Слоненок и другие сказки - Киплинг Редьярд Джозеф - Страница 5

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая

– Превосходно! – воскликнул Ёж. – Только у тебя задние чешуйки растянулись. Они уже не лежат рядом, как прежде, а переходят одна на другую.

– Это всё от упражнения, – ответила Черепаха. – Я тоже замечаю, что у тебя иглы слиплись. Ты теперь похож не на оболочку каштана, как раньше, а на еловую шишку.

– В самом деле? – сказал Ёж. – Это оттого, что я каждый раз мокну в воде. Вот-то удивится Пятнистый Ягуар!

Они продолжали свои упражнения, помогая друг другу, пока не наступило утро. Когда солнце взошло высоко, они отдохнули и обсохли. Тогда только они увидели, что оба совсем переменились.

– Слушай, Ёжик! – сказала Черепаха. – Я теперь не такая, как вчера. Уж подурачу я Пятнистого Ягуара!

– Я тоже об этом думаю, – сказал Колючий Забияка. – Мне кажется, что чешуя гораздо лучше защищает, чем иглы, не говоря уже о том, что с нею удобно плавать. Ну уж и удивится Пятнистый Ягуар! Давай разыщем его!

Немного погодя они нашли Пятнистого Ягуара, который всё сидел и сосал лапу, которую накануне поранил. При виде их Ягуар так удивился, что три раза перекувырнулся.

– Здравствуй! – сказал Забияка Колючий Ёжик. – Как здоровье твоей дорогой матушки?

– Спасибо, она здорова, – ответил Пятнистый Ягуар. – Но извини, пожалуйста, я не могу вспомнить, как тебя зовут.

– Ты, однако, забывчивый! – сказал Ёж. – Вчера в это самое время ты пробовал выцарапать меня из моего щита.

– У тебя щита не было, были только иглы, – возразил Пятнистый Ягуар. – Это я твёрдо знаю. Посмотри на мою лапу.

– Ты велел мне утопиться в быстрой Амазонке, – сказала Черепаха. – Отчего же ты сегодня такой невежливый, что не признаёшь нас?

– Разве ты не помнишь, что тебе говорила твоя мать? – продолжал Ёжик:

Они оба свернулись клубочками и стали кататься перед Ягуаром до тех пор, пока у него в глазах не зарябило. Тогда он побежал к своей матери.

– Мама, – сказал он, – сегодня в нашем лесу появились два новых зверька. Один, про которого ты говорила, что он не может плавать, вдруг плавает, а тот, про которого ты говорила, что он не может сворачиваться, сворачивается клубочком. И они стали одинаковыми, чешуйчатыми, а прежде один имел иглы, а другой был совершенно гладкий. К тому же они катаются вокруг меня так, что смотреть больно.

– Сынок, сынок, – сказала мать, грациозно повиливая хвостом. – Ёжик всегда останется ёжиком, а Черепаха – черепахой. Они не могут измениться.

– Нет, это не ёжик и не черепаха. Они похожи друг на друга, и я не знаю, как их зовут.

– Вздор! – воскликнула Ягуариха. – У каждого должно быть своё имя. Я назвала бы их броненосцами, пока мы не разберёмся, кто из них ёж, а кто черепаха. А впрочем, ещё лучше оставить их в покое.

Пятнистый Ягуар послушался матери; он даже рад был отвязаться от этих зверьков. Но удивительно, милые мои! С того дня и поныне на берегах бурной Амазонки никто не называет Забияку Колючего Ёжика и Медлительную Степенную Черепаху иначе, как броненосцами. Ежи и черепахи водятся и в других местах (даже в моём садике), но древний их род, живший в отдалённые времена на берегах бурной Амазонки и отличавшийся свободными чешуйками, которые находили одна на другую, до сих пор за свой ум носит название броненосцев.

Так-то, милые мои!

