Пшеничное зерно и океан - Яворски Митко - Страница 19

• Предыдущая
• 19/23
• Следующая

— Можно мне переночевать у тебя? — спросила у неё Ласточка.

— Дай-ка я сначала на тебя погляжу, — глазами совсем слаба стала. Всё надо освещать теперь.

И Старушка сорвала с дерева плод, который за светился в темноте, как маленький огонёк.

— Ах, это ласточка! — обрадовалась она. — Оставайся хоть навсегда, если хочешь.

Ласточка уже было собиралась ответить, что согласна и с большим удовольствием принимает приглашение, но в этот момент пристальнее вгляделась в старую женщину. Её рваная одежда еле держалась на костлявых плечах. На сморщенном, тёмном, словно земля, лице торчал огромный нос, похожий на крюк. Глаза были такие большие, что маленькие веки не закрывали их. Лицо перекосилось, и Ласточка, если бы у неё было очень смелое сердце, неё равно испугалась бы.

Старушка спрятала светящийся плод. Стало совсем темно, и Ласточка спросила:

— Ты не колдунья?

— Это не важно, как тебя называют, — ответила та.

— Не согласна, — возразила Ласточка. — Птичек называют птичками, потому что они летают, цветы — цветами, потому что они красивы, а колдуний — колдуньями. Потому что они страшные и злые.

— Это не совсем верно, — ответила женщина.

— Почему?

— Даже если я объясню тебе почему, то ты хоть и запомнишь слова, всё равно не поймёшь их.

— Как так? — Ласточка была обижена.

— Потому что лучше всего мы понимаем что-то, когда переживаем это сами, а не тогда, когда видим со стороны или слышим от кого-то.

— По правде говоря, — ответила смело Ласточка, — я почти тебя не слушала, когда ты говорила, а всё смотрела на твои зубы — такие они большущие и кривые. Так корни дерева.

— Говорили мне об этом и другие. Такими они были и когда я родилась. Раньше я жила в городе, но потом поселилась здесь, чтобы не пугать детей. У меня есть эта избушка и вот это дерево со светящимися плодами в его ветвях, горящими, как огоньки. Этого мне достаточно. А то, что я страшна — это действительно так. Посмотрела я однажды на себя в воду и чуть было не утопилась после этого, но потом подумала и сказала себе: да, я уродлива, но ведь я не виновата в этом. Поэтому я осталась в лесу, чтобы никому не мешать. Тот, кто может смотреть на меня, пусть приходит. Насильно я никого не приглашаю и сама не хожу ни к кому. Так и с тобой, Ласточка, если мы будем с тобой дружить, то ты сделаешь меня счастливой. Но если я пугаю тебя — иди себе. Горько мне будет, но я не стану тебя удерживать.

— И ты стала волшебницей?

Ласточка боялась, что Старушка только притворяется доброй — для того чтобы заманить её к себе. А уж если заманет, то быстренько ощиплет пёрышки, или ещё чего доброго в крота превратит.

— Нет, этим я не занимаюсь. Живу только этим деревом. Оно имеет чудесный дар: его плоды один раз в семь лет созревают. Откусишь кусочек и скривишься весь от того, что уж очень они кислые. Но сила их совсем в другом: глотнёшь каплю их сока, — усталость пройдёт, и боль заглохнет.

— Очень уж я устала. Иначе и не остановилась бы тут, — стала объяснять Ласточка.

— Подожди-ка, — прервала её Старушка.

Она выжала сок из плода чудесного дерева на маленький листик и протянула его Ласточке.

Та проглотила капельку и почувствовала, как сразу прошла усталость. И она решила лететь дальше.

— Подожди, останься, — начала уговаривать её Старушка. — Наверху сейчас очень холодно. Ночью стоит остановиться тебе на секунду, как ты замёрзнешь. Даже если запасёшься соком чудесных плодов моего дерева, всё равно не сможешь устоять перед холодом и ветром.

— Ты некрасивая, но добрая! — заключила Ласточка.

Ласточка затрепетала крылышками, коснулась клювиком сморщенного лба Старушки с нависшими над ним прядями волос и поцеловала её.

— А теперь я должна закончить свою работу, — сказала Старушка Ласточке. — У нас ещё будет время побеседовать. Отдохни — ведь утром тебе лететь. А если ночью станет холодно, забирайся прямо ко мне за пазуху. Не бойся, я хоть и страшна, но ничего плохого тебе не сделаю. Сложи крылышки и, если хочешь, я прямо сейчас согрею тебя.

