Смерть дня (День смерти) - Райх Кэти - Страница 28

• Предыдущая
• 28/80
• Следующая

Потом он оперся руками о мою спину и слез. Ботинки заскрипели по гравию – он ушел.

Я в полуобморочном состоянии вытащила руки из карманов, на четвереньках перевернулась и села. Накатывала тошнота, я встала на колени и опустила голову. Нос потек, изо рта сочилась то ли кровь, то ли слюна. Трясущимися руками я вытерла лицо шарфом, еще чуть-чуть, и я заплачу.

Ветер стучал в разбитые окна брошенного театра. Как он называется? Йелл? Йорк? Это казалось особенно важным. Я знала раньше, почему же не могу вспомнить сейчас? Я запуталась и начала непроизвольно дрожать – от холода, от страха и, наверное, от облегчения.

Когда тошнота прошла, я встала, прокралась вдоль здания и заглянула за угол. Никого.

На негнущихся ногах я побрела домой, оглядываясь на каждом шагу. Немногочисленные прохожие при виде меня отворачивались и шарахались в сторону. Просто еще одна пьянчужка.

Через десять минут я сидела на краешке кровати и искала у себя повреждения. Зрачки ровные, двигаются согласованно. Ничего не онемело. Тошнота не возвращалась.

Шарф мне и помешал, и одновременно помог. Бандит удобно использовал его в качестве поводка, но шерсть смягчила удары. На правой части головы я обнаружила несколько ссадин и синяков, но сотрясения, кажется, не было.

Неплохо для жертвы хулиганского нападения, подумала я, залезая под одеяло. Но хулиганское ли оно? У меня ничего не украли. Почему он сбежал? Психанул и передумал? Может, просто пьяный? Или понял, что я не та, за которую он меня принял? При минусовой температуре изнасилования случаются редко. Каков мотив?

Я пыталась заснуть, но мешал адреналин. Или посттравматический синдром? Руки до сих пор тряслись, я подпрыгивала при каждом звуке.

Позвонить в полицию? Зачем? Я не так сильно пострадала, ничего не пропало. Я даже не видела нападавшего. Сказать Райану? Ни за что на свете, после моего дерзкого ухода. Гарри? Еще не хватало.

О Боже! А если Гарри пойдет домой одна? Вдруг он все еще там?

Я перевернулась на бок и посмотрела на часы. Два тридцать семь. Где, черт возьми, Гарри?

Я дотронулась до разбитой губы. Заметит? Возможно. У Гарри чутье, как у дикой кошки. Она ничего не пропускает. Я начала придумывать объяснения. Всегда хорошо идут рассказы о дверях или о падении на льду лицом вниз, когда руки в карманах.

Глаза медленно закрывались, потом внезапно распахнулись: я почувствовала колено на спине и услышала хриплое дыхание.

Снова посмотрела на время. Три пятнадцать. Неужели "Херли" закрывается так поздно? Пошла ли Гарри домой с Райаном?

– Где ты, Гарри? – спросила я у горящих зеленых цифр.

Так я и лежала, ждала ее прихода, не желая оставаться в одиночестве.

После безумной ночи я проснулась в ярком солнечном свете и полнейшей тишине. Мозговые клетки провели собрание, чтобы сопоставить события предыдущих дней. Пропавшие студентки. Хулиганы. Святые. Убитые младенцы и бабушки. Гарри. Райан. Гарри и Райан. Совещание закончилось под утро, мало что прояснив.

Я перевернулась на спину, взрыв боли в шее напомнил о вчерашнем приключении. Я изогнула и вытянула шею, потом поочередно руки и ноги. Неплохо. Утром нападение казалось алогичным и нереальным. Но память о страхе была очень даже настоящей.

Я полежала спокойно, обследуя лицо и прислушиваясь, нет ли дома сестры. Гематомы на лице. Никаких признаков сестры.

В семь сорок вскочила с кровати, надела старый, потрепанный халат и тапочки. Дверь в комнату для гостей открыта, постель заправлена. Приходила ли Гарри домой?

Я обнаружила записку на холодильнике, объясняющую отсутствие двух пакетиков йогурта. Гарри обещала вернуться в семь. Ладно. Она приходила, но спала ли здесь?

– Какая разница? – пробурчала я, доставая кофе в зернах.

