Опасный выход - Рисова Лана - Страница 36
- Предыдущая
- 36/60
- Следующая
Мне потребовались усилия, чтобы взять себя в руки и как ни в чем не бывало выйти в гостевую часть шерла. Близнецы суетились с завтраком, бросая на меня виноватые взгляды — верно, тоже досталось. Кирсаша, как и его мин-фейрина, не было видно. Проходя мимо проема во входную часть, я мельком увидела их, разговаривающих с Дий'осом.
— У вас хороший голос, лайнере, — проговорил идзимн Маха, когда я присела возле него к очагу, ожидая, когда будет готова юфа, — не сильный, но очень приятный для слуха, намного глубже во время пения, чем когда вы говорите.
Я поблагодарила его, пытаясь выудить из памяти момент, когда могла петь. Взгляд наткнулся на Тиана, убирающего в мешок странный уголок со струнами, он легко сложился в круглый тубус и скользнул к остальным вещам, практически не занимая места. Циата, вспомнила я, складная, походный вариант. Звучит как смесь гитары и арфы — экзотично, но красиво.
После завтрака я незаметно проверила Рюша, пока все были заняты сборами. Кагарш спал так крепко, что одна лапка расслабилась и выпала из плотного шара, кажущегося бесшовным, но покрытым множеством бороздок. Я заботливо поправила ее обратно. Несмотря на то что во время наших с Мастером экспедиций паукокрабик спал порой по несколько недель подряд, я уже начинала скучать по нему, хотя не видела его всего какую-то пару дней.
Во входной пещере я обреченно посмотрела на Кирсаша, поджидающего меня возле хьюрша, и поплелась к нему. На этот раз он позволил мне слевитировать в седло, хорошо хоть не опозорил перед чужими, и устроился позади, ожидая, пока все займут свои места.
— Фейрин, — обратился к нему гном, с трудом взгромоздившийся в огромное седло со спинкой и большой передней лукой, — я мог бы одолжить грузового хьюрша лайнере, если мы распределим его груз между собой, — предложил он.
Надежда, вспыхнувшая у меня при этом, потухла, не успев разгореться.
— Не стоит, мастер Гхарм, — услышала я холодный голос за своей спиной, — мой хьюрш достаточно вынослив, чтобы нести двоих, в противном случае мы все немного будем терять в скорости и маневренности.
Я сжалась, борясь с собой. С одной стороны, мной владел необъяснимый, плохо контролируемый страх перед прикосновениями жестких пальцев дроу, с другой — я, неожиданно для себя, желала этого. Кирсаш, похоже не замечая моей борьбы, поднял стрекало, и мы первыми выскочили из шерла. Пара минут бега по тоннелю, и скакун оказался на улице, нырнув в прозрачную свежесть раннего утра. Нежно-лиловое небо играло в салки с холодно-золотистыми солнечными лучами, только недавно показавшимися из-за кромки леса. Само светило, томно прищурившись, прятало один бок за вершинами гигантских лишайников, не торопясь показываться миру во всей своей сияющей красе. Мы находились на плоской вершине холма, откуда, резко петляя, круто вниз уходила каменистая дорога, образовавшаяся после недавнего оползня. За спиной осталась холодная отвесная стена скал с хищно распахнутой щелью створок, при свете дня не казавшейся такой зловещей. Перед нами до самого горизонта расстилалось безбрежное желто-лилово-коричневое море из крон. Легкий ветерок набегал с востока и гнал мелкую рябь по самым верхушкам, возбуждая сидящую на них мелюзгу. Как только волна проходила, тварюшки успокаивались и опускались обратно. Бесконечный лиловый простор затопил сознание, и сердце пропустило удар, грудь предательски защемило, и я задохнулась. Всхлипнув, глубоко задышала, восстанавливая дыхание. Кир придержал хьюрша, пропуская братьев вперед, и дотронулся до моего плеча. Я вздрогнула, отстраняясь и пытаясь совладать с собой, выпустила импульсы разведчиков следом за близнецами, пару щупов посылая вверх.
— Не переусердствуй, — напомнил хассур. Мне показалось или в его голосе проскользнули виноватые нотки?
