Неделя на жизнь (СИ) - Анашкина Екатерина Юрьевна - Страница 1

• 1/53
• Следующая

Екатерина АНАШКИНА

— Леночка! Леночка! — губы слушались плохо, а звуки, которые издавало надорванное горло, были похожи на еле слышный хрип.

Света понимала, что Леночка уже два дня, как мертва. Землистого цвета щеки и ввалившийся от ударов тяжелым ботинком нос, кровавые разводы на лице и растрепанные волосы, — вот и все, что осталось от ее маленькой восьмилетней подруги, лежащей рядом на земляном полу… Однако яма, раскопанная тем человеком, была большая, и Света точно знала для кого это место.

Руки затекли и почти не ощущались, связанные за спиной жесткой прочной веревкой. Дышать было все труднее и труднее, каждый вдох отдавался тупой болью в каждом уголке измученного тела. Ее старая бабушка Нюша, которая умерла в прошлом году, иногда говорила ей, что нельзя плакать по пустякам, ведь когда захочется поплакать по-настоящему, то слез не будет. Свете это казалось смешным и каким-то неправдоподобным. Ну как это слезы кончатся? Оказалось, что так бывает. Слез не было. Глаза были воспаленными и сухими, как будто соседский Васька, как прошлым летом, сыпанул в них целую пригоршню песка. Тогда она основательно поколотила своего обидчика.

С самого раннего детства Света Ковальчук привыкла все делать сама, не надеясь ни на кого. Отца своего она помнила плохо. В памяти остался большой мужчина, напоминающий неуклюжего косолапого медведя, который приходил домой, сажал маленькую Светку на колени и протягивал ей горсть конфет. Света рассовывала липкие карамельки по кармашкам своего платьица и целовала его в колючую, поросшую щетиной щеку. Но уже совсем скоро отца взяли за вооруженный грабеж, и он получил весьма внушительный срок. Мать плакала недолго, и уже через год сошлась с соседским Толиком, плюгавеньким мужичком, который прикладывался к бутылке по поводу и без повода. До Светы никому из них дела не было. Старая баба Нюша была к тому времени уже очень слаба и почти прикована к постели. Мать работала уборщицей, мыла подъезды и получала совсем мизерные деньги, которых едва хватало на водку и скудную еду. Толик иногда подряжался грузчиком в ближайший магазин, но все полученные деньги тут же пропивал. В свои девять лет Света уже подрабатывала: расклеивала рекламные листовки, помогала почтальонше тете Дусе разносить письма. В последние два года ей помогала Леночка Монина. Мать Леночки, Маринка Монина, была очень красивой девицей. Все бы ничего, но Маринка имела диагноз — олигофрения в стадии дебильности. Мужики сменялись у нее, как на конвейере. Каждый год Маринка рожала очередного слабоумного. Вот только Ленка, старшая в семье, как ни странно, оказалась нормальной. Некоторые малыши не доживали и до года. Кроме Лены в семье теперь были четырехлетний Мишка и трехлетняя Соня. Последних двоих детей Маринка оставила в роддоме, и теперь опять ходила с пузом. У Лены была родная тетя, которая жила где-то в Подмосковье. Тетя Маша иногда приезжала и даже обещала в скором времени оформить опеку над Ленкой.

— Я тебя обязательно возьму с собой, Светка! Мы будем жить в деревне. Тетя Маша рассказывала, что у нее есть корова, а еще собака Муха, а еще кошка и кролики, — захлебываясь от счастья, пела Ленка, прижимаясь к худенькому плечу подруги и сидя на заплеванных ступеньках грязного подъезда.

— Маленькая ты еще, Ленка! — грустно усмехаясь, отвечала ей Света. — У твоей тетки кроме тебя еще и своих спиногрызов трое! Ей только меня не хватает.

— Свет, я без тебя никуда не поеду! — испуганно бормотала Ленка.

— Еще как поедешь! — серьезно и строго говорила Света. — Хоть кому-то из нас должно повезти. А я, даст Бог, вырулю как-нибудь. Вот только в школу надо бы пойти. Я слыхала, сейчас без образования никак… Не хочу я как мать полы драить да водку жрать.

— Угу, — тихо соглашалась Ленка.

