Бывший Булка и его дочь - Иванов Сергей Анатольевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/46
- Следующая
Лида отправилась дальше, однако никакого кладбища крабьего не открыла. Вместо этого очень скоро началась какая-то колония. А вдали, отделённые широким полем дикой степи, стояли домики, росли деревья – сельцо…
Наверное, в этой колонии тоже ходили слухи, что где-то за рекою Молочной раскинулось крабье кладбище… Лида усмехнулась и смело ступила на территорию чужого поселения. Какая-то женщина оттирала песком закопчённый казанок – тут, как и в Лидином государстве, еду варили и жарили на кострах. Мальчишка лет двенадцати-тринадцати, который, скучая, читал книжку, поднял голову, сквозь тёмные очки стал разглядывать Лиду.
Лида повернулась к нему спиной, постояла некоторое время у самой кромки воды, будто бы что-то там рассматривая, в морской дали, и пошла купаться. Про себя Лида решила, что если он тоже пойдёт, она с ним познакомится. Мальчишка не пошёл… Как потом выяснилось, это был довольно-таки бесцветный типчик, скукота-иваныч по имени Женя Сидоров. Они с Надей раз или два брали его на малозначительные дела. А может, дела оттого и становились малозначительными, что в них участвовал этот Женя Сидоров. Но в эту минуту она ещё ничего такого не подозревала и потому шла, чуть раскачиваясь, и довольно-таки картинно водила пальцами по гладкой тёплой воде.
Азовское море в тех местах – сплошное раздолье для купальщиков: с утра до вечера оно парное, дно – песочек, глубина подбирается медленно. Уходишь от берега метров на пятьдесят, а тебе всё по грудку. Кто даже совсем не умеет плавать, и то не боится. А Лида умела… Она шла и шла всё дальше от берега, потом поплыла, распуская медленные волны, глядя, как за зелёным чистейшим и мягким стеклом воды работают её руки.
И ещё одна есть странная и хорошая особенность у Азовского моря в этих местах – мели. Для пароходов они, конечно, вещь довольно-таки дрянная, а для людей -лучше не бывает!
Плывёшь прямо в открытое море, не боишься, не оглядываешься назад. Потому что метров тридцать проплыл -остановка, можно отдохнуть. Вода тебе едва по пояс. Отдохнул, плыви дальше. Метров через пятьдесят новый отдых. Лида так и плыла: одна мель, вторая, третья… Уже берег был далеко. На последней мели, до которой добралась она, вода была выше, чем по грудь. Но Лида хотела показать тому мальчишке, какой он дурак, что не пошёл с ней купаться. И поплыла.
И сразу пожалела… А вдруг там больше не будет отдыха? Сколько же это может продолжаться? И так забралась чуть не на середину моря!
Но очень уж ей не нравилось отступаться. И в тех случаях, когда всё-таки она делала это, Лида долго потом не любила себя и обзывала трусливой крысой.
Сейчас она плыла, и ей было страшно. Честное слово, любому было бы страшно! Сами подумайте: до берега больше километра. А если шторм? Говорят, осенью здесь бывают жуткие штормы: всё море вверх дном переворачивает, рыбаки тонут… Рыбаки! Взрослые дядьки!
Уже несколько раз она пыталась ногой достать дно. Уже вода казалась вязкой, словно замешанной на клею, и было холодно. Лида легла на спину, как учил её батянька, раскинула руки. Страх мешал ей отдыхать! Теперь она повернула бы назад, да чувствовала: обратно ей не доплыть!
Она всё дальше уходила в открытое море, умоляя себя не бояться и с каждым гребком всё больше приходя в отчаяние.
Вот и подумаешь, кем лучше быть – смелой или трусливой!..
Лида судорожно хватала воздух раскрытым ртом и выплёвывала воду, которая всё чаще попадала ей в рот. И гребла деревянными руками – от берега, от берега… Потом ей казалось, что если б пришлось плыть ещё хоть метров двадцать, она бы не дотянула. Впрочем, так всегда потом кажется… Лида стояла совершенно одна посреди бесконечного, залитого солнцем моря. И вода едва доходила ей до колен.