Я нашла в себе силы кивнуть, отрешаясь от нахлынувших эмоций, и задохнулась от восторга, когда мы следом за Аршаланом резво поскакали вниз по дороге. Здоровенный пупырчатый снорг, похожий на жабу-переростка, проводил нашу кавалькаду удивленным взглядом, так и не успев решить, хочет ли он нами закусить. Я заготовила плетение, на случай если он передумает, но оно пригодилось позднее, когда на одного из близнецов спикировала небольшая чешуйчатая тварь с большого круглого валуна возле дороги. Обалдевшего хищника отбросило обратно за глыбу до того, как он успел приблизиться, а Ойхо отсалютовал мне обеими гитачи.
— Отлично, — раздалось сзади, но я только поджала губы.
Мы довольно быстро спустились к опушке леса. Нет, именно Леса! Потому что к этому живому организму, чье дыхание передавалось мириадами звуков, можно было обращаться только уважительно и на «Вы». Это был Лес! Со своими правилами и порядками, жизнью и душой, атмосферой и обитателями. Даже воздух, наполнивший мои легкие, был другим: насыщенным, плотным, пряно-тягучим. Гигантские древолишайники, называемые сниирсами, путались кронами в облаках. Их безлистые ветви-пальцы — длинные и тонкие, короткие и необхватные, круглые и плоские, конусовидные игольчатые, тысячи вариантов — путались между собой, плетьми свисали до земли, обрастали разноцветными мхами и плесенью, служили домом и пищей для живности разных форм и размеров. Такое же безумное переплетение из корней расстилалось причудливым ковром под ногами. Многоцветие красок могло сбить с толку своей яркой беззаботностью, но, удаляясь от опушки, тени сгущались и наполняли окружающее пространство мрачноватой настороженностью. Лучи света попадали сюда неравномерно, выхватывая яркими всполохами куски чащи. И никакого намека на дорогу! Словно читая мои мысли, Кирсаш приподнялся в седле.
— Прокладывать в Лесах дорогу — дело совершенно неблагодарное, — произнес он, притормаживая отряд, пока отставшие гном с Дий'осом не показались из-за огромного ствола сниирса, — все бесследно поглощается чащей. И часто у него такое? — поинтересовался он у локарна, кивком головы указывая на гнома.
Идзимн Маха, всеми своими шестью конечностями вцепившийся в хьюрша, тяжко вздохнул.
— Бедный мастер Гхарм все время в пути мается животом. Во Вратах Нидны нам пришлось останавливаться четыре раза, я удивляюсь выдержке и терпению хассуэре Дий'оса. Он не уставал благодарить Сестер за то, что перед нами прошел эштерон, оказавшийся, как мы потом узнали, вашим сешшером.
Фейрин недовольно зашипел что-то за моей спиной и нагнал Тиана.
— Ты можешь что-нибудь сделать с «каменной башкой», друг? — тихо обратился он к нему. — Невозможно так плестись!
— Могу устранить проблему вместе с гномом, — с улыбкой предложил целитель, — есть чудный яд…
Мы с Кирсашем одновременно фыркнули.
— Жалко его, — пробормотала я, увидев напряженную физиономию гнома с выпученными глазами над всклокоченной бородой.
— Раз вы такие жалостливые, попробую что-нибудь сделать. — И Тиан закопался у себя в сумке.
Из-за стволов показались близнецы, покрутились на месте и, убедившись, что у нас все в порядке, скрылись снова.
— Нечего столько жрать, — пробурчал Сертай, с неприязнью покосившись на гнома.
— Это у него не от еды, — усмехнулся Кир.
— От чего же тогда?
Я улыбнулась.
— Знаешь, у нас говорят, у страха глаза велики. С другим смыслом, но тут подходит тоже.
Полукровка покосился на мастера Гхарма и прыснул.
— И правда, велики! Если он так боится, сидел бы дома.
— Мастер Гхарм первоклассный оружейник, его мастерские открыты во многих оплотах и городах, — пустился в объяснения локарн, — если бы он лично не проверял, как там идут дела, у него не сложилась бы столь добрая репутация.
Сертай округлил глаза.
— Так это ему принадлежат знаменитые Миринтовы оружейные? — И, получив утвердительный ответ, воскликнул: — Никогда бы не признал в нем прославленного оружейника!
— Очень часто известные персоны скрываются за неприметными личинами, не так ли? — Аршалан усмехнулся Таю, переглянувшись с Кирсашем.
Полукровка густо покраснел и отвернулся.
Тиан передал мастеру Гхарму маленькую фляжку.
- Предыдущая
- 36/60
- Следующая