Некогда, милые мои, жил в море кит, и питался он рыбами и морскими животными. Он ел треску и камбалу, плотву и скатов, скумбрию и щуку, морских звёзд и крабов, а также настоящих вьюнов-угрей. Он истребил всех рыб. Осталась в море только одна маленькая хитрая рыбка, но она всегда плавала около правого уха кита, так что он не мог её схватить. Дошло до того, что кит приподнялся на хвосте и сказал:

– Я есть хочу!

А маленькая хитрая рыбка лукаво спросила:

– Не случалось ли тебе, благородный и могучий кит, отведать человека?

– Нет, – ответил кит. – А разве он вкусный?

– Вкусный, – сказала маленькая хитрая рыбка, – только он очень прыткий.

– Ну так добудь мне несколько штук, – приказал кит и, взмахнув хвостом, высоко взбил пену на гребнях волн.

– В один присест хватит и одного, – сказала хитрая рыбка. – Если ты поплывёшь дальше, то под пятидесятым градусом северной широты и сороковым градусом восточной долготы ты найдёшь человека, сидящего на плоту среди моря. На нём синие холщовые шаровары и подтяжки (не забудьте про подтяжки, милые мои!), а в руках у него складной нож. Это моряк, потерпевший крушение, и, надо вам сказать, необыкновенно умный и рассудительный человек.

Кит плыл да плыл к пятидесятому градусу северной широты и сороковому градусу восточной долготы. Плыл он изо всех сил, и вот наконец среди моря он увидел на плоту человека в синих холщовых шароварах и подтяжках (помните особенно о подтяжках, милые мои), со складным ножом в руках. Это был моряк, потерпевший крушение. Он сидел и болтал ногами в воде. (Ему мама позволила болтать ногами в воде, иначе он не стал бы этого делать, так как он был необыкновенно умный и рассудительный человек.)

Подплыв ближе, кит так разинул пасть, что она у него чуть не дошла до хвоста, и проглотил моряка, потерпевшего крушение, вместе с плотом, на котором он сидел, с синими холщовыми шароварами, подтяжками (о которых вы не должны забывать) и складным ножом. Он отправил всё это в своё глубокое, тёплое, тёмное нутро, причмокнул и три раза повернулся на своём хвосте.

Но как только моряк, человек необыкновенно умный и рассудительный, очутился в глубоком, тёплом, тёмном нутре кита, он тотчас же принялся прыгать, шмыгать, скакать, плясать, кувыркаться, брыкаться, топать, хлопать, толкаться, кусаться, кричать, вздыхать, и кит почувствовал себя очень нехорошо. (Вы не забыли про подтяжки?)

Кит сказал хитрой рыбке:

– Ужасно прыткий этот человек. Он вызывает у меня икоту. Как мне быть с ним?

– Вели ему вылезть, – ответила рыбка.

Кит гаркнул в собственное нутро моряку, потерпевшему крушение:

– Выходи и ступай куда знаешь. У меня икота.

– Ну нет! – сказал моряк. – Не на таковского напал. Доставь меня к родным берегам, к белым скалам Альбиона[7], и тогда я ещё подумаю, выйти мне или нет.

И он принялся скакать пуще прежнего.

– Доставь уж его на родину, – посоветовала хитрая рыбка. – Я забыла тебя предупредить, что это необыкновенно умный и рассудительный человек.

Кит плыл, плыл, плыл, работая плавниками и хвостом настолько быстро, насколько ему позволяла икота. Наконец он увидел перед собой родину моряка и белые скалы Альбиона. Он до половины выскочил на берег и, широко разинув пасть, сказал:

– Здесь пересадка на Винчестер, Ашулот, Нашуа, Кин и другие станции Фитчбургской дороги.

Как только он произнёс Фитч… – моряк выскочил из его пасти. Однако, пока кит плыл, моряк, который действительно был необыкновенно умным и рассудительным человеком, взял свой нож и разрезал плот на узкие дощечки, которые крепко связал подтяжками. (Теперь вы понимаете, милые мои, почему не надо было забывать о подтяжках!) Получилась сквозная решётка. Моряк её втиснул в глотку кита, где она и застряла. Тогда он произнёс двустишие, которого вы, конечно, не знаете, а потому я вам его скажу:

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая