Бывший Булка и его дочь - Иванов Сергей Анатольевич - Страница 13
- Предыдущая
- 13/46
- Следующая
Лида встала, ища глазами Надины глаза. Она всё твёрдо решила… Ну не ссориться же из-за мальчишки! Настоящую подружку и найти труднее, и дружить с ней куда интересней, чем с мальчишкой.
А такая, как Надя, такая подруга вообще выпадает, может быть, раз в жизни.
И Лида решила: не нужен мне никто, кроме Нади!.. Они перешли в большую комнату (в гостиную). Она у Старобогатовых действительно была большая. Даже несмотря на то, что здесь громоздилась довольно-таки несовременная пузатая мебель, было всё равно просторно.
– Ух ты! – невольно сказала Лида. – Какая комната! Тут можно прямо в пинг-понг играть.
– В пинг-понг? – Надя усмехнулась, глаза её глядели внимательно и грустно.
– А… А что?..
– Разве ты не заметила? У нас Сева как раз пинг-понгом увлекается. Даже в гости своё оружие захватывает.
– Сева?
– Ну не я же.
Тут Лида увидела на блестящем тёмно-вишнёвом пианино между стопками нот – тоже стопкой пинг-понговские ракетки: три штуки, все в специальных чехольчиках.
Говорить Наде, что, мол, я их не заметила раньше (как и было на самом деле), вышло бы глупо. А не говорить – получается, она о пинге специально для Севы завела.
Перешагнув невидимую границу, она взяла верхнюю ракетку, расстегнула на чехольчике молнию. Ракетка в самом деле была хороша. Лида невольно двинула рукой, словно отбивала мячик.
– Ты играешь? – спросила Надя.
– Не, совершенно нет!
– А врать – нехорошо! – В дверях стоял Сева.
– Почему врать? – как бы становясь на его сторону, спросила Надя.
– А потому, что у неё движение слишком профессиональное. – И он повторил Лидино движение, но только резче и красивее.
Хорошо хоть отвечать ей ничего не потребовалось – в комнату вошёл Надин отец. На нём были серые брюки и мягкая клетчатая рубашка. А Лида сразу вспомнила его в купальных трусах, в войлочной шляпе, толстого и немножко косолапого. Он забирался в маленькую резиновую лодку, а Лида с Надей выталкивали её на первую глубину – была такая как бы игра… И там он сидел, Владимир Иванович, и удил бычков. Не курит, не шевелится – час, два, три. Они с Надей придут откуда-нибудь, а он всё сидит. А бычки ему попадались редко.
Сейчас Лида подумала, что, наверное, и он вспомнил её в "срамных бикинских трусишках" (как выражался про них батянька), и немало порадовалась, что пришла сюда в брюках и свитере по самую шейку.
Открылась дверь третьей комнаты, и вышла мама. Тоже полная, в очках на несколько хмуром лице. Как потом поняла Лида, не хмурым было оно, а усталым от работы. Мама сказала:
– Ага, вот она, та, про которую все мы так много наслышаны. И мама улыбнулась довольно строго. – Ну, пойди сюда.
Лида пошла к ней через всю комнату, на ходу решая вопрос, делать ей книксен или нет. Лично ей эти книксены казались дуростью, но, с другой стороны, все девчонки из их класса приседали, и ничего. Даже считалось некоторым, так сказать, ого-го…
Лида подошла, подождала, пока ей протянут руку, почувствовала на себе Севин взгляд и осталась стоять на прямых ногах.
Потом целый час всё было спокойно. Вошла их бабушка с белым эмалированным чайником. Стали доставать варенье, пирог, чашки, сахарницу.
Есть семьи, где всё взрослые ишачат, есть – где считают, что надо "детей приучать". У Старобогатовых все делали понемножку. Только бабушка сидела и Лида – как гостья.
– Подумать, – сказала бабушка то ли всем, то ли одной Лиде, то ли одной себе, – подумать, снег пошёл! – И как в осуждение покачала головой: – А рано! Он должен в феврале идти.
Ещё подумала и заключила:
– Ну ладно. Немножко побелей будет…
Она, как все старые люди, ни на кого из семьи не была похожа. А может, Лида просто не умела различать.
