зам, – немного смутился Виктор. – Он сейчас в командировке, и я его вызывать не стал. Если хотите, сможете побеседовать с ним позже.

– Он мне расскажет что-то новое? – с легкой иронией спросил Семенов.

– Не думаю, но он был другом Коли и поэтому…

– Ну, раз его нет, пойдемте в особый отдел.

Мужчины спустились на первый этаж, вышли на улицу, сели в муровскую «Волгу» и поехали по территории предприятия.

– Первый отдел располагается в управлении завода, – пояснил Виктор, – это у проходной.

– Хорошо, не надо будет тратить время на обратную дорогу, а то у вас тут такие расстояния …

– Да, места много. За цехами на территории завода раньше был аэродром, но потом его закрыли, полеты больше не производят, хотя взлетно-посадочная полоса и ангары для самолетов остались.

– А космодрома у вас тут нет? – пошутил Петрович.

– Есть, – вполне серьезно ответил Виктор Александрович, – но он для учебных ракет и располагается рядом с аэродромом. На нем отрабатывают старты миниатюрных копий настоящих космических кораблей. Испытывают прототипы двигателей нового поколения и тому подобное.

Через пару минут «Волга» подъехала к новому зданию управления. Рядом располагались проходная и ворота, через которые Семенов въехал на территорию. Мужчины поднялись на пятый этаж и, пройдя вертушку охраны, вошли в первый отдел. Секретарша доложила начальнику, что к нему посетители, и тот без промедления пригласил их.

Семенов и Пономарев зашли в просторный светлый кабинет и закрыли за собой высокую дубовую дверь. Петрович осмотрелся и увидел в углу комнаты стол, а за ним, в кресле, восседал маленький человек в элегантном светлом костюме, белой рубашке и светлом галстуке и стильных очках. Из нагрудного кармана пиджака виднелся уголочек носового платка. Полковник тогда подумал, что особист сильно смахивает на преуспевающего предпринимателя.

Хозяин кабинета вышел из-за стола и поздоровался с гостями.

– Ждал вас, – улыбнулся он.

– Александр Николаевич Коновалов, – представил Виктор начальника первого отдела.

– Петр Петрович Семенов, начальник убойного отдела МУРа, полковник, – Петрович сам назвал себя.

– А я подполковник, – дополнил хозяин и указал гостям на стулья возле стола.

Когда мужчины расселись, особист вопросительно взглянул на Петровича и улыбнулся.

– Виктор Александрович пообещал, что ответит на некоторые мои вопросы в вашем присутствии, – начал полковник.

– Точно так, – кивнул особист. – Он мне звонил и предупредил о разговоре. Я дал согласие на проведение беседы, ведь она в общих интересах.

– Я хотел бы узнать у вас некоторые факты, касающиеся работы Звягинцева.

Семенов взглянул на Пономарева, тот на Коновалова и, получив утвердительный кивок, начал:

– Коля был руководителем лаборатории баллистики, – начал Виктор, – знаете, что это такое? Под руководством Николая здесь рассчитывались траектории полетов космических кораблей, начиная с их старта и заканчивая посадкой в Казахстане – для пилотируемых модулей или затоплением в водах Тихого океана – для непилотируемых.

• Предыдущая
• 6/71
• Следующая