Опасный выход - Рисова Лана - Страница 3
- Предыдущая
- 3/60
- Следующая
Но лежать было неудобно. Изогнув левую руку, я подсунула ее под левый же бок и вытащила за лямку рюкзак. Под пальцами оказался и другой ремень — от этюдника. Я слегка потянула его на себя и убедилась, что он находится где-то в метре от ноги. Упади я на этот деревянный ящик, и сломанный позвоночник обеспечен! Рюкзак тоже набит почти под завязку, но в момент падения он висел только на одном плече, поэтому под спину не попал. Съездили на летнюю практику, господа студиозусы!
От моих движений перед глазами поплыли цветные круги и слегка затошнило. Это о-очень плохо. Не хватало только сотрясения мозга. Застыв на месте, попыталась собраться с мыслями. Я упала. Куда, собственно, я могла упасть, ведь шла по лугу?! Хотя какой луг, местность-то гористая! Мысли путались в пыльной паутине чулана мозга, полнейший кавардак перемешался с паникой.
Так, сначала. Издалека я увидела этот прекрасный лужок и, предупредив ребят, ломанулась сквозь кусты, как кабан за желудями. Ну чего здесь может быть аномального?! Такая красотища вокруг!
В этот год занесло нас в Пермскую область. Летняя практика была самым веселым временем обучения, так как обычно была выездная то на Север, то на Юг России, то на Урал. Поселили нас в съемном деревенском домике за счет учебного заведения. Готовили сами — довольствуйтесь, мол, тем, что жилье бесплатное. Но мы не унывали, накупили пачек сорок «Ролтона», а молоко и овощи сердобольные старушки нам сами приносили прямо к калитке. Еще бы, приехало столько худышек. «И что вас там, в Москве, голодом морют, что ли? Вроде и не воюем ни с кем». Бабульки рассказали нам об инопланетянах и прочей нечисти, о том, что «есть тут места, где люди пропадают», и много чего еще в том же духе. А также что некоторые приезжие личности в их деревне собираются гостиницы строить и бизнес туристический налаживать. Повалит народ на инопланетян-то смотреть. Реклама по телевидению уже шла вовсю, только ленивый не сделал передачу о пермской аномалии.
Мы с ребятами вовсю обсуждали тему нечисти. Сможем ли мы уговорить инопланетянина позировать для портрета? Какое количество времени потребуется, чтобы изобразить летающую тарелку? И кто сможет сделать серию эскизов лешего и кикиморы? При поступлении в Академию художеств — а надо сказать, что мы всей компанией туда собирались после училища, — это наверняка зачтется. Боюсь только, что от нашего непрекращающегося хохота вся нечистая сила в округе разбежалась далеко по лесам.
Луг, который я заприметила с горы, оказался достаточно далеко. Минут пятнадцать я пробиралась к нему через лес напрямик, перепрыгивая через валуны, то тут, то там торчащие из мха. Огромные глыбищи приходилось обходить стороной, что заставляло меня досадливо пыхтеть. И вот он наконец, замечательный полукруглый лужок на склоне холма, окруженный с трех сторон высокими соснами, а с четвертой — плавно поднимающийся вверх в гору. Отсюда я видела ребят, которые шли по плоской вершине и весело махали мне рукой. Кто-то, кажется Наташка, в голубом платочке, уселся сверху на каменный валун и открыл блокнот, остальные пропали из виду.
Я закрутилась на месте, выбирая выгодную для себя точку. Было раннее утро, и солнце еще не протопило как следует свои огненные печи, но часа через два жара будет стоять невыносимая, поэтому лучше заранее позаботиться о тени. В нескольких шагах от себя я увидела здоровенный плоский камень, торчащий из зарослей цветущего репейника. Прикинув, что как раз на него будет падать тень от близрастущей пушистой сосны, я, скинув одну лямку рюкзака и удобнее перехватив ремень этюдника, двинула туда. Не могу сказать, что пристально смотрела под ноги, но и совсем вслепую все же не шла. Однако яму просмотрела, потому что следующий мой шаг угодил в пустоту.
Так. Значит, я под землей, скорее всего в какой-то пещере. Руки убедились в моей правоте, ощутив шероховатую каменную поверхность. По мере того как чувства приходили в себя, я стала ощущать холод. Ноги были еще более или менее в тепле, все-таки джинсы — великое изобретение человечества, но сверху на мне была только легкая майка. Я пошарила рукой возле рюкзака, потянула на себя рукав от рубашки, обвязанный узлом вокруг лямки, и поблагодарила себя за предусмотрительность. Я взяла ее, чтобы не обгореть на солнце. К моему великому огорчению кожа у меня была такая белая, что сгорала моментально. От окружающего холода плотный хлопок рубашки должен был хоть немного спасти.
Борясь с дурнотой, я таки приняла вертикальное положение и кое-как натянула на себя рубашку.
Сколько, интересно, я была без сознания? Меня уже хватились или как? То-то удивится Наташка: только я была — и уже нет, как сквозь землю провалилась.
Я усмехнулась, паника пока подконтрольна, видимо, мозг еще в шоке от такого удара. Но надо тем не менее подумать. Если я провалилась, значит, наверху где-то есть дыра, через которую сюда должен попадать свет. Как я ни старалась, никакого света не разглядела, либо дела действительно настолько плохи и я потеряла зрение.
Я закрыла глаза, все равно от открытых никакого толку. И тут меня осенило. Фонарь! Я же взяла фонарь! Как походник со стажем, предпочитала, чтобы в незнакомой местности у меня при себе было максимальное количество нужных вещей. Подтянув рюкзак поближе, я расстегнула молнию и запустила туда руку. Бутылка воды, бутерброды, пачка «Ролтона» зачем-то, кипятка-то нет, пенал, ну где же он? Ах вот, пальцы нащупали полукруглую пластиковую рукоятку фонарика. Вытащив его, я на секунду замерла, затаив дыхание.
— Ну, пожалуйста… — и нажала на кнопочку.
Тонкий лучик пронзил тьму холодной иголкой. Боже, спасибо! Со зрением все в порядке. Но по мере того как я водила фонариком из стороны в сторону, в груди поднимался холодок — луч везде упирался во тьму. Я посмотрела на пол. Камень был обычного серого цвета, шершавый, кое-где искрящийся вкраплениями чего-то блестящего. Но, когда я отрывала луч от пола, он со всех сторон упирался в темноту.
Вот теперь-то мне стало по-настоящему нехорошо. Шишка мерно пульсировала, попадая в диссонанс с сердцем, биение которого все ускорялось. Набрав полные легкие воздуха, я шумно выдохнула. В боку кольнуло, похоже, что пострадала не только голова. Часы! Я посветила на запястье. Электронный циферблат показывал 2:25. Так сейчас глубокая ночь! Неудивительно, что я не вижу светового пятна наверху, — на поверхности темно!
Я немного успокоилась. Нужно просто дождаться утра. Скорее всего ребята подумали, что я пошла домой, и решили поискать меня там, убедившись в обратном, они обязательно вернутся с помощью утром.
Надо проверить мобильник. Порывшись в рюкзаке, я достала заветную раскладушку. Конечно, сигнала не было, здесь и на поверхности-то ловило только местами, приходилось долго ходить, чтобы найти сеть, но проверить все-таки стоило. Набрала номер службы спасения — ничего. Потом номер СОС — снова тот же результат, а точнее отсутствие оного; что ж, тут такая толща камня, что ничего просочиться не может. С сожалением я закрыла телефон и положила обратно.
Есть совершенно не хотелось, поэтому, выпив несколько глотков колодезной воды из бутылки от колы, я подвинула поближе этюдник, подсунула под голову рюкзак и свернулась клубком.
Вот тут-то тьма и накинулась на меня со всех сторон. Она забиралась в волосы и под рубашку, пролезала между сжатыми в кулаки пальцами рук, просачивалась сквозь плотно закрытые веки. Я дрожащими руками включила фонарик. Чернь вилась вокруг луча обозленной спиралью, но не могла полностью поглотить его.
Со светом было еще хуже. Мрак казался гуще, в нем мерещились какие-то тени. Так, то включая, то снова выключая фонарь, я провела какое-то время, пока боль и усталость не сморили меня.
Пробуждение было страшным. Мне казалось, что меня куда-то затягивает, в какую-то черную дыру, очень узкую для меня, поэтому все тело как бы растягивается в пространстве-времени, и это очень больно. А смоляные жгуты, присосавшись к каждой клеточке тела, все тянут и тянут по узкому бесконечному тоннелю. Бац, и падение. От удара я проснулась.
- Предыдущая
- 3/60
- Следующая