Тут зазвонил телефон.

Я захлопнула банку и потопала в гостиную к телефону.

– Да.

– Привет, мам. Неудачная ночь?

– Извини, сладкая. Что случилось?

– Ты будешь в Шарлотте через неделю?

– Приеду в понедельник и останусь до начала апреля, тогда мне нужно будет на собрание по физической антропологии в Окленд. А что?

– Ну, я хотела приехать домой на несколько дней. С пляжным туром ничего не выходит.

– Здорово. То есть здорово, что мы побудем вместе. Жалко, твоя поездка сорвалась.

Я не стала спрашивать почему.

– Остановишься у меня или у папы?

– Ну...

– Ладно, ладно. На занятиях все в порядке?

– Да. Мне нравится психопатология. Профессор классный. И криминология тоже. Мы никогда ничего не сдаем вовремя.

– Гм. Как Обри?

– Кто?

– Понятно. Как прыщ?

– Исчез.

– Почему ты встала в субботу так рано?

– Надо написать доклад по криминологии. Я хотела сделать что-нибудь по профилю, может, вставлю психопатологию.

– Кажется, вы никогда ничего не сдаете вовремя.

– Его надо было сдать две недели назад.

– О!

– Ты не поможешь мне с проектом по антропологии?

– Конечно.

– Ничего сверхсложного. Я должна успеть за один день.

Послышался гудок.

– У меня еще один звонок, Кэти. Я подумаю над проектом. Позвони, когда приедешь в Шарлотт.

– Хорошо.

Я переключилась и с изумлением услышала голос Клоделя:

– Клодель ici[27].

Как обычно, никакого приветствия или извинения за звонок субботним утром. Клодель сразу приступил к делу:

– Анна Гойетт еще не вернулась домой?

У меня похолодело в груди. Клодель никогда не звонит мне домой. Скорее всего Анна умерла. Я сглотнула и ответила:

– По-моему, нет.

– Ей девятнадцать.

– Да.

Я увидела лицо сестры Жюльены. Как же я ей сообщу?

– ...caracteristiques physiques?[28]

– Извините, что вы сказали?

Клодель повторил вопрос. Я понятия не имела, есть ли у Анны особые приметы.

– Не знаю. Придется спросить у семьи.

– Когда ее видели в последний раз?

– В четверг. Мсье Клодель, а почему вы спрашиваете?

Я выдержала паузу Клоделя. На заднем фоне слышался шум – похоже, он звонил из отдела убийств.

– Сегодня рано утром нашли нагую белую неизвестную женщину.

– Где? Сердце упало.

– Ile des Sceurs[29]. В глубине острова есть лес с озером. Тело нашли, – он замешкался, – у воды.

– В каком состоянии?

Он что-то недоговаривал.

Клодель обдумал мой вопрос. Я почти видела его нос клювом, близко посаженные глаза сузились в размышлении.

– Жертву убили. Обстоятельства не совсем... – и снова сомнения, – ...обычные.

– Расскажите.

Я переложила трубку в другую руку и вытерла ладонь о халат.

– Тело нашли в большом чемодане. Множественные ранения. Ламанш сегодня проводит вскрытие.

– Какие ранения?

Я уставилась на пятна на халате. Он глубоко вздохнул.

– Множественные ножевые ранения, на запястьях отметины от веревок. Ламанш подозревает нападение животных.

Меня начала раздражать манера Клоделя все обезличивать. Белая женщина. Жертва. Тело. Запястья. Ни одного личного местоимения.

– И жертва обгорела, – продолжил он.

– Обгорела?

– Ламанш скоро узнает подробности. Он собирается делать вскрытие сегодня.

– Боже!

В лаборатории постоянно есть дежурный патолог, но в выходные вскрытия обычно не проводят. Убийство наверняка из ряда вон выходящее.

– Давно она умерла?

– Тело не полностью замерзло, скорее всего находилось на воздухе не больше двенадцати часов. Ламанш постарается уточнить время смерти.

Я не хотела задавать следующий вопрос.

– Почему вы думаете, что это Анна Гойетт?

– Подходит по возрасту и описанию.

Мне стало дурно.

– О каких особых приметах вы говорили?

– У жертвы отсутствуют нижние клыки.

• Предыдущая
• 28/80
• Следующая