Вдали белелись палатки чужой колонии, а за ними степь и мазанки, с красными крышами среди зелени, а ещё дальше тёмно-зелёные просторы виноградников – видно было далеко… И таким Лиде глупым показалось её кокетство перед тем мальчишкой. Вот утонула бы из-за какого-то дуралея!
И тут подумала: а пусть он на самом деле думает, что она утонула. Уплыла в море – и привет! А потом, через денька три например, она снова там покажется… То-то он глаза разинет!
В общем, Лида решила не возвращаться на берег, а идти по мели в свою сторону.
И она пошла. И так странно было идти среди совершенно открытого моря. Рыбья мелочь, приплывшая покормиться и отогреться на отмели, разбегалась у неё из-под ног.
Нельзя сказать, что идти по воде очень уж лёгкое занятие. Но спешить Лиде было совершенно некуда. К тому же она чувствовала необыкновенность своего положения. И знала, что душа её вряд ли ещё раз решится залезть в такую даль. Это ясно: Лида была здесь первый и последний раз в жизни!
"Подводный остров. Мой подводный остров. Вот я уйду с него, и здесь останутся только рыбы…"
***
Вся эта длинная предыстория, на которую в книжке пришлось истратить немало страниц, у Лиды перед глазами пронеслась за несколько секунд. И она затормозила лишь тогда, когда вдруг увидела на своём подводном острове ещё одного обитателя.
Это была Надя!
Лида заметила её издали – лежит на воде синяя шапочка. Даже решила вначале, что это мячик, потом – что кто-то плывёт. Она остановилась. Но шапочка не двигалась. Это было странно и… страшновато: сидит посреди моря человек, смотрит непонятно куда и не шевелится. Лида кашлянула раз, другой, чтобы обратить на себя внимание… Никакой реакции. Тогда она пошла вперёд, стараясь погромче буравить воду, да ещё и запела.
Наконец шапочка повернулась в её сторону, вскочила, побежала к Лиде, крича:
– Подождите, пожалуйста!
Это была девочка – чуть выше Лиды и заметно полнее. Но всё-таки девочка, а значит, ничего страшного…
Много по воде не пробежишь. Теперь она шла навстречу Лиде, тяжело дыша и… Она плакала. Остановилась, протянула мокрую руку, которую Лида довольно неловко пожала.
– Я… извините! – Она и улыбалась, и всё ещё плакала. – Вы не скажете, в какой стороне берег?
– Что?!
– Я, понимаете, слепая… Ну, без очков плохо вижу. Плавала-плавала, и вот… Я, видите ли, близорука!
Так странно было думать, что человек не видит всего на километр… Даже меньше!
Лида недоверчиво улыбнулась и показала рукой:
– Вон он, берег… там…
– Я, в общем, тоже так думала, – сказала девочка, – но знаете, когда не видно… – Она виновато улыбнулась: – Вдруг не туда плывёшь, понимаете?.. Страшно! – Потом она опять протянула руку: – Вы извините, я не представилась. Надя Старобогатова… Давайте поплывём вместе.
– Давайте, – неловко ответила Лида. Никогда ещё она не говорила "вы" девочкам своего возраста…
Так началось их знакомство. Надя говорила: "Теперь мне осталось только в вас влюбиться". – "Почему?" – удивлённо улыбалась Лида. "Ну так обычно бывает. Спасённая девушка влюбляется в своего спасителя".
У Лиды сердце вздрагивало, и, сама не зная почему, она волновалась от этих шутливых Надиных слов.
Надя была старше её всего на год с хвостиком. И думалось: двенадцать, тринадцать – какое имеет значение. Но оказывается, огромное! Или просто Надя была таким особенным человеком?
Каким это – особенным?
Вечером, лёжа в палатке и глядя через распахнутую дверь на море, на две яркие звезды, висящие у самого горизонта, Лида вспоминала их разговоры, Надины зеленоватые глаза… Нет, дело не в том, что она много знала, хотя и это тоже. Главное, что она про всё говорила как-то необычно, по-своему.
Однажды Лида пришла к ней (в ту самую палаточную деревеньку за Молочной рекой), Надя, сидя на брезентовой табуретке, писала в блокнот. Увидела Лиду, улыбнулась и спросила:
- Предыдущая
- 6/46
- Следующая
