Горький ветер свободы (СИ) - Куно Ольга - Страница 46

• Предыдущая
• 46/78
• Следующая

— Отпусти, — повторила я, отстраняясь от его губ немыслимым усилием воли.

— Зачем? — Он как будто удивился моим словам. — Не собираюсь тебя отпускать. Неужели ты до сих пор не поняла?

Поддавшись его пальцам, платье сползло, обнажая плечо. Данте тут же впился в него губами. Затем его рука принялась пробираться дальше под ткань. Что же мне делать?!

В голове метались мысли о возможных действиях. Позвать на помощь стражника? Дверь заперта, но я сумею до неё добраться. Впрочем, тогда и стражник не нужен, можно просто выскочить вон. Или запереться в спальне? Наверняка Данте быстро забудет обо мне и просто уснёт. Или просто вылить ему в лицо стакан воды? Или…

Последнее «или» пугало сильнее всего. Потому что я точно знала, чего хочу на самом деле. Я хотела остаться и дойти до конца.

В конце-то концов, почему бы нет? Он хочет меня, а я хочу его. Мы оба давно не маленькие дети. Что тут такого?

Что тут такого? Не лги сама себе. Данте находится под воздействием какого-то зелья. Ему нужна не ты. На твоём месте его бы устроила абсолютно любая. Но это мысль, хлещущая по лицу почище пощёчины, — ещё полбеды. Намного хуже другое. Отдаться ему сейчас — значит воспользоваться его состоянием. Украсть то, что мне не принадлежит. Сделать то, чего он на самом деле совершенно не хочет. И чем я в таком случае лучше тех девиц, что подсунули ему это зелье? Выходит, что они сделали всю грязную работу, а я снимаю сливки?

Нет, нельзя поддаваться напору Данте и собственным чувствам. Ни в коем случае нельзя.

Но, с другой стороны… Ведь он же хочет меня на самом деле. Это очевидно. А раз так, разве в моём поступке будет что-то дурное? Сейчас нет тех сложностей и тяжёлых последствий, которые неизбежно возникли бы при других обстоятельствах. Назавтра Данте наверняка ничего не вспомнит. Этот случай никак не испортит наших отношений. Я не стану питать ложных, изнуряющих душу надежд. И, во всяком случае, сейчас он точно не смотрит на меня как на рабыню. Исключительно как на предмет страсти.

— Данте, ты же буквально сегодня пытался выставить меня вон из бани, — со стоном напомнила я, когда его губы в очередной раз блуждали по моей шее.

— Разве? — прошептал он, предпринимая попытку стянуть с меня платье. Я сопротивлялась. — Это потому что я чёртов идиот. А ты — красивая, обжигающая холодом льдина.

Льдина? Я даже невольно обиделась на такие слова. Да это он — настоящая глыба льда, таким было самое первое сравнение, какое пришло мне в голову, когда я впервые его увидела. Это он начисто игнорировал меня как женщину все эти недели. И сейчас в нём тоже говорил всего лишь дурман. И именно поэтому я обязана его оттолкнуть. Было бы унизительно и бесчестно поступить по-другому…

И я перестала удерживать платье. Будь, что будет. Возможно, я тысячу раз пожалею об этом. Но не сейчас.

Данте шумно выдохнул, когда моё платье осталось лежать на полу. Его руки и губы заскользили по моему телу, не спрашивая мою точку зрения на этот счёт. Тело отзывалось почти что болью, захлёбываясь от нахлынувших на него ощущений. Я стянула с Данте камзол. Попыталась расстегнуть пуговицы его рубашки, но из-за его собственных действий сосредоточиться на этом было просто нереально. Пуговицы буквально выскальзывали из пальцев. Наконец, расстегнув всего две или три — на что, казалось, ушла целая вечность, — я вдруг сообразила, что можно обойтись и без этого процесса, после чего рывком стянула рубашку через голову. Данте — так и быть — на миг оторвался от моего тела, чтобы избавиться от рукавов, но его пальцы не удерживались на расстоянии от моей кожи ни секундой дольше.

— Подожди… — всё-таки прошептала я.

Но Данте и не думал ждать, а я и сама уже не понимала, зачем это говорю. Задыхаясь, принялась исследовать губами его собственную смуглую кожу. Перед глазами снова проскользнул короткий шрам. А потом Данте преодолел последний разделяющий нас барьер, и мир просто растворился.

Я зажмурилась, откидываясь назад и впуская его в себя. Вцепилась руками в его плечи, как в единственное, за что вообще стоило держаться в этом мире. Движения Данте были порывистыми и жадными, а потом он склонил ко мне голову и впился в губы так страстно, что я забыла о необходимости дышать.

Следуя неожиданному для самой себе порыву, оттолкнула его, развернула и, перекинув ногу, устроилась сверху. Он не возражал, только неслышно прошептал что-то одними губами. Разобрать слов я не могла, но это явно было нечто одобрительное. Он и вправду поспешил воспользоваться ситуацией, открывавшей ему много новых возможностей для ласк.

Потом я упала на диван рядом с Данте, даже не знаю, как уместившись на столь узком пространстве. Долго-долго лежала, не в силах унять безумно колотящееся сердце и частое дыхание.

Данте сразу уснул, я же спать и не думала. Сначала просто лежала, наслаждаясь собственными ощущениями и для полноты эмоций прижимаясь к его пылающей коже. Открыла глаза и довольно долго бездумно смотрела в потолок. Потом повернула голову и, прижимаясь щекой к диванной подушке, с нежностью посмотрела на спящего Данте. Он лежал на боку, положив руку под голову, ресницы едва заметно подрагивали, а губы были слегка приоткрыты. Я собиралась тихонько, чтобы не разбудить, поцеловать его, и тут сердце словно сжал ледяной кулак.

Он выглядел сейчас таким расслабленным, беззащитным и уязвимым. Он не отдавал себе отчёта в том, что происходит. А я этим воспользовалась.

Я с тихим стоном прикрыла глаза. Что же я натворила? Как бы сама отреагировала, если бы кто-то меня опоил, а Данте аналогичным образом воспользовался ситуацией? Кажется, теперь я никогда себе этого не прощу. И как я завтра утром посмотрю ему в глаза?

Я осторожно встала, подхватила платье и отошла ко второму дивану. Быстро и тщательно оделась, так, словно могла тем самым перечеркнуть всё, что произошло. Хотелось поскорее уйти и запереться в своих покоях, но… Личные переживания личными переживаниями, однако причина моего пребывания здесь никуда не делась. Айгуль и её рабыни по-прежнему находятся в армоне, и кто знает, вдруг они найдут способ пробраться сюда в эту ночь. Наверное, сейчас моё бдение меньше всего похоже на бескорыстную помощь, и от этого на душе становится совсем паршиво. Тем не менее, я сделаю то, что должна. То, что обещала.

Я села на диван и закрыла глаза. Обхватила плечи руками, будто от холода. Глупо было рассчитывать, что в моей жизни что-то наладится. В сущности, я осталась похороненной там, в Астароли. А здесь я — только обуза, и для других, и для себя. Данте, Данте, зря ты остановил того боцмана…

Из-под опущенной ресницы вытекла слеза.

А вскоре я погрузилась в дрёму.

Мы с Данте проснулись более-менее одновременно. Воспоминания о вчерашнем вечере нахлынули резко. Меня будто обухом ударили по голове. Сердце снова зачастило.

— Сандра?

Я подскочила, услышав голос Данте. Что-то он сейчас скажет?

— Что произошло вчера вечером?

Данте приподнялся на локте и отчаянно хмурил лоб.

— А ты не помнишь? — с замиранием сердца спросила я.

— Очень смутно, — признался он. — Помню, как мы ужинали, и как эта девица опрокинула бокал. Потом Ренцо рассказывал свои истории. А дальше всё как в тумане.

— Помнишь, как укололся заколкой Айгуль?

— Да.

— Это была не случайность. Она подстроила это, чтобы ввести тебе в кровь какое-то дурманящее средство.

— Вот, значит, как. — Данте приложил руки к вискам; видимо, у него болела голова. — Это многое объясняет.

— Мы с Ренцо предположили, что это могло быть сделано умышленно, — продолжала я, — поэтому вывели тебя из гостиной под предлогом пожара.

— Да-да, припоминаю что-то подобное, — подтвердил Данте.

— Ну вот, — кивнула я, — а потом мы отвели тебя сюда.

— Вот этого я уже совсем не помню, — признался он. — А что потом?

Сердце забилось с удвоенной скоростью, руки вспотели.

— Ничего, — смалодушничала я. — Ты лёг на диван и почти сразу уснул. А я на всякий случай осталась здесь на дежурстве.

• Предыдущая
• 46/78
• Следующая