…В тот день они, как всегда, получили свои деньги за расклейку объявлений и, как обычно, пошли в ближайший магазин, чтобы купить нехитрый набор продуктов: буханка хлеба, два яблока, небольшой лоточек самой дешевой нарезанной колбасы и пачку сока. В этот раз денег было чуть больше, чем обычно, потому что почтальонша тетя Дуся, тяжело вздохнув, добавила от себя целых пятьдесят рублей. Девочки решили устроить пир и потратили драгоценную «премию» на шоколадку. На дворе стоял безмятежный май, окутавший московские тополя изумрудной дымкой. Было душно, должно быть к вечеру собиралась гроза, хотя пока на высоком небе не было заметно ни облачка. Рядом с продуктовым магазином примостилась палатка, в которой торговали газетами. В ларьке, кроме прессы, каждый день выставлялось множество так называемых сопутствующих товаров, от дешевой китайской косметики с надписью по-русски «Шанель», до детских погремушек. Вот уже второй день Ленка не могла спокойно пройти мимо, так как главное место на витрине занял чудесный журнал, к которому прилагалась очаровательная кукла в старинной одежде. У нее были ярко-каштановые волосы, голубые, как майское небо, большие глаза, и великолепное платье.

— Эй, мелкая, чего опять прилепилась? — сердито окликнула подругу Света. Ленка елозила по пыльному стеклу сопливым носом и все никак не могла оторваться.

— Свет, а, Свет, ну погляди, какая она красивая! Как принцесса! Вот бы мне такую! Как думаешь, ее скоро купят?

— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Света. — Стоит эта твоя принцесса дороже героина!

— Светка, а что такое героин?

— Не знаю и знать не хочу. Просто так отчим говорит. Наверное, какая-нибудь дрянь, типа водки.

— Слушай, а мы когда-нибудь заработаем столько денег, чтобы ее купить?

— Конечно, — насмешливо отвечала та, — Когда рак на горе свистнет. Ленка, давай уже, пошли! Жрать хочется, сил никаких нет! — и она потянула Лену за собой.

— Свет, а хорошо бы много-много денег заработать! Я бы тогда и Мишке с Сонькой игрушек накупила! — рассуждала Ленка, семеня сзади.

— Им бы тоже пожрать для начала надо бы, а то твой Мишка почти прозрачный, а Сонька, — та вообще еле на ногах стоит.

— Свет, а мы оставим им что-нибудь?

— Посмотрим, — мрачно пообещала Света.

Во дворе на детской площадке стоял покосившийся деревянный домик с занозистыми стенами. По ночам там непременно собирались пьяные компании местных алкоголиков, но сейчас он пустовал, и именно туда хотели направиться девочки. Уже совсем рядом с двором их окликнули. Света, обернувшись, увидела мужчину. Хорошо одетый, аккуратно подстриженный, он толкал перед собой детскую коляску, широко улыбался и махал им рукой. Девочки остановились.

— Здравствуйте, простите меня, пожалуйста! — вежливо обратился к ним незнакомец.

— Здрасти, дяденька, — пискнула Ленка, пряча за спину богатство, сложенное в дешевый полиэтиленовый пакетик.

— Да вы не бойтесь, я не кусаюсь! Просто мне показалось, что вы не откажетесь мне помочь, у вас у обоих такие добрые и открытые лица!

— А что случилось-то? Заблудились, что ли? — настороженно спросила Света. Этот человек совсем не был похож на обитателей их двора.

— Нет, я не заблудился. Просто дело в том, что моя жена уехала в командировку, и я остался с сыном один. Мы вышли погулять, а мне только что позвонили и сказали, что срочно вызывают на работу. Вот теперь не знаю, с кем оставить малыша, — он беспомощно пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся.

Ленка не преминула заглянуть в коляску. Там в кружевных оборках виднелась мордочка сопящего младенца месяцев двух отроду. Он сладко причмокивал пустышкой и смешно морщил носик.

— Мы что вам, няньки, что ли? — грубо спросила Ленка и, взяв за руку подругу, уже хотела уйти, но мужчина поспешно продолжал:

— А может, вам деньги нужны? Так я заплачу. Деньги у меня есть, не сомневайтесь, — с этими словами он достал пухлый кожаный бумажник и вытащил оттуда пятитысячную купюру. У Ленки моментально округлились глаза, а мордочка вытянулась, как у любопытного лисенка.

• 1/53
• Следующая