— Хорошо, хорошо, спасибо, — согласилась Ласточка, но не стала спать. Она с любопытством наблюдала за работой Старушки. Та протыкала дырочку в каждом из плодов и вкладывала в них что-то блестящее.

— Что ты кладёшь туда?

— Золото, — объяснила Старушка. — Очень жадны до него люди, отдают всё самое дорогое. А мне ручей приносит каждый день по одному кусочку.

Старушка уложила плоды в корзину недовольная, улыбнулась.

Лес зашумел. Подул холодный ветер. Она расстегнула ворот и позвала Ласточку.

— Лети сюда, я согрею тебя.

— Как только я почувствовала, что ты добрая, ты не казалась мне уже такой страшной.

Она ласково погладила крылышком щеку старушки и уютно устроилась у неё за пазухой, повторяя:

— Добрые никогда не бывают страшными.

Рассвело. Старушка с полной корзиной зрелых плодов, вместе с Ласточкой, отправились в город, чтобы раздать их всем, кто в этом нуждается.

Тропинка вилась между деревьями, и Ласточка летела то с одной стороны, то с другой. Она просто не знала, как и показать, что она счастлива. Так они вышли из леса. Внизу, на равнине, высились большие здания города.

— Настало время расстаться нам с тобой: горы далеко. Если припозднишься, не сможешь перелететь через них, — посоветовала Старушка.

Ласточка вытащила белое пёрышко и воткнула его в волосы Старушки, потом она с бьющимся сердцем попросила Старушку оставить её у себя.

— Чудесно, чудесно! — обрадовалась Старушка и поручила Ласточке вернуться в лес, чтобы стеречь дерево.

Она радостно улыбалась и уже не прикрывала свои большие, как кривые корни дерева, зубы. Ласточка согласилась и так сильно замахала крыльями, что овеяла прохладой её разгорячённое лицо. Затем она заторопилась к дому, а Старушка пошла в город и стала раздавать там волшебные плоды людям. Едва они откусывали от них кусочек, как чувствовали, что боль и усталость исчезают бесследно.

Один человек с посветлевшими глазами, счастливый от того, что ему так быстро удалось выздороветь, бросился вслед за Старушкой, чтобы поблагодарить её.

— Нет, нет, не делай этого! — остановил его другой. Стоит нам похвалить, её, поклониться ей, и увидишь — она сразу забудет о нас. Никто не остаётся тем же после того, как его похвалят.

— Ах, вот как! — произнёс первый и отказался от своей мысли.

Но старая женщина и не думала о благодарности. Довольная сделанным, с опустевшей корзиной она возвращалась домой по кривым городским улочкам.

— Ласточка уже ждёт меня, наверное, — прошептала она и улыбнулась.

Так она вышла на окраину города. Вдруг чей-то сердитый голос приказал ей остановиться. Перед ней стояли несколько человек. Один из них осмотрел её корзину — пустая. Тогда стали ощупывать её одежду.

— Что вы ищете? — спросила Старушка.

— Плоды.

— Но я раздала их. Больше у меня нету. Теперь они созреют только через семь лет и тогда, если не я сама, то Ласточка принесёт их вам. Она заметная, с белым пёрышком на лбу.

Старушка говорила так спокойно потому, что не догадывалась, что эти люди настигли её вовсе не из-за плодов, а из-за золота, которое они обнаружили в плодах.

Только поздно вечером Старушка добралась до дому.

Ласточка не спала.

— Цвир, цвир, — пропела она, чтобы показать, что ждёт Старушку.

Но и Старушка не забыла о ней: она принесла из города маленькое ожерелье из светлых бусинок.

— Цвир, цвир, — радостно пела Ласточка, пока Старушка вешала ей ожерелье на шейку.

С гор спускался холодный ветер. Он качал деревья, шумел листвой. Небо потемнело, блеснула молния, и, словно треснули чёрные тучи: хлынул ливень. В избушке закапало с протекающей крыши, но Ласточке, приютившейся за пазухой у Старушки, было тепло и сухо. Время от времени она прижималась к груди старушки, чтобы показать ей, насколько она счастлива, что находится с ней. Она и не заметила, как пролетела ночь. Когда рассвело, тучи разошлись, показалось солнышко, и снова стало светло и весело. Старушка посмотрела на ветви дерева: плодов было много. Через семь лет они созреют, и она снова сможет раздать их людям. В этом была её единственная радость.

• Предыдущая
• 19/23
• Следующая