Потом пили чай и общались. Существуют родители, которые совсем не интересуются, кто там пришёл, какая Лида-Петя-Вася. А бывает наоборот. У них есть в классе одна девочка, Голикова Алла. Так она, когда к себе звала на 7 Ноября, специально предупредила. "Только, – говорит, – у меня родители общаются".
И Надины родители тоже любили общаться. Хотя не очень уж так въедливо. Лида довольно спокойно справлялась с их вопросами.
Вдруг Владимир Иванович говорит:
– А это, к вашему сведению, Надеждина спасительница!
И стал рассказывать, приплетая всякие несуразицы, тот случай в море.
– Па-па! – сказала Надя недовольно и скосила очки на маму: зачем же, мол, маму зря расстраивать; но чувствовала Лида: не из-за мамы она, а из-за того, чтоб Сева не узнал о её слабости и о Лидиной силе.
Мама слушала этот весёлый рассказ, обняв щёки ладонями.
– Господи, Володя! Ну как тебе не стыдно быть таким легкомысленным! Ведь если б не эта девочка, то твоя дочь… Ты хоть понимаешь это?!
– А я говорила тебе, не отпускай их вдвоём! – строго сказала бабушка. – Ведь оба в облаках витают.
И тут Лида заметила, до чего же мама, папа и Надя из одной породы: все в очках, все широколицые и такие чуть расплывчатые, полноватые.
А Сева был совсем иной: тонкий, с прямыми плечами. У него и глаза, у одного, были синие. А у Старобогатовых серовато-зеленоватые. И своими синими глазами Сева смотрел прямо на Лиду. Лида стала смотреть в чашку, где на дне лежало несколько чёрных чаинок. Но чувствовала, он не отпускает её.
– Сева, – сказала Надя, – Се-ва! Ты что? Тоже витаешь?.. Передай мне, пожалуйста, пирог.
– Пироги барышням твоей комплекции есть вредно!
Ага, значит, вот он как к ней относится. Ничего себе!
– Ну тогда хоть Лиде дай, – сказала Надя спокойно.
– Вот это можно! – Сева взял тарелку с пирогом, обошёл вокруг стола, остановился за спиной у Лиды:
– Вы позволите?
Она сумела только кивнуть в ответ.
– Мне бы лично, – сказал папа, – такой кусок в жизни не дали: из самой серединки и крему целый километр…
– А может, я влюбился, допускаешь, дядя Володь, такую возможность?
Кто-то что-то сказал, бабушка стукнула Севу по макушке. Лида смотрела только на свою подругу. Она хотела сказать: "Я же не виновата, правда!" Надины глаза молчали в ответ. Наконец чаепитие было закончено. Убирали со стола теперь Надя и бабушка. Родители продолжали неторопливо расспрашивать Лиду. Сева слушал, раскачиваясь на стуле.
– А что больше любишь – телевизор или читать? – спросила мама.
– Ну… когда как…
– Ясно…
– Не "ясно", а очень правильный ответ! – сказал Сева. – Если б она сказала: "телевизор", ты бы её начала презирать, если б: "книги", никто бы не поверил. Молодец, Лида!
– Сев, ну что ты как себя ведёшь! – сказала мама. И снова к Лиде: – Вот ты говоришь: учишься неплохо. Дома помогаешь? Ну, помогаешь, наверно… В меру, – она улыбнулась. – А вот увлечение у тебя какое-нибудь есть?
– Не отвечай! – быстро крикнул Сева. – Она для диссертации!
– Сева! Ну это уж выше всяких сил!.. Володя!
– …возьми ремень, – быстро добавил Сева.
Мама засмеялась:
– Ну тебя, болтунишка! Вот что Лида подумает…
– Что я обращаю на неё пристальное внимание!
Подошла Надя, стала за Севиным стулом.
– Ну как, Лида, что ты ответишь? – Маме уж, наверно, не было интересно, и спрашивала она сейчас, чтобы Севу переспорить, что всё-таки последнее слово за ней, за взрослой.
Но ведь Лиде приходилось отвечать на самом деле! А никаких особых увлечений у неё не было. Что делать? Она пожала плечами и улыбнулась полувиновато. Это всё на лету поймал Сева.
– Могу рассказать подробно. Можно? – он посмотрел на Лиду, и Лида улыбнулась ему в ответ. – Она увлекается балетом… Спокойно!.. Потому что она очень стройная. Она будет киноактрисой, потому что очень симпатичная.
- Предыдущая
- 13/46
- Следующая
